Эль Кеннеди - Игра

– Звучит здорово. – Она идет к нему и оглядывается через плечо, словно ожидая, что я ее остановлю. Но я просто равнодушно пожимаю плечом.

И она уходит.

ДЕМИ: Вы победили сегодня?

Я: Ага-ага.

ОНА: Не говори так. Но хорошо. Я рада, что вы победили.

Я: Ты боялась, что мы проиграем?

ОНА: Я боялась, что Нико тебя слишком сильно побил.

Я: Ребра немного болели, но я справился.

ОНА: Ты сейчас дома?

Я: Да, но ненадолго. Скоро поеду в город. Мой друг – тренер по женскому хоккею, и у них на этих выходных товарищеский матч.

ОНА: Ты играл в хоккей весь день и теперь еще будешь всю ночь его смотреть?

Я: А в чем проблема?

ОНА: Тебе надо начать жить нормальной жизнью.

Я: Я живу нормальной жизнью. Она называется «хоккей».

Я пишу следующее сообщение, но меня охватывает нерешительность. Пальцы зависают над кнопкой «ОТПРАВИТЬ». Я все еще чувствую Деми на своих губах и боюсь снова оказаться рядом с ней.

Но мы друзья. Если я начну избегать ее после одного поцелуя, какой я чертов друг?

Я нажимаю «ОТПРАВИТЬ».

Я: Хочешь со мной?

Ее тоже явно одолевают сомнения, потому что отвечает она так же долго.

ОНА: Уверен? Будет кто-то еще или только мы?

Я: Только мы. Если, конечно, ты не хочешь пригласить Конора?..

Бывает шрифт для ехидной интонации? Я точно знаю, что вчера между ними ничего не было, но то, как Кон с ней флиртовал, очень раздражало. А Деми флиртовала в ответ. Она растерзала меня в ванной, а потом сбежала с моим товарищем по команде и начала пить текилу с его пресса. Хотя, в ее защиту, я сам практически толкнул ее в руки Конора, притворившись, что мне абсолютно все равно, чем она с ним занимается.

ОНА: Приглашай кого хочешь. Я доберусь до тебя на такси, чтобы тебе не ехать в кампус. Снег пошел.

Деми появляется сорок пять минут спустя, укутанная в парку, перчатки и ярко-зеленый шарф. Видимо, зеленый – ее любимый цвет, потому что носит она его часто. Он ей идет. Подчеркивает янтарные пятнышки в ее темно-карих глазах.

– Так кто этот друг, с которым мы встречаемся? – спрашивает она, когда я включаю обогрев стекол в «ровере».

Она была права насчет снега, но, к сожалению, снежинки совсем легкие. На земле ничего не остается, и мне начинает казаться, что зима в этом году полностью обойдет стороной Новую Англию. Пока что снег у нас выпадал только один раз, и то к утру он полностью растаял. Если Рождество будет бесснежным, то я буду просто подавлен. Только снег помогал мне пережить праздники в Коннектикуте.

– Дин Ди Лаурентис, – отвечаю я. – Он мой бывший товарищ по команде, выпустился пару лет назад. А, и еще он брат Саммер.

– У-у-у. То есть он такой же… театральный, как Саммер? – Ее интонация – воплощение тактичности.

– Нет, он точно попроще. Хотя они могли бы быть близнецами.

Наконец-то Деми дает мне послушать в поездке то, что хочу я. Скорее всего, мы оба помним, что произошло в прошлый раз, когда она использовала блютус. И все же она не забывает пропускать любую песню, под которую не может потанцевать или слова которой не знает.

Никто из нас не заговаривает о поцелуе. Но я до сих пор о нем думаю. Интересно, думает ли она? Я украдкой бросаю на нее взгляды, но она вовсю подпевает и качает под музыку своим сексуальным телом. Она – самая милая хрень, и я хочу пнуть себя за то, что ее отталкиваю.

Девушки Дина играют в общественном центре рядом с Честнат-Хилл. Парковка на удивление заполнена и стоит двадцать баксов. Я могу себе это позволить, но сути это не меняет.

– Двадцать долларов, – еле слышно бормочу я, когда мы вылезаем из «ровера». Это издевательство.

– Это ты издевательство.

Хихикая, я читаю сообщение от Дина.

ДИН: Джи и Логан уже тут. За моей скамьей.

Ха, серьезно? Как они с этим справятся? Гарретт – один из самых узнаваемых хоккеистов в стране. Когда я в прошлый раз его видел, он признался, что почти никуда не ходит, потому что его постоянно узнают. Для Логана это дебютный сезон, поэтому он, наверное, еще не привлекает к себе много внимания, а вот Джи – звезда команды.

Когда мы подходим к нашим местам, я вижу, что эти два бостонских игрока безнадежны в маскировке. Они надели бейсболки, а Гарретт к тому же нацепил на нос квадратные хипстерские очки. Я взрываюсь смехом.

– Фальшивые очки? Серьезно?

Он ухмыляется.

– Но ведь сработало? Ты два раза на меня посмотрел.

– Не из-за того что я тебя не узнал, а потому что ты выглядишь тупо.

Логан хихикает.

Я знакомлю их с Деми, которая, благодаря своему полному равнодушию к спорту, не устраивает вокруг них суматоху.

– Ханна и Грейс придут? – спрашиваю я. Надеюсь, что ответ будет «да», потому что было бы неплохо, если бы Деми было с кем поболтать во время игры. Вряд ли она уделит хоть каплю внимания тому, что будет происходить на льду.

– Грейси занята, – отвечает Логан. – Она хотела закончить с работой до зимних каникул, чтобы не сидеть за ней в праздники.

– А Ханна еще в студии, – говорит Гарретт. – Она сказала, что постарается потом встретиться с нами, если мы куда-то пойдем. Какие у вас планы?

– О, Хантер очень занят, – отвечает Деми за меня. – Его арестовали, надрали ему задницу… трудится как пчелка.

Логан фыркает.

– Я не хотел спрашивать о твоей губе, но раз уже об этом заговорили…

– Его побил мой бывший парень, – сообщает ему Деми. – Я беру за это полную ответственность.

– Да, и ты должна взять полную ответственность за арест тоже, – обвинительно говорю я.

– Это ты заставил меня надеть на уши кольца!

– Я ничего не понимаю, – честно говорит Гарретт.

Но объяснить мы уже не можем: нас заметил Дин, который хлопает ладонью по стеклу в знак приветствия.

– Это Дин, – говорю я Деми, которая тут же теряет дар речи.

– А, – наконец замечает она. – Ого.

Я щурюсь.

– Что это значит?

– Это значит, что он безумно привлекательный.

– Да, и он это знает, – говорит Гарретт со вздохом.

Начинается первый период, и на льду появляется армия четырнадцатилеток Дина. Падает шайба, и центровая играет по ней вбрасыванием, обходит двух противников и делает пас защитнице. Девочки Дина хороши. Очень-очень хороши. А вот рефери – кучи отбросов.

– Что это было, черт побери? – орет Логан, вскакивая на ноги. – Они были в офсайде!

Дин на скамье весь покраснел от ярости.

– Офсайд! – гремит он, но рефери просто проезжает мимо него.

– Боже, он прекрасен даже в гневе, – выдыхает Деми. – Как вы это не видите?

– Мы прожили с ним четыре года, – сухо говорит Гарретт. – Нам хорошо известна его привлекательность.

– Как вам кажется, жизнь отличается, когда ты настолько красив?

Я наклоняюсь и тыкаю ее в бок.

– Это у тебя надо спросить. Ты же супермодель.

– О-о, спасибо, монах.

– Монах? – повторяет Гарретт.

– Потому что он на воздержании, – поясняет Деми.

Джи усмехается.

– До сих пор?

– Ага-ага…

– Не говори «ага-ага», – перебивает Деми.

– …вы же знаете, у меня стальная сила воли.

Остаток игры проходит хоть и на высоких скоростях, но совсем без соревновательности. Команда Дина разносит своего противника, забив пять голов и получив лишь один. Я отмечаю, что Дин – потрясающий тренер, он хвалит своих игроков каждый раз, когда они возвращаются на скамью. А одной девочке он даже долго шептал что-то на ухо между сменами линии, расточая свою мудрость. Когда она возвращается на лед в следующую смену, то играет по отскочившей от товарища по команде шайбе. Даже без гола за пазухой она улыбается Дину до ушей, когда ее линия уходит со льда. Это отличительная черта прекрасного тренера: он может заставить тебя почувствовать себя непобедимой независимо от победы или поражения.

После этого надирания задниц мы встречаемся с Дином в вестибюле.

– Мне надо скоординироваться с другими учителями, чтобы отвезти девочек обратно в отель, – говорит он. – Я поеду с ними на автобусе, но потом хочу куда-нибудь сходить. Я могу присоединиться к вам попозже.

– Тебе не надо остаться с девочками? – спрашивает Гарретт.

– Боже, нет. Их сопровождают родители, малыш. Я сделал свою работу и теперь хочу уйти на хрен отсюда. Я последние два дня был окружен девочками-подростками. – Но он говорит это в шутку, и я знаю, что он гордится сегодняшней игрой своей команды. – Вы с нами?

– А куда вы хотите пойти? – спрашивает его Деми.

– М-м-м. Ну, по субботам в клубе «Эксодус» латинские вечера.

Она закатывает глаза.

– Почему ты при этом посмотрел на меня? Потому что я латиноамериканка?

Он закатывает глаза в ответ.

– Нет, потому что ты задала мне вопрос, куколка. Ну так что вы скажете?

Деми глядит на меня с безмолвным вопросом: «Пошли?»

– Конечно. – Я пожимаю плечами. – Почему бы и нет, черт возьми.

Ханна Уэллс встречает нас у клуба. Тут огромная очередь на вход, но Дин без колебаний подходит к вышибале и шепчет ему на ухо имя. «Чувак, нельзя заставлять Гарретта Грэма ждать в очереди», – вероятно, говорит он. И секунду спустя нас пропускают под бархатной веревкой.

Наша маленькая группка идет по почти непроглядному коридору на звуки тяжелых басов и испанской гитары. В конце холла есть гардероб, и мы скидываем там наше зимнее снаряжение.

– Я слышал, твоя карьера автора песен пошла в гору, – дразню я Ханну с улыбкой.

– Да, все неплохо, – скромно говорит она.

– Ты была сегодня в студии с Делайлой Спаркс. Это больше чем «неплохо».

– Вот именно. Я даже думать об этом не могу. Это что-то сверхъестественное.