Александр Маяков - Игра в маски

— Мария? — тихо позвал он, бледную и напуганную сестру. Он никогда не видел страх и растерянность в глазах сестры.

Прошло почти две минуты, прежде чем Мария до конца осознала и приняла звук голоса брата, звавшего ее. От обилия нахлынувших мыслей она чуть не потеряла сознание. Кровь пошла носом, но девушка этого даже не заметила. На небесно-голубой рубашке появились алые капли. Мария на миг зажмурилась, а после подняла глаза на отца. Новый взгляд ее был долгим и тяжелым. Похолодевшей дрожащей рукой она на ощупь нашла ладонь Брайана и, по-прежнему, молча вышла из кабинета, буквально выволакивая за собой брата.

Лиз и Роберт вскочили и хотели подойти к Марии, но Брайан жестом их остановил. Родители выглядели виноватыми.

— Мы еще вернемся к этой теме, — сказал Брайан, уходя с Марией из библиотеки. Он не знал, вернутся они в библиотеку сию же минуту, или выйдут только к ужину. Есть Брайану совершенно не хотелось, да и Марии тоже.

— Тебе нужно лечь, — сказал он, уводя сестру в комнату.

— Ошибаешься, Брайан, мне надо выпить! И тебе, пожалуй, не помешает.

— Подожди.

Он вышел из комнаты и вернулся через минуту с двумя бокалами и бутылкой виски.

— Больше у меня нет ничего, а вниз за вином не пойду. Сама знаешь почему.

Мария взяла бутылку из рук брата, уселась на пол и приложилась к горлышку. На мгновение Брайан удивленно поднял брови. И сел на пол рядом с сестрой. Мария сморщившись от крепости виски, протянула бутылку брату.

— Легче стало? — спросил он. Брайан тоже отпил из бутылки. Алкоголь теплом разлился по телу. Прикончат бутылку, и будет на все наплевать, мозг затуманится.

Внизу в библиотеке молча сидели Элизабет и Роберт. Они не знали о чем говорить. Они слышали, как дети поднялись наверх.

Молчаливое сидение за столом их не смущало и не давило на психику. Роберт был рад, что Лиз молчит. Лиз была рада, что Роберт не пошел наверх за детьми.

Мария понимала, что напиваться — не выход. Ей хотелось временной анестезии, забыться, чувствовать наутро апатию и пустоту.

— Это не честно! — сквозь зубы процедила она, — почему они не сказали нам сразу? Зачем было ТАК нам врать?! Нацепили маски благополучия и все хорошо! Всегда эти ебанные маски! — она редко использовала «крепкие» выражения. Алкоголь многократно усиливал ее злобу и отчаяние. Она знала, что Брайан не осудит.

— Не честно, — согласился Брайан. — Они не понимают, что мы уже не дети. И эти гребанные правила… неписаные правила этого чокнутого мира. Кому нужно это все, если… — Он замолчал и отпил виски. Знал, что Мария и так все поняла.

— Я устала, Брай! — так она называла брата редко, но знала, что он не против, — давай выпьем еще немного и пойдем спать! Не хочу утреннего похмелья и виноватых родительских лиц. Тошно. Тошно и противно!

— Согласен, — ответил он, передавая сестре бутылку. Утром он сам поговорит с отцом. Постарается его понять. Он нахмурился, вспоминая, не вошло ли это в привычку — понимать все, что хотят скрыть или напротив, открыть родители. Мозг отказывался думать. Брайан резко мотнул головой и взял у Марии выпивку. Сделав большой глоток, он закрутил крышку и поставил бутылку к стене.

— Ну что? Спокойной ночи?

— Пока! — Мария обессилено откинулась на спину, — не хочу идти в кровать!

Брайан подхватил Марию и перенес на кровать, укрыв пледом, он еще раз пожелал ей спокойной ночи и вышел из комнаты. «Спокойная ночь» — после обеда. Именно так. Они не выйдут до утра из своих маленьких убежищ. Наступила ночь, в их сознании и в доме, несмотря на свет солнца за окном.

Мария устало улыбнулась брату. Хорошо, когда мужчина понимает намеки! Алкоголь сделал свое дело — глаза нещадно слипались. Буквально через минуту Мария уже забылась тревожным, некрепким сном.

Брайан прошел в свою комнату, не раздеваясь, лег на кровать. Некоторое время он смотрел в потолок — в голове, словно кадры из кинофильма мелькали воспоминания, сцены из жизни.

«Не думать сейчас ни о чем. Не сейчас…. Нет».

Он не заметил, как уснул.

Утро наступило рано, по крайней мере, для Брайана. Он долго лежал на кровати, рассматривая свою комнату, и думая о том, что делать дальше. Внешне ничего не изменилось. Все также, только зыбко. Вчерашний вечер — кошмарный сон, который стал реальностью. Киностудия — призрак вечности, а Рейчел Хоу — фантазия.

Брайан принял душ, оделся и вышел из комнаты. Он медленно обошел весь дом, вышел в сад, обошел вокруг дома и прошел на кухню с черного хода. Тишину ничего не нарушало, не отвлекало от мыслей. Огромный дом воспринимался как крепость, до вчерашнего дня.

Нужно поговорить с папой. Сколько раз он собирался просто поговорить с ним, но все никак не мог? Сколько раз сам Роберт намеревался о чем-то спросить сына? И все никак. Нет времени, другие дела. Потом. А если потом не будет?

Брайан снова поднялся наверх. Он остановился у комнаты сестры и прислушался. Никаких звуков. Мария спала.

— Доброе утро! — донесся до него шепот из родительской спальни.

— Доброе! Ты давно не спишь?

— Давно.

Брайан подошел к двери и легонько постучал.

— Войдите, — разрешил Роберт.

— Доброе утро, — в комнату вошел Брайан.

— А это ты! Привет, — немного сдавленно произнес Роберт.

— Мама, можно мы поговорим одни?

— Конечно, — голос Элизабет прозвучал чуть ли не покорно. Она потуже запахнула красный шелковый халат и вышла из комнаты.

Брайан сел на стул у туалетного столика. На мгновение перевел взгляд на зеркало и сам столик. Духи, косметика, расческа с запутавшимися в зубчиках темно-рыжими волосами Элизабет.

— О чем ты хотел поговорить? — спокойно спросил Роберт.

В это мгновение Брайану захотелось крикнуть: «Не умирай! Не надо!»

— Было столько мыслей и слов, а сейчас даже не знаю… Я не хочу, чтобы все так закончилось, — Брайан осторожно подбирал слова. — Я хочу больше общаться с тобой. Чтобы ты меня учил….

Брайан замолчал, посмотрел на отца. Роберт внимательно слушал сына, глядя ему в глаза.

— Я понимаю…

— Да, — перебил его Брайан. — Знаешь, я так много раз хотел с тобой просто поговорить, что-то рассказать. Тогда… про киностудию. Про Дуайта, как он занудствует… Про Рейчел Хоу….

На глазах парня выступили слезы.

— Ты уже и так знаешь про нее, — отмахнулся он. — И знаешь, что Дуайт зануда, и я знаю, что ты скажешь, что он твой друг, и его занудство много раз помогло студии… И, как будто это все уже известно. И нет смысла ни о чем говорить. Но прошу тебя… говори со мной и Марией. Я знаю, ты нас любишь, но ты занят… И да, я хочу, чтобы ты учил меня управлять студией. Чтобы я у тебя спрашивал совет, а не…. Я хочу общаться с тобой на обычные темы, просто как с обычным отцом, а не хозяином киностудии.

— Так что про Рейчел Хоу? — улыбнулся Роберт. Он прекрасно понял все чувства и переживания Брайана, поэтому и решил немного разрядить ситуацию, чтобы не заплакать самому.

— Сейчас я не хочу говорить о Рейчел. Я хочу говорить с тобой и о тебе.

Роберт встал и подошел к сыну. Он потрепал Брайана по голове, как в детстве. Черт возьми! Этот молодой мужчина — Брайан. Его сын. А он о нем знает больше сплетен, чем правды.

— Вот что! Иди, собирайся!

— Куда? — растерянно спросил Брайан.

— Туда где можем говорить на любые темы. Мы едем играть в гольф. Ты там был пару раз. Располагает к разговорам. Мне тоже нужно тебе многое сказать. Это не касается моей болезни и жизненных напутствий.

* * *

Элизабет выйдя в коридор, тихо прошла к комнате дочери. Немного постояв у двери, как бы не решаясь войти, она все же вошла. Мария спала, подобрав под себя одеяло. Волосы закрывали ее лицо. Элизабет осторожно села на край кровати. Она смотрела на спящую Марию и улыбалась немного печальной улыбкой. Она тихонько убрала волосы с лица дочери, Мария чуть слышно фыркнула во сне.

Лиз села на пол, положив голову на край кровати. Она просто любовалась безмятежно спящей дочерью, нежной, трогательной, беззащитной. Ей хотелось сгрести Марию об охапку и качать как маленькую, прижать к себе и не отпускать.

Она не знала, о чем говорят Брайан и Роберт. Но раз Брайан все же пришел с миром, после вчерашнего признания, то может и Мария не будет сильно злиться на них.

Лиз чувствовала вину за то, что они с Робертом ничего сразу не сказали, за то, что не подготовили почву лучше для такой новости. Но, кажется, буря миновала. Или просто Мария еще спит.

Роберт и Брайан быстро собрались и уехали. Перед отъездом, Роберт заглянул в комнату Марии: Элизабет сидит у кровати, Мария спит. Он не стал ничего говорить, чтобы не нарушить особую атмосферу, установившуюся в комнате дочери. К тому же Лиз нужно настроиться на разговор с Марией, когда та проснется. Роберт знал, что дочь непредсказуема.

Сознание возвращалось толчками. Находясь еще в состоянии полудремы Мария жадно втянула носом воздух. Мама. Только она так пахнет. Чуть приоткрыв глаза, Мария увидела голову Элизабет на краю своей кровати. Медленно и тихо она провела по волосам матери. Когда Элизабет повернулась, Мария, обняла ее и уткнулась носом ей в плечо. Слез не было. Только ощущение, что в мире осталось лишь мамино теплое плечо.

Элизабет обняла Марию, облегченно вздохнув про себя, дочь не накинулась спросонья с упреками, значит впереди мир. Она гладила Марию по голове, чувствуя на плече ее горячее дыхание.

— Как спалось? — тихо спросила Лиз. Когда-то этот вопрос был у них маленькой традицией, утром Лиз всегда спрашивала у Марии, как та спала. — Хочешь, я попрошу Лору принести завтрак в комнату? Папа и Брайан куда-то уехали, — Лиз замолчала, выжидая, что скажет Мария.