Тамара Лисицкая - Идиотки

— Мам, у нас будет прямой эфир!

— Ты будешь со мной?

— Конечно! Как обычно!

— Нет, будь со мной там, на съемках!

— Я и буду с тобой!

— Будь совсем близко!

Маргарита Петровна присела рядом. Лена на секунду повернулась к ней — губы дрожат, под розовой пудрой проступает румянец широким мазком.

— Маленькая! Ты боишься? Ты не хочешь? Так давай откажемся! Давай уйдем отсюда!

Лена пару секунд колебалась:

— А что тогда будет с передачей?

— Какая разница? Главное, чтобы с тобой все было хорошо!

— А Леру Борисовну тогда выгонят с работы?

— Не знаю… Наверное, нет. Хотя могут и выгнать.

— Тогда я не уйду.

Гримерша удовлетворенно швырнула миску с краской на стол и заметила:

— Молодец!

А потом, яростно в этой миске мешая бурую кашу, предложила со знанием дела:

— А вы, мамаша, тоже можете в кадре быть. Там же ток-шоу, гостей в студию пригласят. Сядете в первый ряд — и никто вас не прогонит!

— В первый ряд? Страшно!

— Ну, если ребенок не боится, так и вы как-нибудь справитесь!

Тоже верно. Маргарита Петровна кивнула Лене: как тебе идейка? Лена улыбнулась во все зубы. Хорошая идейка. Отличная.

— Только придется вас немножко причесать, — предупредила гримерша. — В кадре без прически нельзя!

— Ладно, — смирилась Маргарита Петровна. — Причешите меня.

Она смотрела на сияющее лицо Лены и сама расцветала, выпрямлялась. А что? Вдруг сидеть в первом ряду интересно? И вдруг Костик испытывает к ней самые искренние чувства? Ведь есть одна миллионная вероятности такого расклада?

К пяти часам в студию стали стекаться гости, дети, их родители. Гримерка доверху заполнилась голосами, куртками, сменной обувью, пакетами с выходной одеждой — к возмущению бывалых работников телевидения, которые привычно пришли за своим неторопливым гримом со сплетнями, а попали на цыганский рынок. Лена пугалась этой суеты, но и заводилась от нее. Здорово, все будут сидеть, смотреть, как она возьмет микрофон, поздоровается. Что там еще в сценарии?

Откуда-то вынырнула мама. Лена не сразу поняла, что с ней произошло. И мама та же, и одежда прежняя, а все иначе.

— Ты накрасилась?

— Да! — шепотом сообщила Маргарита Петровна. — А еще меня причесали! Заметно?

— Ага!

— И как я тебе?

— Очень красиво!

— Правда?

Маргарита Петровна сама была довольна и удивлена. И изматывающей возни, которую можно было предположить, глядя на процесс со стороны, не произошло — гримерша просто взяла кусок губки, прошлась им по лицу Маргариты Петровны, цементируя кожу слоем тона, потом помахала кисточками, порисовала, поштриховала. Взбила волосы, облила их лаком. И все…

Маргарита Петровна намеренно не смотрелась в зеркало во время процедуры, не смотрелась бы и потом — боялась. Но один короткий, секундный взгляд, а потом уже не могла оторваться, хоть и стыдилась своей бесцеремонности.

— Вот видите, какая женщина симпатичная? Вам надо краситься, и тогда будет полный порядок. Согласны?

— Да, что-то в этом есть…

Подумать только, как меняет человека парочка карандашей! Просто волшебные палочки, а не карандаши! И кто бы мог представить, что помада — это такое тонкое орудие производства красоты! До сих пор Маргарита Петровна пользовалась помадой, как зубной пастой или мылом, исключительно функционально. А оказалось, что у нее губы хорошей формы и краска на них может лежать ровно и ярко, как у киноактрисы. И глаза такие выразительные, и даже голубые. А кожа! Кожа-то! Вроде бы того же цвета, там же натянута, но нежная, гладкая, бархатная, как бочок персика.

— Я намеренно сделала макияж чуть поярче, — сообщила гримерша. — Просто, чтобы вы почувствовали разницу.

— Я ее чувствую, — шепнула Маргарита Петровна.

— Мама, делай себе так всегда! — попросила Лена напоследок и ушла на площадку.

А Маргарита Петровна уселась в первом ряду специально сооруженного помоста, полого внутри и скудного дизайном сзади, но зато спереди создающего иллюзию полнейшего Колизея.

— Можно я рядом посижу? — шепнул знакомый голос.

Костик. В своем вечном клоунском костюме.

— Да, мне девчонки говорили, что ты выглядишь, как кинозвезда, но они скромничали.

— Спасибо.

— А я сейчас рядом с тобой выгляжу, как полный идиот.

— Я этого не говорила.

— Не хватало еще, чтобы ты это сказала. Н-да, красавица и чудовище.

Маргарита Петровна была в смятении. Все сразу. И ощущение нарисованной, насыпанной пуховками красоты на лице, и Костик, который не нашел ничего лучше, чем явиться сюда в таком виде, и Лена, которая стоит в толпе озабоченных телевизионщиков, кивает, говорит что-то в операторские наушники…

— Надеюсь, она справится и без моей помощи, — снова возник Костик. — Я ведь не должен был здесь сейчас появляться. Заставили. Просто на тот случай, если Лена устанет, или… Сам бы я ни-ни, я все понял. Так что не думай, что призрак клоуна теперь начнет преследовать тебя. Если я и явлюсь пару раз ночью во сне, то только для того, чтобы ты не проспала работу.

Маргарита Петровна улыбнулась. Костик ждал этой улыбки, как премии. Он кивнул и переключился на соседку справа — малолетнюю девочку, явно очень напуганную суетой вокруг прямого эфира.

— Пять, четыре… Лена, слышишь? Три. Два. Все. Мы в прямом эфире. Здоровайся.

— Здравствуйте, дорогие дети! Сегодня у нас будет необычная передача. Сегодня мы свяжемся с детьми из других республик, и они расскажут нам, как они пошли в школу 1 сентября. А еще у нас в студни тоже есть дети со своими мамами, мы и их тоже спросим о том, как они встретили День знаний. Лично я его встретила очень здорово, потому что все мои любимые подружки теперь учатся вместе со мной, и мы очень радовались! А еще в новом году у нас добавились новые предметы и новые учителя, и мне было очень интересно листать новые учебники А еще… А еще…

Из-за камеры показалось лицо оператора. Он что-то шептал, подавал знаки. Ассистент режиссера тоже что-то показывала, размахивала папкой, стараясь привлечь внимание Лены.

Лена видела их и видела холодный глаз камеры. И красный огонек над глазом, тоже холодный и очень грозный. И этот огонек означал, что камера работает, и вся страна смотрит на Лену, а Лена не помнит, что она должна стране сказать. В смысле не помнит сценария, а так, от балды, готова говорить еще долго, это несложно…

— …А еще к нам придут в гости учителя и музыканты, которые споют веселые песни… А сейчас…

Оператор показал пальцем на белый экран на стене. Ассистент режиссера и вовсе подбежала к нему и присела рядом, стараясь не попасть в кадр. При этом она обеими руками указывала туда, куда надо смотреть.

А Лена как раз помнила, что сейчас надо представить школьника из дружественной Республики Казахстан, даже помнила его странное имя Мурат. Просто ей вдруг захотелось узнать, что будет, если немножко поиграть, если сказать не сразу, а с паузой, чтобы все посмотрели в телевизор и задумались: а что же сейчас такое интересное будет?

— А сейчас мальчик Мурат из Республики Казахстан расскажет о том, как казахские дети пошли в школу и какие цветы получили казахские учителя. Мне кажется, это очень интересно, потому что Казахстан далеко, и увидеть, как там живут дети, довольно трудно. А сегодня с помощью телевидения мы попадем к ним гости! Ну что, дорогие зрители? Пошлите в казахскую школу? Здравствуй, Мурат!

На экране появилась картинка и тусклый, нечеткий, но очень веселый казахский мальчик бойко закричал о том, как здорово было сегодня пойти в школу.

В это время глаз камеры потух, ассистенты и звукорежиссеры утерли пот со лба. Перекур минут на десять, пока казахская школа будет открывать свои тайны.

— Слушай, ну ты даешь! — сказал оператор Лене после того, как все закончилось. — Не завидую я тем, кто будет с тобой работать лет через десять!

— Почему?

— Потому что ты хулиганка, вот почему!

При этом оператор улыбался в усы, и было непонятно, радует его факт хулиганства или огорчает.

— Лена, это было здорово! Я так волновалась, я вся мокрая, как мышь! — Маргарита Петровна обняла дочь, ее глаза, подкрашенные модным голубым цветом, сияли. — Я так тобой горжусь! Только, пожалуйста, слышишь? Пожалуйста, никогда больше не говори «пошлите в школу». Надо говорить «пойдемте», «пойдемте в школу», понятно?

— Понятно. Просто у нас так классная всегда говорит.

— Да? — Маргарита Петровна осеклась. Если так говорит классная…

— Ну, Лен, я на тебя сержусь! — это уже дядя Костик. — Ты меня оставила сегодня без работы. Зря я спешил, надевал свой костюм, бедный, старенький. Ты справилась без меня…

— И правильно сделала! — подошла Лера Борисовна, сунув сигарету в зубы. — Еще не хватало нам старого, помятого клоуна показывать детям в их праздник! Молоток, Лена! Так держать! Есть в тебе Божья искра, я сразу поняла. (Оператору) Без сценария девка шпарила, и неплохо! Чувствуешь? (Лене) Через семь минут мы отправимся уже в киргизскую школу! Ты готова пойти к киргизским детям?

— Готова!

— Хорошо.

Маргарита Петровна обнимала свое сокровище, свою гениальную дочку, и не могла сдержать глупой улыбки от уха до уха. А ее уже тянули прочь из кадра. Не мешайте, мамаша, работать ребенку!

— Давайте играть в «классики»!

— Нет, в прятки!

— А давайте в «казаки-разбойники»!

— О! Точно! Чур, мы с Ромой разбойники!

— Тогда мы с Наташей казаки!

— Казаки ищут разбойников! Ромка, побежали! — Ирочка схватила своего красивого, но вялого «жениха» и поволокла прятаться.