Кэти Максвелл - Игра в любовь

Он тоже это знал.

Разве он уехал из Англии не потому, что не укладывался в общепринятые нормы? Высший cвет был неподходящим местом для романтика-медиевиста, да еще и с предками-предателями.

Он слушал, как Энн с Корой взялись за работу. Пока они чистили и сгребали навоз, Энн вкратце рассказала Коре, что от нее потребуется. Айден был впечатлен. Энн действительно знала, как вести домашнее хозяйство.

Его совершенно не смущало то, что Кора будет у него работать. Девушка была его минутной слабостью, и, если уж совсем начистоту, он слишком часто встречал на своем пути бывших любовниц, чтобы переживать из-за встречи с одной из них.

Его больше заботило, что он скажет Энн. Он тихо прикрыл за собой боковую дверь и прижался к стенке из известняка.

Не следовало подслушивать. Айден открыл ее для себя с новой стороны и выяснил, насколько она ранима. Она вряд ли обрадуется, узнав, что ему стало об этом известно.

Хью обнаружил его в глубокой задумчивости.

— Боишься, что она упадет? — поддел он его.

— Что упадет? — не понял Айден.

— Стенка. Такое впечатление, будто ты ее подпираешь. — Видя, что Айдену не до шуток, Хью сразу перешел к делу: — Из Турсо прибыл преподобный Олифант. У него получилось приехать пораньше, и он готов прямо сейчас отслужить панихиду, чтобы поскорее вернуться домой.

Айден кивнул.

— Могилу вырыли?

— Мы с Томасом закончили копать примерно час назад, — ответил тот.

— Тогда встретимся в часовне. — Я скажу остальным.

Айден остановил Хью, прежде чем тот ушел.

— Скажи и моей жене тоже, хорошо? Она сейчас в конюшне.

Даже если Хью и счел странным то, что Айден не пожелал сам сказать об этом Энн, находясь всего в нескольких футах от нее, он никак этого не показал. А просто сделал то, о чем его попросили.

Айден подождал еще немного, слушая, что ответит Энн. Она сказала Хью, что им нужно убрать еще одно стойло, после чего они с Корой сразу же подойдут.

Погруженный в свои мысли, Айден направился к часовне. По дороге его догнал Дикон.

— Это же просто гениально! — буквально ликовал он.

— О чем это ты? — раздраженно спросил Айден.

— Заставить английскую дамочку чистить конюшню. Да ты гений, Тайболд. Гений стратегии. Тебя бы в наши ряды, и англичане никогда не смогут нас перехитрить.

— Дикон…

— А?

— Отвали.

Айден зашел в часовню. Она вмещала не больше двадцати пяти человек. Внутри стояла кафедра проповедника, стулья в несколько рядов и больше почти ничего. Кучер лежал в наскоро сколоченном гробу прямо перед кафедрой. Попрощаться с ним пришло несколько членов его клана.

Через несколько минут явилась Энн. Тайболд почувствовал, что она здесь, еще до того, как увидел. Казалось, даже воздух дрожит и вибрирует от ее живой энергии. Обернувшись, он улыбнулся. Она умудрилась найти минутку, чтобы привести волосы в порядок.

«Настоящая англичанка», — подумал он с оттенком восхищения.

И словно в подтверждение его мыслей, она двинулась по проходу к нему. Энн осторожно присела на стул рядом с мужем, стараясь ненароком его не коснуться.

Преподобный Олифант начал службу. Айден совершенно не вслушивался в слова утешения и обещания жизни после смерти. Вместо этого он думал о шпильках для волос. Еще в конюшне Энн сказала, что ей очень их не хватает. Это была мелочь, но как раз такая, которая для женщин крайне важна и о которой мужчины никогда не задумываются.

Если он съездит в Вик и купит там ей несколько штук, много времени это не займет. Зато он сможет хоть немного ее развеселить.

На протяжении всей церемонии и последующих похорон он явственно ощущал ее неподдельную скорбь. Ей нравился этот человек. Айден старался держаться ближе к ней, на случай если она разрыдается. Но Энн сдержалась. В ней было слишком много гордости. Ее сила духа его приятно удивляла, но лишь до тех пор, пока церемония не закончилась. Она круто развернулась на каблуках и зашагала в противоположную сторону вдоль небольшого ряда из стульев, даже не взглянув на мужа. Подойдя к преподобному Олифанту, она пригласила его на ужин, и тот сердечно принял ее приглашение. После чего она вышла из часовни и отправилась прямиком на кухню.

Айден поспешил, чтобы ее перехватить.

— Энн…

Она остановилась, плечи ее были напряжены.

— Да?

Он замолчал. Ему нечего было ей сказать. Он принялся лихорадочно подбирать слова.

— Вы в порядке?

Тогда она немного смягчилась.

— Тодд был хорошим человеком. Такая нелепая смерть… И такая внезапная.

— Похороны — это всегда печально.

Она кивнула.

— Это напоминает о том, насколько хрупка наша жизнь.

Теперь настал его черед кивать.

— Что ж, мне пора обсудить с миссис Мак-Эван, что подавать на ужин, — пробормотала она.

И он позволил ей уйти. Обычно в беседах с женщинами он не лез за словом в карман, но с ней он не мог найти ни одного подходящего слова, чтобы задержать ее подле себя. Ее глаза лишали его дара речи. Взгляд ее был настолько честным, прямым и открытым, что он начинал чувствовать себя настоящим мерзавцем. Почему, зная, что должен приехать преподобный Олифант, он выбрал именно этот день, чтобы доказать свою правоту и отправить ее чистить конюшни?

Во время ужина Айден не мог поддержать беседу. Преподобному Олифанту Энн понравилась. У них нашлось много тем для обсуждения, конечно же, в основном религиозных. Айдену нечего было добавить. Последний раз он ходил в церковь на воскресную службу еще в Лондоне.

— Надеюсь в скором времени снова увидеть вас у себя в церкви, миледи, — сказал преподобный Олифант.

— Конечно, я приду, — ответила Энн.

— Может, вам и своего упрямого мужа удастся убедить сказать пару слов Богу, — произнес преподобный Олифант с лукавой улыбкой.

— Я попробую, — ответила Энн, не глядя на Айдена.

— Желаю удачи, — ответил преподобный Олифант.

Айден ненавидел, когда о нем говорили в третьем лице, так, словно его здесь не было. И, тем не менее, в тот вечер он поехал в Вик за шпильками для волос.

Энн весь вечер разъясняла Коре ее обязанности по дому и следила за тем, чтобы девушка с племянницей как следует устроились в крыле для слуг, в комнатах, расположенных в некотором отдалении от большого зала, ближе к кухне. Если кто-то и был удивлен тем, что «девочка-виски» сменила статус, то вслух никто ничего не сказал.

Энн даже понравилась Мэри, племянница Коры, — тихий и спокойный ребенок, в свои семь лет уже знавший, чем занимается ее мать с тетями. Кора правильно поступила, что увезла ее от них.

Норвал моментально привязался к ребенку.

— У меня никогда не было своей семьи, — пояснил он. — Все это время я чувствовал себя здесь одиноко.

Энн кивнула. Она знала, что такое одиночество, и если присутствие Коры и Мэри хоть немного поспособствует тому, чтобы по вечерам Норвал не пил, она будет только рада.

Конечно же, в первую очередь стоило бы перетащить бочонки с элем из двора замка и большого зала на кухню, где им и место. Но, учитывая любовь Айдена к элю, она пока не решалась предпринять подобное.

Позже Энн заскочила в спальню Айдена, чтобы переодеться к ужину. Она повесила сиреневое платье в гардероб проветриться, а вместо него надела простое платье из муслина цвета слоновой кости с зеленой окантовкой. И хотя это платье не было так богато украшено, закончив прихорашиваться, она решила, что выглядит очень даже неплохо.

И выглядела бы совсем замечательно, если бы могла шпильками заколоть волосы наверх. Но ярко-красная лента, стягивавшая волосы на затылке, тоже вполне подошла для этих целей. Особенно учитывая то, что этим вечером она больше не собиралась чистить конюшни. Она уже почти была готова посмеяться над своим печальным опытом — почти…

Схватив свою кашемировую шаль, она выскочила в коридор и чуть не врезалась в Дикона, который поджидал ее там.

Она попыталась пройти мимо него, но он, наверное, прочел ее мысли. Дикон отлепился от стены, на которую опирался, и преградил ей путь.

— Я слышал, вы наняли одну из «девочек-виски» помогать вам по хозяйству.

— Да, это так.

Он насмешливо фыркнул.

— Что вы хотели доказать, наняв себе в горничные одну из деревенских шлюх?

— Мне не нужно никому ничего доказывать, — спокойно ответила Энн, хотя внутри вся содрогалась. Дико ну нельзя показывать слабину.

— Очень на это надеюсь, — ответил он. — Я считаю, что только очень услужливая жена пустит под бок мужа его пассию ради его же удобства. Наша женщина никогда бы ничего подобного не сделала.

На миг Энн потеряла дар речи. Он попал в яблочко — ее действительно беспокоил этот вопрос. Но она никогда не покажет этого Дикону.

— А я и не шотландка, — жестко сказала она, — о чем вы довольно часто мне напоминаете. Я одна из этих проклятых англичан, созданий, которые вселяют в вас такой ужас.

— Я ничего не боюсь.

— Неужели? Тогда почему я, обычная женщина, вызываю у вас такую неприязнь? Если Айден хочет отправить меня назад, это его право.

— Он и пытается это сделать, но ты, детка, слишком упряма, чтобы это признать.

Энн отшатнулась от него, ей вдруг стало нечем дышать. А Дикон продолжал давить на нее:

— Все тут над тобой смеются — все и каждый. Даже Бонни Моват и Кэтлин Кит. Езжай домой, англичанка. Возвращайся туда, где тебе место.

С этими словами он развернулся и зашагал прочь.

Энн прижала ладони к стене. Она боялась, что стоит ей сделать хоть шаг в каком-нибудь направлении, как пол уйдет у нее из-под ног.

И тогда она стала твердить себе, что все идет как надо.