Эль Кеннеди - Игра

Я говорил эти слова только одному человеку – своей девушке из старшей школы. Если честно, она первая их сказала, а мне было неловко не сказать их в ответ. Мальчики-подростки – иногда тупые трусы. На самом деле я не был в нее влюблен, в эту девушку из старшей школы.

Но в эту девушку, в эту прекрасную женщину у меня на коленях я влюблен точно. Я люблю в ней все. Ее ум, ее дерзость, ее безумие. У нее самая изменчивая личность. У Деми Дэвис много самых разных граней, и чем больше я ее узнаю, тем больше я ее люблю.

Так что да, я возьмусь за это сложное задание и приму на себя всю тяжесть ущерба, причиненного Нико. Я буду терпеливым, буду помогать Деми вернуть доверие к моему дурацкому полу, репутацию которому подпортили такие мужчины, как Нико и мой отец. Я буду держаться за нее и постоянно доказывать ей то, что я ее люблю, пока она не поймет, что ей совсем не надо беспокоиться по поводу того, что я делаю или с кем я это делаю, потому что для меня важна только она.

Меня накрывает странное, неожиданное ощущение силы. И я кое-что осознаю. Как моя мать может управлять своим собственным счастьем, так и я могу управлять своими собственными импульсами. Я не раб своих генов, и я не мой отец.

– Мать твою, – поражаюсь я.

– Что? – Она до сих пор выглядит немного ошеломленной моим признанием.

Я гляжу на нее.

– Я бы никогда не стал тебе изменять.

Она тихо фыркает.

– Ты кажешься удивленным.

– Я правда удивлен. Я вспоминаю наш разговор по поводу моей карьеры хоккеиста. По поводу того, как сильно я не хочу быть похожим на своего отца, как я переживаю насчет поездок, где я, одинокий и похотливый, буду поддаваться соблазнам. Но я даже представить не могу, что меня может соблазнить кто-то другой. Возможно, это чертовски наивно, но сюда прямо сейчас может войти десять абсолютно голых телок, а я все равно буду смотреть на тебя. Даже когда у тебя такое опухшее лицо.

– Кого это ты назвал опухшим? – возражает она.

– Тебя. Плакать ты не умеешь, Семя. Ты ужасно выглядишь, когда плачешь.

Она бьет меня в плечо.

– Ты вообще-то сейчас должен вести себя романтично.

– Я только что сказал, что люблю тебя! Поверь мне, я веду себя охренеть как романтично.

– Это правда. – Она облизывает нижнюю губу. И закусывает ее. – Я не знаю, готова ли сказать то же самое в ответ, – признается она, и я хмыкаю, потому что она выглядит очень мило, когда вот так нервно жует свою губу.

– Я сказал это не для того, чтобы ты сказала то же самое. Я сказал это, потому что так почувствовал. Я влюблен в тебя. И я не хочу целовать кого-то еще, кроме тебя. – Я подношу свои губы к ее, и она обхватывает меня руками за шею и целует в ответ.

Мы падаем на матрас, жадно целуясь, и к тому времени, как мы решаем отдышаться, дыхания уже не хватает. Я опираюсь на локти, и это добавляет нагрузку на все мое ноющее тело, посылая разряды боли в грудную клетку.

– Я не могу оставаться в такой позе, – стону я. – У меня болит бок. Прости, детка.

– Никогда не извиняйся. Ни за что.

Я ухмыляюсь.

– Ни за что?

– Нет, стой, я беру эти слова обратно. Я уверена, что ты будешь извиняться за тонну вещей, которые заслуживают твоих извинений, но это не одно из них. Ложись на спину. Я сделаю так, что ты почувствуешь себя лучше.

– Это я должен делать так, чтобы ты почувствовала себя лучше.

– Тогда зачем ты весь вечер присылал мне фотографии своих ушибов?

– Чтобы побесить тебя, пока ты тусуешься с друзьями.

– Козел. То есть ты не дашь мне поцеловать твои ушибы? – Она поднимает низ моей футболки и оставляет дразнящий поцелуй у меня на поясе.

По моей спине пробегает горячая дрожь.

– Только дурак отказывается от бесплатных поцелуев.

– Я тоже так подумала. – Очень методично она снимает с меня футболку, и ее передергивает, когда она видит мои окрашенные синяками ребра. – Ох, это правда ужасно выглядит. Наверно, мне лучше это не делать. – Она соблазнительно проводит рукой по моему прессу мучительно близко к резинке штанов.

– Ты всегда должна это делать, – не соглашаюсь я.

– Ты уверен, что твое тело с этим справится? Потому что я… очень этого хочу. – Она смущенно показывает взглядом вниз.

– Мы оба этого хотим, – заверяю я ее.

Деми снимает свой свитер и, поднявшись, расстегивает джинсы. Оставив меня на кровати, чтобы взять презерватив, она возвращается и принимается за резинку моих штанов. На мне нет нижнего белья. Она счастливо стонет, берет мой член и медленно его гладит.

Я тверд, заряжен и готов. Пока она надевает на меня презерватив, я тянусь к плоти между ее ног и узнаю, что она тоже готова. Ее мокрая киска скользит под моей ладонью, и, когда я ее накрываю, меня окатывает головокружительной волной удовольствия. Я не могу насытиться этой девушкой. Из-за нее я становлюсь неистовым.

– Иди уже сюда и трахни меня, – бормочу я.

Смеясь от моего нетерпения, она осторожно взбирается мне на колени, берет меня за основание и направляет головку члена туда, куда мы больше всего хотим.

– Мать твою, – хриплю я, когда она полностью на меня опускается. – В твоей киске так приятно. – Она начинает двигаться, и все становится еще приятнее. Она насаживается на меня, стараясь не толкать.

– Так нормально? – шепчет она.

Наслаждение увеличивается, и у меня перед глазами пляшут черные точки.

– Лучше, чем нормально.

Ее бедра соблазнительно двигаются. Мое дыхание ускоряется. Я накрываю ее ягодицы, поднимаюсь ладонями по ее тонкому позвоночнику и сжимаю ей сиськи. Я обожаю ее касаться. Обожаю звуки, которые она издает, прижимаясь ко мне всем телом в поисках собственного удовольствия.

Я зарываюсь пальцами в ее темные волосы и наклоняю ее голову.

– Поцелуй меня, – хриплю я.

И она целует, хныча от соприкосновения наших языков. Мы остаемся в такой позе целую вечность, пока ее рот изучает мой, а тело распростерто на мне, медленно трахая меня до забытья. И когда я кончаю и раскаленное добела удовольствие поглощает все мое тело, я точно знаю, что правда влюблен в эту девушку.

ТИ-ДЖЕЙ: Вы с хоккеистом все прояснили?

Мне приходит это сообщение, когда я еду на автобусе в Бостон. Я бы предпочла поезд, но ни один не отправлялся и не прибывал в удобное мне время. Я всю неделю хотела туда съездить, однако у папы почти каждый день были операции. Сегодня пятница, и он свободен, но вечером играет команда Хантера, поэтому я ненадолго съезжу в город, а потом примчусь обратно в Гастингс.

Я не могу пропустить игру. По всей видимости, это важнейшая игра в плей-офф. Если они выиграют, то вроде бы пройдут в полуфинал. Мне кажется. Я не уверена по поводу того, какой там порядок, но знаю, что Хантер будет благодарен, если я приду его поддержать.

Я сижу в передней части автобуса, свернувшись на сиденье у окна. К счастью, рядом со мной нет никого с фотографиями хорьков. У меня вообще нет соседа, поэтому у сумки есть собственное место.

Я: Да, все хорошо. Мы все обсудили в начале недели.

ОН: О. Ты не говорила.

Я: Ты не спрашивал:)

ОН: Мне жаль, что та фотка тебя расстроила. Не надо было ее тебе показывать.

Я: Нет, я рада, что ее увидела. Это было стимулом к тому, чтобы мы наконец ПОГОВОРИЛИ. В общем, ладно, как у тебя дела? Твой препод по литературе до сих пор жестит?

ОН: Ну да, но это мелочи. Мне интереснее, как вы ПОГОВОРИЛИ. Как все прошло?

Я: Ну, мы теперь официально вместе, поэтому, наверно, все прошло очень неплохо. Угадай, у кого опять есть парень, ахаха. Я сейчас еду в Бостон, чтобы сказать родителям.

ОН: Серьезно? Ты едешь до самого Бостона, просто чтобы сказать родителям, что с кем-то встречаешься?

Я: Ага.

Кривая улыбка щекочет мне губы. Да, телефонного звонка было бы достаточно. Или даже сообщения. Но родители – это огромная часть моей жизни. Нас всегда было только трое, и в семье мы ведем обсуждения лично. Наш маленький союз немного ослаб после того, как мы с Нико расстались, но папа хотя бы перестал подталкивать меня к нему вернуться. Правда, теперь он регулярно оставляет намеки по поводу того, что я должна перестать видеться с Хантером. Я честно не знаю, что его не устраивает в Хантере, кроме как то, что у него богатое происхождение, а это просто смешно. Папа просто чересчур пытается меня защитить, и мне хочется его переубедить.

И раз уж во мне сейчас столько смелости, заодно я скажу ему, что не буду поступать в медицинскую школу.

Что означает, что вечером я буду либо на игре Хантера, либо мертва.

ТИ-ДЖЕЙ: Что ж, удачи с этим. Твой папа же вроде его ненавидит?

Я: Не знаю, насколько он его ненавидит, но точно не одобряет.

ОН: Одно и то же.

Я: Нет. Но это неважно. Хантер – мой парень, и папе придется с этим смириться. Ладно, надо идти! Мы как раз доехали, хо.

Я убираю телефон и, надев парку, выхожу из теплого автобуса. Я иду по морозному воздуху через автостанцию к месту парковки такси. Заказывать «Убер» слишком холодно, поэтому я сажусь в стоящую машину и называю таксисту адрес.

Мама сказала, что у папы была ночная смена и он вернулся из больницы только в десять тридцать утра. То есть, скорее всего, сегодня я буду иметь дело с ворчливым папой. Это не идеально, но я не могу выстраивать свою жизнь вокруг папиного изменчивого настроения.

Когда такси доезжает до нашего дома, я глубоко вдыхаю и выхожу из машины. Мне приходится собрать в кулак всю свою смелость до последней капли, потому что мой отец не будет счастлив услышать то, что я ему скажу. Но Хантер прав: папа от меня не отречется. Я сердцем чувствую, что так не будет. Он может поворчать и подуться, но здания он не рушит.