— Но…

— У меня был долгий роман с одной дамой, очень состоятельной и волевой. Кажется, под ее присмотром я исправился, начал носить нужные рубашки, подчинялся режиму дня. Но она была суха для меня, а я для нее — слишком воздушен… Мы, конечно, расстались… Так что мой идеал — женщина с железной волей и душой ребенка-выдумщика — еще не со мной.

— Получается, что мы с вами одинокие?

— Ну, я не стал бы так категорично… Мы пока не нашли…

Он не кокетничал, не давал Наташе повода примерить себя на роль его подруги. Это было красиво и печально. Они даже заказали себе еще кофе.

***

Новая девушка была хорошенькой, коротконогой и трогательно серьезной.

— Здравствуйте, — сказала она Лене. — Меня зовут Галя К.

— Меня зовут Лена И., — сообщила Лена без особого энтузиазма. Если бы эта Галя К. была не такой кареглазой, такой смуглой, черноволосой, было бы проще. Чуть-чуть успокаивала ее низкая попа, очень характерная для южных девушек, но, поразмыслив немного, Лена поняла, что Сергей и тут выбрал оптимальный для себя вариант.

На экране ноги не видны, а в жизни эта дева аккурат придется Сергею под мышку. Для общения самый удобный размер.

— Вы не скажете, где здесь можно загримироваться?

— Где угодно.

Галя справедливо решила, что ее оскорбили, и удалилась.

Очень скоро примчался Сергей.

— Слушай, — зашептал он. — Я понимаю, что у тебя сегодня сложный день, но зачем же обижать хорошего человека?

— Откуда я знаю, что она хороший человек?

— Я тебе говорю! Лена, пожалуйста! Я должен сегодня записать с ней программу!

— Ах, вы уже сразу программу записываете? Без проб? Без сценария?

— Я уже пробовал. Сценарий тоже есть, она сама написала.

От всего этого стало совсем гадко. Так гадко, так муторно, что Лена даже не захотела оставаться, чтобы помогать этой милой девушке взбираться на вершину жизни.

— Сергей, я лучше уйду…

— Куда? А Галя?

— Мне лучше не видеть эту Галю.

— Да, блин, в чем дело? Я продюсер, понимаешь? Я же не могу всю жизнь положить на тебя одну? Я должен и других открывать!

— А, так это ты меня открыл?

— Слушай, хватит! Возьми себя в руки, в конце концов!

— Я ухожу.

Он что-то пылко объяснял, призывал к ответственности. Потом отстал, хлопнул дверью.

Лена вышла на улицу.

— О! Ты уже? — это видеоинженер Коленька. Он курил и ловил языком снежинки. — Что так рано? Еще и полночи нет?

— Я хочу больше никогда сюда не возвращаться.

— Как же так? После всего того, что мы с тобой намонтировали?

— Я все. Устала… Я живой человек…

— Это ты по поводу новой девочки твоего Сергея напрягаешься? 

— Новой КОГО?

— Ну, — Коленька пожал плечами. — Не знаю, если ты так реагируешь на невинные формулировки… Может, тебе действительно надо выспаться? Я говорю — не из-за новой ли протеже Сергея Игоревича Сидорова ты сейчас так плохо выглядишь?

— Не добавляй. Я себя и так чувствую полным г.

— Зря! — он весело выпустил дымок.

Лена его уже хорошо знала. За столько лет успела выучить все его интонации, мины.

— Что ты хочешь сказать?

— Я? Ничего!

— Скажи! Пожалуйста!

— Я-то скажу, а потом сам буду чувствовать себя полным г…

— Пожалуйста!

— Ладно. Я видел ее пробы.

— Видел? И что??

— Так себе. Ничего особенного.

— Ну, как же… — Лена разволновалась. — Объясни! Объясни с самого начала!

— А чего тут объяснять? Девка неглупая, симпатичная, опыт есть, сценарии пишет, на монтаже сидит, не пьет, не курит.

Лена грустно кивала. Конечно, она хороша, это и следовало доказать. Только где же тут то самое — ничего особенного? Когда он выдаст ее маленькую страшную тайну? Может быть, она картавит? Или заикается?

— Только ты круче!

— Я? Почему?

— Ну, откуда же я это знаю? Знал бы, пользовался… Просто ты звезда, а она нет. Такие вещи не объясняются.

Лена постаралась сохранить невозмутимость, но было сложно. Такое сумасшедшее признание…

— Сергей собирается ею заняться. Так что через полгода она тоже будет звездой. Ты же знаешь, я к этим вещам отношусь спокойно, я не такая дура, просто…

— Да не будет она через полгода! Тем более, если Сергей ею займется! Вот если бы она была рыбой, тогда его талант был бы к месту!

Мимо проскользили веселые хлопцы в куртках с перышками на плечах. Пьяненькие, громкие хулиганы, которые всегда рады сообщить всей улице о том, что у них выдался славный денек и они уже с утра насосались пивка под «Сектор Газа».

— А я вас знаю, девушка! — проорал один, остальные обернулись, гоготнули жеребячьими голосами. — А в телевизоре вы лучше!

— Вот тагилы! — ласково сообщил видеоинженер, провожая их струйкой дыма. — И как только природа такое допускает!.. Хотя я тебе должен сказать, что выглядишь ты действительно паскудно. Я бы на твоем месте сменил прическу или мужа.

***

— Понимаешь, я увидела этот ноутбук чертов, открытый, как будто приглашающий… Я, наверное, сама виновата.

— Это не ты виновата. Это виновато общество, которое до такой степени зашугало бабу! Она, видите ли, испытывает муки совести из-за того, что влезла в почту мужа и нашла там письма от любовницы!

— Сергей сказал, что она не любовница. Что это — единственное письмо, и прислала она его несколько лет назад. Ровненько перед нашей свадьбой.

— Ну, ты подумай! — Ирочка возмущенно закурила. — Какая гнида! Прислать мужику накануне свадьбы напоминание о том, как они трахались когда-то! Нет, Ленка, надо нанимать киллера! Пока эта сучка окончательно не испортила тебе характер! Такое прощать нельзя!

— А сегодня он привел новую девушку.

— Куда привел?

— В телекомпанию.

— Фу, я уже испугалась, что домой привел! Мой братец и не такое может!

— Он привел ее на телек и носится с ней, как сумасшедший. Хочет еще одну программу.

— И еще одну подстилку.

— Самое ужасное, что я не должна возмущаться!

— Это почему это?

— Потому, что Сергей имеет право работать с тем, с кем считает нужным работать. Понимаешь — это моя проблема. Вернее, проблема совместной работы! Если бы мы встречались дома только вечером, я и знать бы не знала об этой Гале.

— Успокойся, ты и так не знаешь. Думаю, они уже успели перепихнуться…

— Ирка!

— ...и не один раз!

Лена уныло тянула чай через трубочку. Жизнь казалась такой бесцветной, как этот чай. Даже хуже.

— Ты бы ревновала на моем месте?

— Кого к кому?

— Того, кто претендует на твое место, к тому, кто рядом с тобой?

— Смотря как претендует. И на какое место. Вообще, конечно, я бы эту барышню завернула на первой секунде. Я не люблю прикидываться порядочной.

— Да, это правда.

— Пойми, Ленка, вы обе боретесь за выживание! Если вас столкнуло на одной тропе, и ты поняла, что девушка собирается подкормиться на твоем поле, значит надо выбирать! Или ты ее, или она тебя! А вот эти все интеллигентские штучки — «я не должна мешать», «они имеют право» — ведут в полную задницу! Вот посмотришь, он целиком займется этой девкой, а ты останешься одна, и что? Будешь объяснять сама себе на помойке, почему ты не устроила скандал и не выгнала эту кобылу в самом начале?

— Не умею я так…

— Ну и идиотка!

Потом пришла Наташа. Она была лиричная и спокойная. То есть она всегда была лиричная и спокойная, но сегодня как-то особенно.

— Я определилась, — так она ответила на все тридцать три вопроса, высыпанных на нее с порога.

— С чем ты определилась?

— Сама с собой.

— А в чем именно ты сама с собой определилась?

— В смысле жизни.

— И в чем теперь смысл?

— В том же, в чем и был.

— И что? Что-то изменилось?

— Нет.

— А какой смысл тогда определяться?

— Чтобы что-то изменилось.

Ирочка выругалась, даже попыталась поддать Наташке ногой, но та уплыла в другую комнату, странная и как будто ставшая выше на пару сантиметров.

— Ленка, ты у нас терпеливая, добрая… Объясни, что это такое с Наташей. Я, видимо, очень черствый человек! Я не успеваю за вашим духовным совершенством!

А Лена и сама не понимала. И даже представить не могла, что вот уже несколько часов, как Наташа навела идеальный порядок в своей голове и в своем сердце. И даже во всех предсердиях и желудочках. Она больше не ненавидела Яковлева, муку всей жизни, гнойник, отравлявший, нывший, истекавший смертельными обидами многие годы. Теперь все было чисто, заштопано, и на месте кровавого рубца остались только воспоминания-статистика: учились, разговаривали, виделись. Такие воспоминания были безвредны, даже целительны. А любовь, с которой она определилась, озвучила и отпустила, вырвалась наконец из болезненных пленок памяти и поблескивала себе где-то под потолком, не вступая в контакт с реальными и отвратительными фактами жизни. Поблескивала, прощалась, но не уходила. Но это уже можно было пережить. Настроиться на благородное, красивое отмирание любви легче, чем бороться с ней, недобитой, непонятной, полузадушенной, но очень буйной…

Люблю тебя. До свидания тебе. В целом, ты был хорошим человеком. Очень хорошим человеком… Самым лучшим человеком, но так странно получилось…

— Пока ты, Наташка, где-то просветлялась, мы тут в одиночку боролись с любовницами моего брата! И любовницы пока побеждают! Конечно, тебе все равно, что с нами происходит, отчего мы страдаем, но вдруг ты решишь выслушать…