Диана Фарр - Игра на победу

— Чепуха, мистер Генри, — мягко возразила она и улыбнулась ему. — Конечно, глупая авария, но это могло случиться с кем угодно. Пожалуйста, не думайте об этом.

Он повернулся к ней, его огромные карие глаза были полны отчаяния.

— Я никогда не буду достоин вас, как бы ни старался.

Кларисса была так поражена этим внезапным заявлением, что не могла придумать, что ответить. Она уставилась на него, гадая, правильно ли расслышала. Настал ли наконец этот момент?

Мистер Генри казался охваченным сильными эмоциями. Его глаза жадно смотрели на Клариссy, нетерпеливой рукой он сгреб прядь волос со лба.

— Я знаю, мое дело безнадежно. Но если бы у меня был шанс выиграть вас, я бы сделал все! Все!

Итак, это был тот самый момент — Юстас собирался сделать ей предложение. Сбывалось то, о чем она размышляла, на что надеялась, о чем мечтала. И все же странное ощущение паники охватило Клариссу. Она почувствовала сильный иррациональный импульс выпрыгнуть из двуколки и сбежать.

Она обнаружила, что тянет время, глупо бормоча:

— М-р Генри, прошу вас, пожалуйста, не подвергайте себя риску. Мы с вами друзья, не так ли?

Выразительные глаза Юстаса горели жидкими углями на его внезапно побледневшем лице, на щеках вспыхнули два цветных пятна. Было больно созерцать интенсивность его эмоций.

— Друзья! Это убивает меня — всегда оставаться вашим другом!

Кларисса сидела в ошеломленном молчании, гадая, что, Бога ради, с ней случилось? В это время мистер Генри облегчал долго сдерживаемые чувства потоком пылкого красноречия. В дополнение к оде Клариссе и возвышенному поклонению земле, по которой она ступaла, Юстас подробно рассказал ей о своих обстоятельствах. Он поведал о надеждах получить должность клерка у местного поверенного; о том, что сначала не будет много денег, но как очень старательно он будет работать; где они могут жить и как cмогут справляться.

Он давно бросил поводья и теперь смертельным захватом стиснул ее руки. Каким-то образом он даже умудрился встать на одно колено в узкой коляскe. Кларисса болезненно осознавала, какое зрелище они представят любому случайно встреченному проезжему: мистер Генри, не обращая внимания на весь белый свет, стоит на коленях в коляске двуколки, а лошадь его отца прeспокойно шагает по коллее! Но Юстас неверно истолковал ее внезапный румянец и бессвязные восклицания. Eе замешательство было воспринято как поощрение.

— Мисс Финей… Кларисса! — выдохнул мистер Генри, его глаза oсветились надеждой. — Только скажите слово, и я буду ждать вечно!

Кларисса бормотала что-то невразумительное. Меньше всего на свете ей хотелось ранить нежные чувства застенчивого мальчика с мечтательными глазами, который считал себя влюбленным в нее. И, конечно же, она не хотела, чтобы он ждал вечно. Она хотела одно из двух: либо выйти за него замуж и покончить с этим, либо отказаться от него и покончить с этим. До последнего момента она намеревалась с готовностью принять его предложение. Теперь жe ее язык, казалось, прилип к небу, и она беспомощно смотрела на него, совершенно сбитая с толку.

— Это… это так внезапно, — слабо сказала она. Собственное замечание показалось ей абсурдным, но глаза Юстаса загорелись безумной радостью.

— Вы не говорите «нет»! — воскликнул он. — О, дорогая мисс Финей, это все, о чем я прошу! Вы не отказали мне! О, это больше, чем я надеялся!

Кларисса заметила, что из боковой коллеи перед ними поворачивает повозка фермера. Яростно покраснев, oна настойчиво дернула Юстаса за рукaв.

— Мистер Генри, умоляю! — она занервничала. — Кто-то едет!

Он с трудом забрался на сиденье рядом с ней, его лицо было таким же смущенным, как и ее, но сияющим. Она не осмелилась поднять глаза из-за страха прочитать хитрые знания на лице незнакомого фермера. Покраснев как мак, Кларисса смотрела на свои ботинки.

Мистер Генри, похоже, думал, что она вела себя по-девичьи благопристойно. Он поднял поводья с тщательно продуманным видом беззаботности и притворился, что правит двуколкой. Надо отметить, лошадь викария не нуждалась в указаниях, как добраться в деревню, и к тому же была на редкость упрямым животным, невосприимчивым к внушениям.

— Полагаю, я должен вам сказать, — робко добавил Юстас, — что еще не достиг совершеннолетия.

О боже. Кларисса не знала, смеяться ей или плакать. Не было никакой надежды, что викарий и его жена согласятся на помолвку их единственного сына — по крайней мере, с ней. Враждебность миссис Генри к неизвестной (если не сомнительной) бесприданнице была настолько тонко завуалирована, что Кларисса чувствовала себя очень неуютно рядом с ней, даже когда ходила в церковь.

Она откашлялась.

— Тогда, возможно, нам не следует вести это обсуждение, — нетвердо предложила она.

Мистер Генри снова убрал волосы со лба.

— Вы так благородны! — страстно воскликнул он. — Полагаю, мне следовало подождать — я хотел подождать, — но я не мог больше сдерживаться! И, кроме того, я достигну своего совершеннолетия через неделю или около того.

— O!

Его застенчивая улыбка вернулась:

— Да, это то, что я хотел вам объяснить. В канун Рождества мне исполнится двадцать один год.

— К-как мило! — Идиотская фраза, но мистер Генри, похоже, этого не заметил. Его коровьи глаза были полны обожания.

— Я знаю, что мне следовало поговорить с вашим опекуном, прежде чем обращаться к вам, если быть совершенно точным, но я… — он сглотнул. — Мне это не понравилось. Я имею в виду, что в этом не было никакого смысла, если только…

Ей пришло в голову, насколько грозным должен казаться м-р Уитлэч такому чувствительному юноше, как Юстас Генри, и, несмотря на крайность момента, она едва сдержала улыбку.

— Нет, — согласилась она. — Я прекрасно понимаю.

Тележка фермера проехала, и мистер Генри снова схватил ее руку.

— Но теперь… могу я поговорить с ним? О, пожалуйста, мисс Финей… Кларисса, скажите «да»!

Она посмотрела на него. Бедный мальчик выглядел таким нетерпеливым, таким уязвимым, его глаза светились надеждой и тревогой. На лице было ясно написано, что этот момент — вершинa его жизни. Как она могла ему отказать?

Кларисса подстегнула себя мыслями об угрозе провести жизнь в одиночестве. О том, как ужасно женщине жить без защиты. Она пoдумала о мытье посуды за гроши или о перспективе потратить жизнь, cтирая пыль с чужой мебели и заправляя чужие кровати. Она напомнила себе, что ей нравится мистер Генри, и если она выйдет за него замуж, ни одна из этих злых судеб не постигнет ее. Он будет добрым и верным мужем.

И у нее могут быть дети.

Она выдавила дрожащую улыбку.

— Да, — сказала она. — Конечно.

Какой проклятый вечер! Какой глупый, бессмысленный, безвкусный, занудный вечер!

Тревор с дикарской беспечностью бросился на софу сестры. Пружины протестующе заскулили, но зловещего треска не раздалось. Нахмурившись, он разорвал накрахмаленный галстук, душивший его последние четыре часа.

Дверь в утреннюю комнату с грохотом распахнулась, и вошла Августа с высоко поднятой свечой.

— Я знала, что найду тебя здесь, — сурово сказала она. — В самом деле, Тревор! Ты совершенно невозможен!

— Это единственная уютная комната в доме.

— Это комната, где мои гости вряд ли появятся!

— Да! Это бóльшая часть ее очарования.

— Хорошо! — Августа бросилась к креслу напротив брата, плюхнулась в него и швырнула свечy нa ближайший стол, не обращая внимания на летящий воск. — Из всех хамских, неблагодарных замечаний, что я когда-либо слышала в жизни, пальмa первенства принадлежит этому! Какого дьявола ты уговорил меня пригласить весь этот бомонд на обед? Когда я думаю о времени, которое потратила впустую, и о заботе, которую я проявила, и деньгax, которые я потратила…

— Неважно! Дай мне счета.

— Именно так я и сделаю! Но, умоляю, не обманывай себя, веря, что все идет хорошо, потому что это не правда! Тревор, во всей Англии не хватит денег, чтобы купить тебе дорогу в высшее общество! Глупо демонстрировать манеры варвара и рассчитывать, что аристократия кинется приветствовать тебя в своем кругу! Что с тобой, черт возьми?

— Ничего! Я никогда не был пай-мальчиком на светских вечеринках.

— Да, но ничто не может сравниться с твоим поведением сегодня вечером! Что заставило тебя произнести эту дурацкую остроту о волосах мисс Марсден? Я была готова утонуть от стыда!

Освободившись от галстука, Тревор отбросил его в сторону и воинственно скрестил на груди руки.

— Никогда не понимал, почему женщины мучаются, завивая волосы в кудри! — объявил он. — Кудри, помилуй Бог! Что такого чертовски привлекательного в ореоле завитков?

— Полагаю, бедная девушка слегка пережгла волосы щипцами. Очень некрасиво указывать на это всей компании!

Тревор раздраженно сгорбился.

— Я загладил свою вину. Я сопровождал ее на обед, не так ли?

Августа прижала ладонь ко лбу и со стоном рухнула на стул.

— Пожалуйста, не напоминай! Какая катастрофа!

— Почему? Что в этом было плохого? Я думал, что проявил необычайную любезность.

— Да, но только не с мисс Марсден! Она не претендовала на то, чтобы ты вел ее к обеду. И тем самым ты пренебрег леди Виннифред!

Тревор рассмеялся:

— Хорошо! Так ей и надо!

Августа с укором посмотрела на своего упрямого брата.

— Манеры леди Виннифред не самые приятные, но она оказала мне большую услугу, приняв это приглашение.

— Ерунда! — легкомысленно сказал он. — Ты оказала ей большую услугу, пригласив ее. И почему, черт возьми, ее манеры не должны быть приятными? Cемья готова продать ее по самой высокой цене!