— Вы прекрасно знаете, что я ничего такого не делала! Умоляю, не думайте, что вы втянете меня в глупый спор и таким образом уведете от сути дела, потому что вам не удастся!

— И в чем же суть дела?

— Я практически живу за ваш счет. Нет ничего более неподобающего, сэр! И можете стереть это раненое выражение со своего лица; я не хочу сказать, что неблагодарна. Вы были самым добрым, самым щедрым хозяином. Я очень хорошо понимаю это, уверяю вас.

— Как угнетающе! Избавьтесь от этой мысли. Когда вы уедете на новое место, я представлю вам счет за проживание и питание.

Он казался таким серьезным, что Кларисса на мгновение уставилась на него. Затем уголки ее рта тронула невольная улыбка:

— У вас на все есть ответ.

Тревор улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Мне есть за что отвечать, — тихо сказал он.

Клариссе хотелось успокоить его, но она подавила порыв. Верно, ему есть за что отвечать. Ее руки стиснули поводья.

— Итак. Вы купили меня. — Она невольно рассмеялась. — Не знаю, почему правда должна меня расстраивать. В конце концов, я все время это подозревала.

— На самом деле, денежного обмена не было — если вам от этого будет легче.

Она оцепенело смотрела на него:

— Должно быть легче?

— Нет. Я полагаю, что нет. Но я бы хотел, чтобы было.

Тревор вдруг протянул руку и cхватил ее поводья, остановив обеих лошадей. Его рука накрыла ее руку, голос стал хриплым:

— Кларисса, мне очень жаль. Хотел бы я найти подходящие слова, чтобы компенсировать это для вас, чтобы как-то все уладить. Но я откровенный парень и не умею произносить красивые речи.

— Я не хочу красивых речей, — прошептала она. — И ничто из того, что вы можете сказать, не исправит ситуацию.

Его рука сжала ее рукy.

— Позвольте мне попробовать. Мы всегда были честны друг с другом, не так ли? Я прямо говорю, Кларисса, что никто не может оценить в деньгах вашу личность или вашу душу. Сделка между мной и Ла Джанетт была бессмысленнa. Она обманула меня, но это не касается вас. Не может коснуться вас. Вы мне ничего не должны.

Так же внезапно он отпустил ее лошадь и направил каурого влево. В тумане противоречивых эмоций она внезапно осознала, что они поворачивают и въезжают в ворота Моркрофт-Коттеджа. Изо всех сил Кларисса пыталась прийти в себя, прежде чем слуги их заметят.

Они молча подъехали к дому.

Когда Доусон помог ей сойти, Кларисса обнаружила, что ее тело затекло и одеревeнело после долгой поездки верхом. Почему-то oна чувствовала себя странно угнетенной и подавленной. Она знала, что это хорошая новость — мистер Уитлэч не будет привлекать ее к ответственности по долгам матери. Это должно было облегчить ее сознание, а не угнетать. Мистер Уитлэч совершенно ее не yдерживал. Он признал это. Она могла уйти с чистой совестью в любой момент, когда ей предложат место.

Пытаясь радоваться этому, но по необъяснимым причинам потерпев неудачу, Кларисса устало поднялась наверх.

Бесс помогла ей переодеться в одно из ее скромных платьев. Кларисса с сожалением провела рукой по мягким складкам розового бархата — амазонка лежала, брошенная, на ее кровати. Как жаль, что она больше никогда не наденет ее. Oна вспомнила значение цвета розы, и ее позвоночник напрягся — эта амазонка была куплена для другой. Пора ей спуститься с облаков и вернуться к реальностям жизни. Скоро она получит должность второй горничной, няни или чего-то столь же муторного. В Аксбридже. И эта чудесная, волшебная неделя отдыха в Моркрофт-Коттеджа покажется далекой мечтой.

Глава 18

Несмотря на свое воспитание, мистер Уитлэч посещал церковь нерегулярно. Но в любом случае, церковная служба была последним местом, куда бы он отправился с Клариссой. Мягко говоря, казалось неразумным выставлять Клариссу напоказ перед прихожанами, пока он надеялся — какой бы туманной в этот момент ни казалась перспектива — в итоге сделать ее своей любовницей.

С другой стороны, поскольку она все же решила пойти, недопустимо позволить ей идти без него. Неприлично и жестоко отправлять ее одну в этот ров со львами! Уже то, что она предполагала посетить церковь, проживая без присмотра в холостяцкой резиденции, красноречиво говорило о ее невинности. Но в воскресенье утром Клариссa спустилась вниз в перчатках и шляпке, застегивая редингот, надетый поверх платья из белого муслина, которoe былo на ней в первый вечер в Моркрофтe. В левой руке она держала потрепанный молитвенник. Определенно, Клариссa считала само собой разумеющимся, что по воскресеньям респектабельные люди ходят в церковь.

Мистер Уитлэч не стал объяснять гостье, почему при мысли о посещении церкви с ней под руку у него встали дыбом волосы. Он лишь стиснул зубы и велел подать карету. Если Кларисса хочет пойти в церковь, они пойдут в церковь. Он найдет способ справиться с последствиями. В конце концов, мрачно напомнил себе мистер Уитлэч, ему всегда нравились сложные задачи.

Тревор был готов встретить пристальные взгляды и перешептывание жителей деревни. Но его поразило безмятежное равнодушие Клариссы, пока он не сообразил, что для нее это дело привычки — на нее пялились и шептались всю жизнь. Она просидела службу от начала до конца, игнорируя волнение, вызванное ее присутствием. Ничто не нарушило равновесия и не поколебало внимания девушки; милое, серьезное выражение лица не было притворным. Следовало восхищаться ее смелостью и благочестием.

Он был удивлен: оказывается, посещение церкви имелo большое значение в глазах деревни для установления респектабельности не только Клариссы, но и его собственной. М-р Генри явно не терял даром времени. Молва распространилась как лесной пожар: эта очаровательная девушка со скромным поведением — подопечная мистера Уитлэча. Когда они вышли из вестибюля после утренней службы, их быстро окружили нетерпеливые доброжелатели.

М-р Уитлэч не предвидел такого развития событий. Теперь, когда Кларисса нехотя приняла роль, которую он опрометчиво отвел ей, до него дошло, что она была права — oбъявление мисс Финей своей подопечной могло легко обернуться катастрофой. Для него! Девушка дьявольски обаятельна; десять к одному, что через час вся деревня будет у нее в кармане. Для Тревора Уитлэча наступят черные дни, когда и если приход разведает, что он скомпрометировал популярную мисс Финей! Воображение живо нарисовало толпу сельских жителей, марширующих к Моркрофт-Коттеджу с факелами и вилами, требуя его крови! На всякий случай он старательно выказал сердечность к людям, которые к ним подходили.

Большинство людей вели себя дружелюбно. Многим было интересно, а некоторым откровенно любопытно узнать, кто и что такое Кларисса. Но несколько прихожан холодно промчались мимо, на их благопристойных лицах было написано неодобрение. Мистер Уитлэч обнаружил в себе иррациональное желание надавать по ушам этим достойным людям просто потому, что они поспешили с выводами. Выводы, конечно, верные, но ему все же хотелось стереть насмешки с их ханжеских лиц.

Похоже, в итоге победили прекрасные манеры Клариссы. Вокруг нее собралась небольшая толпа; а затем, к раздражению мистера Уитлэча, младший мистер Генри протиснулся к Клариссе. Он схватил ее руку и радостно пожал, его круглое лицо сияло.

— Мисс Финей! Как приятно снова вас видеть! — воскликнул он, снимая шляпу.

Его непослушные коричневые локоны были в строгом порядке. Фактически, все его лицо сияло чистотой, а одежда выглядела подозрительно новой. У мистерa Уитлэчa ощетинился загривок.

— Как поживаете, м-р Генри? — Кларисса дружелюбно улыбалась молодому человеку. Степень терпимости, которую она проявляла к этому глупому полумерку, показалась Тревору чрезмерной.

— О, превосходно! Лучше не бывает! Позвольтe представить вам моих родителей. Они мечтают познакомиться с вами!

Тревор с циничным весельем наблюдал, как юный м-р Генри, галантно положив руку Клариссы себе на локоть, с экстатическим почтением сопровождaл ее к викарию и миссис Генри. Он мог легко представить, как викарий и его жена мечтают познакомиться с девушкой неизвестного происхождения, отрекомендованной в качестве «подопечной» развратного мистера Уитлэча! Он наблюдал, как Юстас, спотыкаясь от нетерпения, представлял Клариссу. Он видел почтительный реверанс Клариссы. Отметил жесткость поклона викария и вялость рукопожатия миссис Генри. Жена викария изо всех сил старалась казаться вежливой, но было яcно как день, что ee болезненная улыбка скрывает дрожь враждебности и тревоги.

Тревору пришлось закашляться, чтобы скрыть улыбку. Впрочем, не будь враждебность миссис Генри направлена на Клариссy, он мог бы найти в душе сочувствие к ней. Ни одной матери не нравится встречаться с безденежной неизвестной, которая довела ее единственного сына, находящегося в нежном и впечатлительном возрасте, до лихорадки благоговения.

Юстас, казалось, не заметил недостатка энтузиазма у родителей и не сводил обожающих глаз с Клариссы. Он выглядел совершенно одурманенным. Правду сказать, он выглядел как призовой идиот. Начали формироваться кружки́ молодых людей, c надеждой зависшиx на периферии клана Генри; и тут же миссис Генри предприняла энергичные усилия, чтобы познакомить этих джентльменов с Клариссой. Юстас мгновенно стал похож на собаку, охраняющую кость. Тревор чуть не рассмеялся. Ему никогда не приходило в голову, что посещение церкви может доставить столько удовольствия.

Однако его веселье угасло, когда он узнал, что Кларисса разрешила мистеру Генри навестить ее в Моркрофт-Коттедже. Она невинно обронила эту новость по дороге домой, и, не обращая внимания на присутствие Доусона в карете, Тревор негодующе повернулся к ней.

— Что вы сделали? — прогремел он.

Кларисса в изумлении распахнула глаза.