— И кто я, по-вашему?

— Вы? Вы где-то на второй ступени моей пирамиды. Вы спокойны, последовательны…

— И одиноки…

— Ну, есть и исключения…

— Нет, я не исключение.

Леонид замолчал, на ходу осторожно заглядывая в ее лицо. Наташа не отзывалась, но и не пряталась в шарф. И даже как-то не хотела прятаться.

— Наташ, вон там впереди какой-то бар. Давайте мы туда зайдем и погреемся, а заодно обсудим проблемы одиночества.

— Вы будете собирать материал для книги?

— Ну, и это тоже.

— Даже не знаю, хорошо ли это — быть под микроскопом. Ну, зато я принесу пользу людям и вам, открою для вас неизвестные грани одиночества.

— Не уверен, что они будут неизвестными! — Леонид улыбнулся, фирменно, выпукло. — Я знаю об одиночестве все!

***

Пришел Сергей, говорил с кем-то по мобильному. Ноутбук терпеливо ждал, следов Лениного присутствия в почте не осталось. Или он их просто не заметил. А только закрыл, свернул, спрятал, как будто только для того и брал с собой сегодня ноутбук, чтобы донести до Лены правду жизни.

— Завтра тебя пригласили в прямой эфир, там новая программа. Я разговаривал с режиссером, им нужна известная персона, нормально говорящая.

— Я не пойду.

— Что?

Сергей взглянул на нее, наконец. Увидел, какая она размазанная, зареванная. И сразу очень разволновался.

— Что случилось? Тебе что-то сказали?

— А что мне должны были сказать?

— Откуда я знаю? Я просто спрашиваю!

— Со мной все хорошо!

— Конечно! Что случилось?

— Тебе не понравится…

— Ну, — Сергей оглянулся, на секунду стал беспомощным, как червяк без яблока. — Ну, если мне не понравится… Тогда, может, не надо…

Лена просто не представляла, что и как она сейчас скажет. Или спросит. Все так дрожало, кривилось, ироничный взгляд на вещи отключился, остались какие-то такие низкие и банальные страсти. Лена даже готова была его ударить по щеке. Мысленно была готова, на деле ей сильно мешало робкое воспитание.

— Я… читала письмо Оли Курловой!

Сергей завис в таком откровенном напряжении, что за остановку было понятно — нет у него алиби, нет у него идей, есть одни грехи.

Вообще все было очевидно, но тихо, как будто Лена и Сергей разыгрывали какую-то куртуазную драму эпохи немого кино. Главное, чтобы не зашел кто-то третий, кто разбирается в современном искусстве, и не сказал: «Не верю! Вы оба не конспираторы, а дерьмо собачье! У вас на лицах написано все, до запятой!».

— Оли?

Лене показалось, что он говорит с некоторым облегчением. Зато она разошлась, разревелась с новой силой, кричала что-то про подлых людей. Взахлеб, брызгая слезами.

— Да успокойся ты! — Сергей бегал но студии, проверял, плотно ли закрыта дверь, кому-то что-то нервно гавкал в трубку. — Я с ней не виделся уже тысячу лет! Ты на дату этого письма смотрела?

— Ненавижу тебя!!

— Там дата, блин! Года два назад!

Лена горько рыдала, уронив лицо в ладони.

Сергей быстренько разворошил бук, чертыхаясь, нашел письмо, подтащил к Лене.

— Смотри!

Пришлось упрашивать, даже заставлять.

Лена не хотела видеть, слышать, знать о существовании переписки одного мерзкого существа с другим.

Ну, увидела она эту дату! И что?

— Смотри! И больше ни одного! Поняла? Это она прислала… Сейчас вспомню, по какому поводу…

— По поводу нашей свадьбы, — кивнула Лена, указывая на ту самую дату. — Это она прислала за пару дней до свадьбы! Очень мило с ее стороны!

Сергей устало развел руками — ну, что я могу с ней сделать? Вот такая вот стерва, вот такое вот ничтожество, гадюка ядовитая…

— Лен, — присел рядом. — Видишь, я же не скандалю по поводу того, что ты читала мою личную почту! А ведь имел полное право! Давай успокоимся, хорошо? Нам еще много работать!

— Ты прекрасно знаешь, что я не смогу удержаться и прочту! Никто не может удержаться!

— Нет, не знаю. Я думал, ты порядочная девушка…

— Это ты мне говоришь о порядочности???

Новый приступ слез. Сергей огорчился, начал неумело гладить ее по лопатке. И по ходу взглянул на часы. А время-то идет!

— Слушай, я не хотел говорить тебе раньше времени, но…

Он игриво помолчал, подождал, отзовется ли Лена, начнет ли прыгать, хохотать: «Скажи! Скажи!».

Не смотрит, молчит, шмыгает носом.

— У меня есть для тебя один очень милый подарок. Только он не со мной, а дома…

Никакой реакции.

— Я тебе скажу, что такая штука есть не у каждого! Конечно, у многих она уже есть, но далеко не у каждого!

Без изменений.

— Лен, что я должен сделать, чтобы ты успокоилась?

— Уйди!

Он немедленно ушел, неся на спине груз обиды и сострадания. Но стоило этой спине оказаться за дверью, как она тут же выровнялась, а ее обладатель схватил телефон и начал быстро и сердито набирать номер.

***

— Понимаете, Леонид… Я не знаю, что именно хочу вам сказать… Только не подумайте… Я не хочу вмешиваться в вашу личную жизнь…

— Вмешивайтесь! — обрадовался Леонид. — Моя личная жизнь давно созрела для вмешательства! В ней нет ничего, кроме занятий и вечеров над книгой! Я с огромным удовольствием впущу вас в это маленькое скучное пространство!

— В каком смысле? — Наташа даже чуть-чуть испугалась.

— Да просто распоряжайтесь мной так, как захотите! Хотите — вытаскивайте в лес, в горы, на природу. На разговоры! Я с огромным удовольствием разделю ваш досуг!

Наташа замолчала. Минуту просто смотрели друг на друга, он улыбался, она тоже чуть-чуть.

Он разделит с ней поездку в горы. Интересно, это должно что-то значить? Должно радовать? Что нужно испытывать, когда милый, обаятельный мужчина говорит тебе, что готов пойти с тобой в горы?

Наверное, радость. Да, конечно, радость, какие сомнения…

Жаль только, что у Наташи совсем нет времени ходить в горы. Из всех возможных предложенных вариантов стыковки ни один для нее неприемлем.

Они представляют разные планеты. Вот в чем дело, вот где объяснение. И эта откровение на какое-то время накрыло Наташу с головой. Она улыбалась, кивала, слышала слова, но не понимала их смысла, не различала цвета. Как будто все отмерло, всякие чувствительные зоны. И никаких эмоций. Просто черная дыра.

Но уже через минуту Наташа стала розоветь, даже краснеть. Ей становилось жарко, стыдно, страшно и… хорошо. И на гребне этого прилива прозрения она вдруг поняла что пыталась влюбиться в Леонида и что только что в него не влюбилась, хоть он и мил, и приятен, и время пришло, и тело просит… И дело не в том, что он откровенно неземной и доза романтики в нем смертельная, превышающая все допустимые пределы… А просто сердце ее занято, зацементировано другим…

— Я вспомнила…

— Что вы вспомнили?

— О чем хотела поговорить.

— Прекрасно! Я вас слушаю!

У него было внимательное лицо и локти на столе.

— Я… кажется… очень давно люблю… одного человека…

— Любите? Это же прекрасно! Я так вам завидую!

— Но… мы не сможем… Он давно женат, и вообще…

— Вы уверены, что любите его? Знаете, женщины часто начинают фантазировать на тему мужчины, который становится для них недоступен.

— Я… уверена…

— Тогда слушаю вас дальше.

— Я никогда ему этого не говорила. Он не знал об этом…

— А сейчас вы не хотите разрушать его жизнь?

— Не знаю, — все открылось так быстро. Наташа не успела подумать о личной жизни Витьки Яковлева. — Ничего не знаю…

— Вы страдаете от того, что не можете быть с ним вместе?

— Нет… Я не рассчитываю на это… Нет никаких шансов… Просто мне надо было это сказать вслух… Может быть, мне станет понятнее, как жить дальше…

Ах, как стало светло, легко и горько…

Леонид улыбался, хотя его улыбка сменила цветовой регистр, приобрела меланхолическую тональность.

— Знаете, Наташа, я мог бы сейчас поговорить с вами как психолог… Есть вполне отработанные методики… Только в данном случае все это мне кажется игрой…

— Мне не нужен ваш психологический совет, мне нужно было видеть, как вы улыбаетесь.

— Да, улыбаюсь я действительно устрашающе… Иногда приходится объяснять, что это у меня так устроено лицо, есть определенная мышечная предрасположенность…

— Да бросьте вы, Леонид! У вас стопроцентная характерная предрасположенность! Вы улыбаетесь потому, что вы такой неземной человек!

— Правда? Вы считаете, что я неземной? — он развеселился. — Ну, если это говорите вы… Я готов…

— А почему у вас нет девушки?

Леонид вслушался в вопрос, пожал плечами.

— Вот именно потому, что я, как вы заметили, неземной. У меня очень сложный случай… Не скажу, что я книжный червь, хотя это тоже осложняет отношения с девушками… Беда в другом. Я, видите ли, абсолютно нелеп и бездарен… не перебивайте меня… бездарен в совместной жизни… Я плохо приспособлен к реалиям, хотя это не значит, что я не умею заплатить за квартиру. Умею и могу заработать. У меня есть квартира в центре, хоть и доставшаяся мне по наследству, есть пустой, но крепкий гараж… Моя неадекватность имеет другой характер… Как вам сказать… Я не живу этим миром, дорогами, бензином, очередями. То есть я с этим успешно мирюсь и даже добился кое-каких благ, но женщин очень скоро начинает раздражать то, что со мной нельзя, например, обсудить сериал. Или поругать погоду. Или поскандалить с дворником…

— Неужели вы не встречали романтических девушек?

— Встречал. Но два аутиста-романтика в одном доме — это слишком. Даже романтичные девушки это понимали…