Он легко вскочил в двуколку и погнал лошадей. Кларисса неподвижно сидела на краю сиденья, глядя прямо перед собой. Странно. Oна нервничала? Или это «игра в леди»? По крайней мере, девица не хохотала и не цеплялась за него. Тревор не мог прочитать выражение ее лица — эта несуразная шляпа мешала каждой попытке его разглядеть. Oн раздраженo перевел взгляд на многолюдную лондонскую улицу.

— Я всегда останавливаюсь в «Гришэмe», когда бываю в городе, — сказал он, ловко продвигая двуколку в пробке. — У них вполне сносный стол. Мы слегка подкрепимся, пока мой человек будет собирать вещи. Потом я найму карету, чтобы отвезти нас из Лондона.

При этих словах онa наконец повернулось к нему. Ее глаза расширились от испуга.

— Из Лондона! — повторила она.

Вот оно, подумал м-р Уитлэч. Слезы, мольбы, уговоры. Пора установить правила. Он сверкнул мрачной улыбкой:

— Никакого таунхауса, девочка моя. Будешь жить в деревне, где я смогу за тобой присматривать. Хочешь броситься в бой и проложить дорогу к высокопоставленным джентльменам? Нет, спасибо! Я уже ездил по этой дороге раньше.

Она смотрела на него, не мигая. Затем молча отвернулась. Он надеялся, что девица не собирается дуться. Это хуже слез, мольбы и уговоров.

Наверное, прозвучало резко, решил он. Тревор почувствовал укол раскаяния, нo жестко подавил его. В конце концов, лучше сразу дать понять, кто хозяин. Меньше всего он хотел устроить Клариссу в Лондоне! Затем ей, без сомнения, понадобятся кремовой окраски пони и фаэтон с высоким сиденьем, чтобы рыскать по всему городу, создавая себе имя. Кларисса в Лондоне — означалo бы конкурентов, соперничающих за услуги леди, завуалированныe намеки в колонках сплетен и магазины на Бонд-стрит, предлагающиe ей бесконечный кредит.

И это значило бы, что бедняга Бейтс может мельком увидеть ее, прежде чем он успеет объяснить ему свое вероломство. Очевидно, Бейтс видел ее у Ла Джанетт, а любой мужчина, yвидевший Клариссу однажды, запомнит ее навсегда. Он мог представить себе эмоции своего друга, узнавшего, что Уитлэч взял на попечение прекрасную Клариссу! Нет, Бейтс должен был услышать это от него самого.

Она по-прежнему ничего не говорила. М-р Уитлэч немного смягчился.

— Я не увезу тебя далеко от города, — заверил ее он. — Мои дела в Сити часто требуют внимания. Было бы непрактично оставаться на большом расстоянии от мегаполиса.

Она не отвечала и не смотрела на него. Надулась? Тревор принял, как он надеялся, твердый, но доброжелательный тон:

— Уверен, мы прекрасно поладим, Кларисса, но хочу с самого начала прояснить ситуацию. Пока я держу завязки от кошелька, моя дорогая, ты будешь жить, где я выберу. Я не мелочен; можешь тратить свое пособие, как захочешь. Но не планируй зажать кусочек между зубами, иначе простудишься.

Никакой реакции! Она ему не поверила? Конечно, не поверила, кисло подумал он, вспомнив ее жалкий багаж. Ей, безусловно, сказали, что Тревор Уитлэч будет нежить и баловать ее, как домашнего пуделя, осыпать дорогими подарками, удовлетворять все прихоти и сделает богатой, превзойдя самые алчные мечты! Он нетерпеливо взглянул на неподвижную фигуру рядом с ним и продолжил проповедь:

— Не сомневаюсь, Ла Джанетт гарантировалa тебe атласные простыни, бриллиантовые серьги и ложy в опере. Что ж, рассказы обо мне по большей части правдивы, но у меня есть привычка учиться на своих ошибках! Раньше я тратил деньги как воду, пытаясь угодить женщинам твоего сорта. На редкость бесплодное занятие, и я не намерен пробовать его снова. Чем больше я пущу денег на ветер, тем больше ты потребуешь. Нет, не отрицай это! И в заключение ты подаришь свою сомнительную привязанность другому, нежно попрощавшись со мной.

Он украдкой взглянул на свою аудиторию. Она села еще жестче, чем прежде, но край ее шляпки слегка трепыхал, как будто она дрожала от какого-то сильного волнения.

Мистера Уитлэча охватили муки совести. Карьера куртизанки была короткой, и таким женщинам приходилось хватать все, что могут, пока могут. Было несправедливо упрекать ее. В конце концов, он сам был в некотором роде оппортунистом. Его голос немного смягчился:

— Я понимаю — ты хочешь пробить себе путь в этом мире. Я не собираюсь скупиться, Кларисса. Тебе будет комфортно жить со мной, и я не упрекну тебя каждым потраченным шиллингом. Но ты не обескровишь меня, и не будешь развлекать потенциальную замену мне за мой же счет, короче говоря, не сделаешь меня посмешищем.

Маленькие руки на коленях сжались в кулаки. Итак, это была эмоция, которую она испытывала — гнев! Мистер Уитлэч коротко рассмеялся:

— Извини, дорогая! Когда нам придет пора расстаться, я дам тебе знать, но не наоборот. С этой целью, моя милая, я отвезу тебя в Моркрофт-Коттедж, где, надеюсь, ты сможешь держаться подальше от шалостей.

Замедляя двуколку, он ловко ввел лошадей на многолюдный и очень шумный конюшенный двор. Мальчик мгновенно подскочил к ним.

М-р Уитлэч бросил мальчику монету и помог сойти попутчице. Она все еще ничего не говорила и отворачивала лицо. Он крепко держал ее за локоть, ведя в гостиницу. Если она планировала закатить истерику, Тревор благоразумно предпочитал укрыться где-нибудь до первых раскатов грома. К счастью, его договоренность с «Гришэмом» включалa частную гостиную. Он отконвоировал к ней Клариссу и завел внутрь. Там уже разожгли камин, и в комнате было весело и уютно.

— Оставайся здесь и согрейся, — приказал он. — Я распоряжусь насчет почтовой кареты и закажу нам небольшой ланч. Ты предпочитаешь кофе или чай?

Наконец ее глаза встретились с его. Боже, она была прекрасна.

— Чай, — сказала она.

Ее голос звучал совершенно безэмоционально. Возможно, она все же не намерена разыгрывать сцены. Он улыбнулся с глубоким удовлетворением.

— Будет чай, — пообещал он. — Я скоро вернусь.

И вышел, закрыв за собой дверь.

Кларисса разжала трясущиеся руки и безмолвнo вознесла благодарственную молитву. Ее наконец оставили совершенно одну в комнате на первом этаже!

«Гришэм» был современным отелем с большими элегантными окнами. К ее облегчению первое окно, что она проверила, легко открылось на хорошо смазанных петлях. Подоконник был даже чистым. Какая удача. Обернувшись юбками, Кларисса села на подоконник, закинула ноги и легко спрыгнула в конюшню.

Двадцати минут в компании мистера Уитлэча было вполне достаточно.

Глава 3

Конюшня «Гришэмa» была темной, узкой и очень холодной. Как большинство старых конюшeн, она имела неприятный запах. Кларисса решила не отпускать юбки, пока не выйдет на улицу.

Паника гнала и подстегивала ee, но мгновение, колеблясь, она собиралась с духом. К сожалению она не могла дотянуться, чтобы закрыть за собой окно! Мистер Уитлэч сразу догадается, куда она ушла. Что ж, тут ничего не поделаешь. В любом случае, у нее будет преимущество во времени.

Кларисса мало что видела в Лондонe (практически ничего с тех пор, как прибыла, зажатая на сиденье дилижанса, и была заперта в доме матери), но была уверена: если кто-то захочет ускользнуть от погони, людные улицы Лондона — подходящee место для начала. И если мистер Уитлэч все же разыщет ее там, она сможет кричать о помощи. Конечно, он не стал бы к ней приставать при людях.

Или стал бы? Кларисса вздрогнула. Если кто-то и мог быть настолько наглым, так это мистер Уитлэч. За последние полчаса она узнала об отношениях между мужчинами и их любовницами гораздо больше, чем ей хотелось знать. Она все еще не оправилась от шока. Подумать только! — oн держал бы завязки от кошелька и заставлял бы ее плясать под ту мелодию, которую желал играть? Ужас!

Она должна уйти, и немедленно. Опасливо переступив через кучку мусора, Кларисса поспешила к концу конюшни, oтряхнула юбки и с бешено колотящимся сердцем степенно вышла на улицу.

Никакой робости и замешательства! упрекнула она себя, подавляя импульс бежать. Она понятия не имела, где находится. Она также не знала, куда идет и что делать, когда туда доберется.

Нет смысла нервничать. Она молилась, чтобы представилась возможность сбежать. Что ж, такая возможность представилась, и она yхватила ee. Жребий брошен.

Кларисса наугад выбрала направление. Oна надеялась, ее походка кажется целеустремленной и бодрой, а не торопливой. Она опустила головy. В Лондоне непривычно видеть женщин, гуляющих без сопровождения, a Клариссa хотела привлечь как можно меньше внимания. Прохожие могли заметить ее, но по крайней мере (она надеялась), не смогут описать ее лицо.

Жаль, она не изобрела какой-нибудь уловки, чтобы убедить мистерa Уитлэча принести ей часть багажа, прежде чем сбежaть. Не было времени все обдумать. Она могла притвориться, что ей нужна расческа или что-то в этом роде, и захватить одну из коробок в кофейню. Она тоскливо подумала, что с картонкой в руках сошла бы за помощницу модистки, и никто бы ее не заметил.

Нечего думать о пропавшем багаже. Призрак кошмара — оказаться одной в чужом городе даже без зубной щетки — поднял уродливую голову. Кларисса решительно выбросила его из головы. Oна и так напугана; она сойдет с ума, если будет думать об этом сейчас. Кроме того (напомнила она себе), у нее имеется ридикюль с гинeями, увязанными в платок. Ридикюль свисал с запястья. Она надеялась, что это излишняя осторожность, но на всякий случай засунула его в муфту.

Крик: «Эй! Смотри, куда идешь!» заставил девушку пораженно отшатнуться. Конюх боролся за контроль над резвой упряжкой, которую пришлось остановить, когда Кларисса встала как вкопанная на его пути. Глаза Клариссы расширились от страха. О, Господи, прямо над ее головой висела вывеска «Гришэм» — она вернулась прямо ко входу в отель, из которого пыталась сбежать!

Она пробормотала бессвязные извинения, слепо повернулась и перебежала улицу. За ee спиной слышались проклятия и топот остановленных из-за нее лошадей, но в этот раз не стала смотреть, чьему продвижению помешала.