Эль Кеннеди - Игра

– Майк? – зову я, когда выливаю массу для первой порции омлета на горячую сковородку.

– М-м-м? – Его рот занят красным перцем.

– Представим одну гипотетическую ситуацию.

– А можно как-то представить не гипотетическую ситуацию?

– Что?

– Ну, если мы представляем какую-то ситуацию, то она уже гипотетическая… неважно, говори уже свою хрень.

– Ладно. Допустим, кто-то из твоих знакомых в долгосрочных серьезных отношениях, и ты увидел, как его или ее партнер изменяет ему или ей. Ну, возможно, изменяет. Ты не уверен на сто процентов, но обстоятельства были слишком подозрительными и… – Я кладу лопатку на столешницу. – Хотя знаешь что? Хрен с ним. Я уверен на сто процентов. Я сразу вижу, если чуваку отсосали. Я буквально за три секунды до этого видел, как кончил Конор.

– Дэвенпорт, – говорит Холлис таким зловещим голосом, что я почти нервничаю, когда поворачиваюсь к нему.

– Да?

– Ты пытаешь сказать мне, что видел, как Рупи отсасывает Конору Эдвардсу? – От Холлиса исходят звуки, как от разозленного медведя, а его лицо краснее, чем перец на его разделочной доске. – Когда, мать твою, это случилось? На вечеринке? Когда она пошла поправить прическу…

– Расслабься, – перебиваю я. – Я не говорю о Рупи. Ты свихнулся? Эта девушка никогда бы тебе не изменила. Она помешана на тебе, Холлис. Она твоя безумная фанатка. Ты встречаешься со своей фанаткой.

– Ничего милее мне никто не говорил.

– Я говорю о подруге, с которой мы ходим вместе на занятия, понял? Я вполне уверен, что ее парень ей изменил. Вопрос в том, говорить ли ей об этом.

– Нет. – У Холлиса никаких сомнений.

– Почему нет? – Лопаткой я снимаю со сковороды на тарелку Майка первый омлет, а потом приступаю к собственному завтраку.

– Потому что лучше не совать нос в чужие дела. Поверь мне.

– Но он изменяет ей.

– И что? Это его дело, а не твое.

– Это и ее дело, – замечаю я.

– Это не может быть ее делом, если она об этом не знает, – возражает Холлис.

Я замолкаю.

– То есть ты один из тех, кто считает: «Если она об этом не знает, то это не сделает ей больно»? Да ладно?

– Я просто говорю: неужели какая-то твоя знакомая с занятий стоит того, чтобы лезть в чужие отношения? Парниша, я тебя умоляю.

– Я тебя умоляю, не говори «парниша, я тебя умоляю».

Он игнорирует меня, откусывая большой кусок омлета.

– Слушай, если бы это был кто-то из нас, – выговаривает он полным ртом, – тогда я бы сказал: «Да, черт возьми, ты обязан все рассказать». Но насколько хорошо ты знаешь эту телку?

– Не особо хорошо. Мы еще притираемся друг к другу.

Холлис наконец-то проглатывает еду.

– Вот видишь. Так что, даже если ты расскажешь ей, она тебе не поверит, братан. Если бы кто-то, кого я еще плохо знаю, – он изображает в воздухе кавычки, – обвинил Рупи в измене, я бы сказал: «Парниша, я тебя умоляю…»

– На коленях прошу, перестань так говорить.

– …и решил бы, что у этого человека есть какой-то скрытый мотив.

Майк Холлис, как никто другой, рационально подтверждает мои сомнения. Но, возможно, мужчины по своей природе циничны? Уверен, если бы я спросил любую из девушек, живущих в этом доме, ответ был бы «ДА!». В мгновение ока.

– Лучше не ввязываться, – предупреждает Холлис. – Поверь мне, мужик. Держись как можно дальше от этой ситуации.

Утренняя тренировка проходит на высоких скоростях. Я обливаюсь потом как собака и тяжело дышу, когда усиленно стремлюсь к воротам. Мы играем двое против одного, чтобы защитники учились мешать нападающему при прорыве противника. Но я намного быстрее Келвина и Питерса. Всю тренировку я не только обгоняю их, но и каждый раз попадаю в ворота.

До этого момента. Я делаю «щелчок» и пускаю шайбу, но вратарь ловит ее перчаткой на лету. Это Трентон, наш запасной голкипер.

Он поднимает маску и светит зубастой ухмылкой.

– Как вам такой расклад, капитан?

Я издаю восхищенный свист.

– Это была сумасшедшая перчатка. Если бы ты был немного быстрее ногами, то составил бы настоящую конкуренцию Борису на позиции вратаря в команде.

Вместо того чтобы выглядеть побежденным, Трентон светится стойкостью.

– Тогда я буду быстрее, – обещает он.

О да, у него есть этот голод. Парниша начнет участвовать в играх в мгновение ока.

Я подъезжаю на коньках к скамейке. Тренер дует в свисток, показывая, что тренировка закончена. Наш координатор защиты О’Ши просит пару защитников остаться, чтобы еще кое-что отработать, но остальные могут идти. Хорошо, потому что у меня урчит желудок. Время второго завтрака. Но сначала мне надо смыть с себя весь пот.

Наши душевые очень хорошо обустроены. Они состоят из индивидуальных кабинок, отделенных друг от друга перегородками до пояса, поэтому нам видно головы друг друга, но не хозяйство, и это мне нравится. В кабинке рядом со мной Кон мочит голову под струей, убирая со лба длинные волосы. На его левом плече след от укуса. Гребаный чувак.

– Эй, по поводу выходных, – начинаю я, решив спросить больше людей по поводу моей дилеммы.

Но Конор понимает меня по-другому. Мягко хмыкая, он с усмешкой поворачивается ко мне.

– Да, прости за это. Я забыл запереть дверь. – Он изгибает бровь. – Надо было присоединиться к нам.

У меня дергается член, и я ничего не могу с этим поделать. И так я не занимаюсь сексом с чередой девушек, клеящихся ко мне на вечеринках, так еще теперь меня приглашают на групповухи? У вселенной паршивое чувство юмора.

– Не, я не про отсос. Я хотел…

– Покорми меня! – Страдальческий крик отражается от стен душевой, заставляя нас с Конором подпрыгнуть.

– Твою ж мать, – говорит Конор, поворачиваясь к дверному проему.

Около шкафчика Джесса Уилкса стоят Мэтт и Трифейс, который машет Пабло в воздухе. Я не переживаю, что яйцо попадет в душ, потому что мы уже установили, что свиньи могут плавать.

Джесс не обращает внимания на незваных гостей. Он просто выдавливает шампунь на ладони и намыливает волосы.

– Пабло, ты можешь подождать пять минут, – весело говорит он.

Мэтт таращится на него.

– Если бы он был настоящим, ты бы тоже так сделал? Если бы твоя свинка стояла у двери, умоляя о еде?

– Конечно, черт возьми. У меня дома три золотистых ретривера. Они едят тогда, когда я им скажу.

Звук смеха отскакивает от стен в комнате. В чем-то он прав. У меня в детстве был джек-рассел-терьер, и он ел дважды в день, как по часам. Мой одержимый контролем отец по-другому бы не смог.

Боже, я скучаю по своему псу. Мне было десять, когда он умер, и я помню, как рыдал в спальне, пока не пришел отец, чтобы сообщить, что настоящие мужчины не плачут. Хорошо поболтали.

– Но он голоден, – обвиняюще говорит Три.

Джесс показывает им средний палец и спокойно продолжает мыть голову. Он даже посвистывает.

Хотя… намыливает волосы он достаточно быстро… И не успеваю я даже моргнуть, как он выключает воду и вылетает через дверной проем.

Конор усмехается, глядя на удаляющуюся спину Джесса.

– Чувак. Мне кажется, они начинают верить, что это настоящая свинья.

– Вот именно. – Но не могу отрицать, что Пабло начинает жить собственной жизнью. Даже я не уверен, что он просто яйцо. Мне кажется, он настоящий парень.

– Короче, – говорю я, споласкиваясь, – представим гипотетическую ситуацию.

– Я весь внимание, – отвечает Конор, потому что так отвечают нормальные люди. Не знаю, почему Холлис… ладно, пытаться понять Холлиса бессмысленно. Это как пытаться понять ветер. Вытираясь, я быстро обрисовываю ситуацию. В отличие от Холлиса, Кон медлит. Он размышляет несколько секунд, прежде чем дать свой ответ.

– Я бы рассказал ей.

– Да? Даже если она может дать мне по лицу?

– Ну, конечно, тот, кто приносит плохие вести, всегда рискует получить пулю в лоб, но неужели лучше оставить ее в незнании? Вдруг ты наткнешься на нее вместе с парнем? Что ты сделаешь – притворишься, что все нормально и ты не знаешь, что он полный засранец?

– Я согласен с Коном, – слышится голос Фостера с другой стороны от меня. Он слушал нас все это время. – Ты должен рассказать ей, мужик. А если окажется, что ты был неправ, ты скажешь: «Прости, я пытался быть хорошим другом и заботиться о тебе, но я совершил ошибку».

Именно к этому все и сводится: я хочу быть хорошим другом. Не могу смотреть, как Деми держат за дуру. Нико показался мне хорошим парнем, когда я с ним познакомился, но на вечеринке он был каким-то скользким. С другой стороны, я едва его знаю. Может, он просто сам по себе немного скользкий. Это не делает его изменщиком.

Я опрашиваю еще нескольких парней в раздевалке, и, похоже, всеобщий вывод – надо рассказать Деми правду. Но потом Джесс пишет своей девушке, спрашивая ее мнение, и я полностью перехожу на светлую сторону. Прописными буквами Кэти очень убедительно отвечает:

«РАССКАЖИ ЕЙ ПРЯМО, МАТЬ ЕГО, СЕЙЧАС, ТЫ, БЕССЕРДЕЧНЫЙ МОНСТР!!!!!!»

Видимо, я получил свой ответ.

Когда я выхожу днем с занятия по биологии, то получаю сообщение от Хантера. Он должен прийти вечером на псевдосеанс, но, похоже, все отменяется.

ХАНТЕР: Сегодня не смогу прийти. Срочно надо ехать в Бостон.

Я: Мы же БУКВАЛЬНО только что на занятии говорили о сеансе.

ХАНТЕР: Да, а потом я БУКВАЛЬНО только что получил сообщение от друга, и теперь мне приходится все отменить.

Я: Требую назвать причину.

ХАНТЕР: Игра с Брюинсом.

Я: Это правда игра, или ты просто отлыниваешь от учебы? Потому что утром ты очень странно себя вел. Даже Ти-Джей заметил.

ХАНТЕР: Я не вел себя странно, и это правда игра. Погугли.

Я: Поверю тебе на слово. Как ты туда доберешься?