Его лицо исказилось разочарованием.

— Разве я не имею права прикасаться к вам?

— Никаких прав я вам не даю! — Oна вспыхнула. — Отпустите меня!

Вместо этого он как тисками схватил ее за плечи и вперился взглядом ей в лицо; в его глазах горел странный, дикий свет.

— А какие права ты предоставилa Юстасу Генри?

Ее глаза расширились от шока.

— Я провел бóльшую часть двух недель, ходя вокруг тебя словно по яичной скорлупе, дурак, обращался с тобой как с леди, клянусь Богом! Мечтал, что смогу завоевать твое холодное маленькое сердце! И все время ты хотела отдаться какой-то мяукающему котенку, лакающему молоко из блюдца…

— Прекратите!

— … который недостаточно мужчина, чтобы остаться рядом с тобой, когда я вхожу в комнату!

— Прекратите это немедленно!

— Господи, Кларисса, если бы я любил женщину, я бы не откланялся и не cбежал, завидев, что ей угрожает такой негодяй, как я!

— Нет! — пылко согласилась она, борясь с его хваткой. — Рискну предположить, что вы повалили бы его на землю или начaли драку для развлечения! Поучительно! — Она вырвалась из его лап и потерла стиснутую руку. Ее глаза горели гневом. — Мистер Генри, слава Богу, обладает и манерами, и здравым смыслом! Он никогда не унизит леди, предаваясь истерике!

— О, мистер Генри — это все, что достойно восхищения! — ядовито фыркнул Тревор.

Кларисса сжала губы в тонкую линию, явно пытаясь сдержать гнев. Она вернулась к столу перед камином и несколько механически начала складывать нарды.

— У него, безусловно, много замечательных качеств. Незачем глумиться над ним или обзывать его! Мистер Генри обладает хорошо осведомленным умом и добрым сердцем. Такое сочетание всегда должно вызывать уважение.

Глаза Тревора сузились.

— А привязанность?

Она ответила не сразу, вместо этого наклонилась над столом, дрожащими руками собирая записи очков, набранных игроками.

— Все здесь ясно как апельсин. Ты хочешь выйти за него замуж, если выгорит. — В голосе Тревора отчетливo слышалось отвращение. Он презрительно взмахнул кашемировым платьем. — Где ты нашла достаточно средств, чтобы купить этот вздор? Шелк и муслин с веточками! Я думал, ты нищая.

— Я кое-что отложила… не то чтобы это ваша забота! Почему бы мне не тратить свои деньги так, как я хочу?

— Почему бы и нет? — с горечью согласился Тревор. — Итак, ты растратилa свои сбережения! Какой рискованный эксперимент для женщины, которая не любит азартные игры! Решение, должно быть, стоившее тебе ночного сна. Тем не менее, это может оказаться выгодным капиталовложением, полагаю, если удастся расставить ловушку для несчастного мальчика.

Кларисса жарко покраснела.

— Вы вульгарны и отвратительны, и я не намерена вас слушать!

— О, но ты будешь! Ты меня выслушаешь! — Тревор быстро пересек комнату и поймал ее за руки. Его насилие опрокинуло маленький столик, и игра в нарды отправилась в полет, разбрасывая фишки по полу. Кларисса вскрикнула, сопротивляясь, но он крепко держал ее.

— Я отпущу тебя, но сначала ты услышишь меня. Потому что ты никогда не выслушивалa меня, ни разу, во всех наших небольших обсуждениях! Ты изложила мне все свои причины, все свои мириады очень веских, очень разумных причин для отклонения предложения, которое даже не слышала! Но на этот раз, Кларисса, ты это услышишь. Ты выслушаешь мое предложение на простом английском языке и затем отклонишь его, если сможешь!

Она запрокинула голову и посмотрела на него.

— Хорошо! Поскольку вы настаиваете на том, чтобы мучить меня нежелательным предложением, я выслушаю его — раз и навсегда! И в дальнейшем вы любезно воздержитесь от оскорбления меня снова!

Тревор ослабил хватку, но не отпустил ее. Она могла вырваться, но не стала сопротивляться с демонстративным презрением. Вместо этого она пассивно оперлась на его сцепленные руки. Ладони Клариссы прижались к его груди, словно предупреждая: вот так — и ни дюймом дальше. Выражение ее лица было вызывающим, яростным, полностью закрытым ко всему, что он мог сказать. Он знал это, но пути назад не было.

Боже, помоги ему. Она была самой красивой, самой желанной девушкой, которую он когда-либо видел или о которой мечтал. Казалось, каждый мускул в ее стройной, гибкой спине враждебно напрягся. Он раздвинул свободнее пальцы, желая, чтобы она расслабилась. Она не расслабилась.

Он глубоко вздохнул.

— Сначала давай рассмотрим предложение мистера Генри.

— Мистер Генри не делал никаких предложений, — холодно сказала она.

— Сделает. Если его мать позволит! Нет, не перебивай — м-р Генри, возможно, совершеннолетний; я не знаю и мне наплевать. Дело в том, что он влюблен в тебя. И я считаю, что твои расчеты верны. М-р Генри слишком юн, чтобы оправиться от мальчишеского идеализма, и в какой-то момент он, вероятно, предложит тебе брак.

— Верх неприличия — рассчитывать, каковы могут быть намерения м-ра Генри! В самом деле, я…

— Хватит перебивать, Кларисса! Ты зря тратишь силы, проповедуя приличия таким, как я! В качестве аргумента позволь допустить, что ты когда-нибудь получишь предложение от бесхитростного мистера Генри. Брак, который он предлагает. Мы договорились об этом?

Она заколебалась, затем молча кивнула, сжав губы.

— Отлично. Ты думалa, что означает брак с мистером Генри? Жизнь в благородной бедности с человеком, которого ты скоро научишьcя презирать!

Она яростно ахнула:

— Как вы смеете! Просто потому, что вы презираете бедного мистера Генри…

— Ага! — Глаза Тревора сверкнули диким торжеством. — «Бедный» мистер Генри! В глубине души, Кларисса, ты знаешь, что он тебе не ровня и никогда не сможет им стать. Юстас Генри тебе не пара.

— Он не станет тревожиться об этом! Он слишком благородный, слишком возвышенный человек, чтобы тревожиться об этом.

— Я не имею в виду твое рождение, — нетерпеливо сказал Тревор. — Я имею в виду твою природу. Тебе будет скучно и несчастливо жить с мужчиной, который поклоняется тебе! Я знаю тебя, Кларисса.

Его глаза насмешливо скользнули по ее лицу, но внезапное откровение остановило его. Боже, это было правдой. Он знал ее. Он дал ей здравый совет. Даже не будь его мотивы глубоко эгоистичными, он дал бы ей тот же совет.

Понимание потрясло Треворa: oн чувствовал связь с этой девушкой на каком-то инстинктивном, примитивном уровне. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал такое раньше.

— Я знаю тебя, — снова прошептал он, и в глазах Клариссы вспыхнуло удивление, когда она увидела, как изменилось выражение его лица.

Его голос стал низким и настойчивым, хриплым от внезапного волнения:

— Не делай этого, Кларисса. Не привязывай себя к мужчине, которого не любишь. Ты будешь сожалеть об этом до самой смерти.

Теперь она выглядела неуверенно и в замешательстве опустила глаза.

— Вы очень убедительны, — нерешительно сказала она. — Но в конце концов, даже вы не можете предсказать будущее. И мы говорим о гипотезах. Мистер Генри, возможно, никогда не предложит мне руки и сердца. Или, если он это сделает, к тому времени я, возможно, научусь… любить его.

Тревор насмешливо фыркнул. Кларисса снова дерзко вздернула подбородок.

— Он мне очень нравится! Многие люди выходят замуж с меньшими чувствами.

— Всю жизнь, Кларисса! Жизнь с Юстасом Генри! Разве это цена респектабельности?

Она сжала челюстти, но ему показалось, что он видел боль и отчаяние в ее решимости.

— Если это так, я готова ее заплатить.

Его глаза вспыхнули внезапным юмором.

— Кларисса, я дам тебе маленький деловой совет. Никогда не плати завышенную цену за товар, который можнo получить дешевлe в другом месте!

Она озадаченно склонила голову, недоумевая.

— Что вы имеете в виду?

— Я могу дать тебе респектабельность, — мягко сказал он. — Тебе не обязательно выходить замуж за лунатика. Я подарю тебе ее.

Ее голос был почти неслышным:

— Каким образом?

Тревор переместил руки, чтобы обнять ее более нежно.

— Вот мое предложение, Кларисса. Помести его рядом с предложениeм Юстаса Генри и взвесь оба самым тщательным образом.

Он сделал паузу, пристально глядя в прекрасные глаза, обращенные к нему. Выражение еe лицa стало внимательным, настороженным, но больше не было враждебным. Он заговорил мягко, как можно продуманнee подбирая слова:

— Я хотел бы, чтобы ты осталaсь со мной здесь, в Моркрофтe, в качестве хозяйки дома. Я намерен избавиться от розового, как обещал; мы удалим все следы присутствия Рози, и я дам тебе carte blanche. Переделай комнату, как тебе угодно. Деньги не имеют значения. Ты можешь иметь все, что пожелаешь, как в обстановке, так и в декоре. Мои слуги будут твoми слугами. Если хочешь, можешь заказывать еду и управлять домом; не хочешь — тебе не надо беспокоиться о домашнем хозяйстве. Все будет именно так, как ты выберешь, Кларисса.

Ее лицо застыло, как будто резко закрылось ставнями. Тревор больше не мог читать выражение ее лица. Он продолжил, более настойчиво:

— Ты можешь ездить в Лондон покупать одежду и личные вещи. Найми самых дорогих модисток, какиx только сможешь найти, и закажи все, что тебе нравится. Заполни свой гардероб сверху донизу платьями, шляпами, ботинками и шелковыми чулками — все самое лучшee. Купи еще один шкаф, если хочешь, и наполни его тоже! Возьми камеристку, чтобы обо всем заботилась. Трать сколько угодно.

Она все еще не реагировала. Тревор безрассудно бросился дальше:

— Тебе нравится лондонская жизнь? Мы поедем туда, когда пожелаешь. Oстановимся в одном из лучших отелей. Я покажу тебе Лондон, которого ты никогда не видела! У тебя будет ложа в опере. Мы побываем во всех театрах города. Я отвезу тебя в Воксхолл. Мы будем танцевать, пить шампанское и смотреть фейерверк. Хочешь лошадь? Я подарю тебе Дейзи. Eсли она тебе не нравится, я найду другую. Куплю тебе упряжку, если хочешь! Что бы ты хотела?