– А что, если ты отказываешься от уникального шанса? Он банкир. И человек очень порядочный. Не какой-нибудь котяра.

– А ты откуда знаешь?

– Я же с ним говорила! – не унималась Мэг. – И кроме того, он недурен собой.

– Неубедительно. Ты же с ним не на свидание ходила. Мужчину можно узнать только тогда, когда начинаешь общаться с ним близко. Да и то не всегда. Вдруг окажется, что он похож на твоего Пирса?

Мэг расхохоталась:

– Ничего подобного, можешь мне поверить! Он похож на нашего папу. Тот же тип. Рубашка, галстук, костюм в тонкую полоску, хорошая стрижка, приятные манеры, вежлив, умен и хороший отец. Все, что ты любишь.

– Мэг, не уговаривай!

– Ну, почему?

– Потому.

– Ничего не выйдет, – безапелляционно заявила дочь. – Я обещала, что сегодня мы идем с ними ужинать. Она тоже приехала домой на выходные, с отцом повидаться.

– Да ты с ума сошла! Мэг, как ты могла?!

– Мам, ты должна пойти, иначе все сочтут меня обманщицей. С хорошими людьми только так и знакомятся. По сговору. Раньше это делали родители, а теперь дети знакомят разведенного отца или мать с новым партнером.

– Но я не собираюсь становиться «новым партнером» этому человеку!

Пэрис была в ярости, но ей не хотелось ставить дочь в неловкое положение, и поэтому в конце концов она уступила.

– Надо обследоваться у психиатра, кажется, я совсем спятила, – пробормотала она, сдаваясь.

Отца подруги звали Джим Томпсон; Мэг сообщила, что ресторан, который он выбрал, славится своими бифштексами. «Это лучше, чем ярый вегетарианец», – подумала Пэрис, но про себя решила, что при первой же возможности улизнет. Она надела старенький, мрачноватый черный костюм, волосы завязала в хвост и не стала краситься.

– Может, хоть чуточку оживишь лицо? – предложила Мэг, наблюдая, как мать одевается. – Ты выглядишь, как похоронный агент.

– Вот и хорошо. В следующий раз ему не захочется со мной встречаться.

– Ты мне совсем не помогаешь – посетовала Мэг.

– И не собиралась.

– Но ведь именно так большинство женщин знакомятся со своими вторыми мужьями.

– А мне не нужен второй муж. Я еще от первого не отошла. А на свидания вслепую у меня аллергия.

– Знаю, знаю. Помню, как у тебя это было в прошлый раз. Но тот тип явно был исключением.

– А вот и нет. Бикс мне рассказал еще более жуткую историю, – буркнула Пэрис и погрузилась в мрачное молчание.

Приехав в ресторан, они обнаружили, что оба представителя семейства Томпсон уже на месте. Джим оказался высоким худощавым, мужчиной с седыми волосами и серьезным лицом, в серых брюках и блейзере. С ним была его хорошенькая дочка на сносях. Звали ее Салли; Пэрис тут же вспомнила, как однажды привозила ее к ним домой на выходные. На Джима она даже не взглянула, пока не сели за стол, однако мало-помалу между ними завязался разговор.

Пэрис заметила, что глаза у него красивые и печальные. Сразу было видно, что он перенес большое горе, как и она, и что он хороший человек. Сама того не желая, Пэрис прониклась к нему глубоким сочувствием.

Они негромко беседовали, а дочери тем временем болтали и смеялись, вспоминая своих старых друзей. Джим рассказал о том, как уходила из жизни его жена, а Пэрис неожиданно для себя стала говорить об уходе Питера. Обменявшись трагическими воспоминаниями, оба загрустили. Это было не похоже на оживленную беседу за обеденным столом, и дочери забеспокоились.

– О чем это вы разговариваете? – подозрительно спросила Салли, заметив знакомую тоску в глазах отца.

Джим нахмурился. Он много раз выслушивал призывы дочери и сына перестать плакаться в жилетку незнакомым людям, и все равно такое случалось с ним нередко. Спустя два года после смерти жены он все не мог примириться с утратой.

– Мы говорим о наших детях, – отмахнулась Пэрис. Она знала, что брат Салли на год старше Вима и учится в Гарварде. – О том, какие вы у нас непослушные и как мы с вами мучаемся, – пошутила она и заговорщицки переглянулась с отцом Салли.

Джим ответил благодарным взглядом. Ему понравилось говорить с Пэрис, он сам этого не ожидал. Он тоже не хотел идти в этот ресторан и всячески отговаривал дочь, но теперь был рад, что поддался на уговоры.

Потом разговор зашел о предстоящем Дне независимости. Салли с мужем планировали куда-нибудь поехать, ведь для них это, скорее всего, будут последние выходные до появления ребенка. Джим с приятелями собирался участвовать в парусной регате, а Пэрис ожидала работа – на них висели два пикника по случаю праздника, Джим, улыбнувшись, заметил, что, на его взгляд, ее работа – одно сплошное развлечение. Сам он явно не был большим любителем гулянок и производил впечатление тихого, замкнутого человека. Трудно было сказать, что это – следствие обстоятельств или характер. Пэрис он признался, что с момента кончины жены пребывает в депрессии. Правда, он не отрицал, что, когда позволяет себе расслабиться, ему становится легче.

На прощание девушки расцеловались, а Джим потихоньку спросил у Пэрис, можно ли ей как-нибудь позвонить. Он был такой старомодный, такой церемонный, что Пэрис засомневалась, но в конце концов кивнула. Может, если не он ей, так она ему сумеет помочь. Как мужчина он ее не привлекал, но видно было, что ему нужен собеседник, а человек он был симпатичный. Просто в данный момент у него разлад с собой. У Пэрис даже мелькнула мысль, не сидит ли он на успокоительных лекарствах.

Наблюдая, как Джим идет к выходу под руку с дочкой, она подумала, что он похож на человека ниоткуда. Даже сутулость плеч выдавала его скорбь.

– Ну, что скажешь? – спросила Мэг, едва сев в машину.

У нее было ощущение, что новый знакомый маме симпатичен, хоть она и не желает в том признаваться. Обнимая подругу на прощание, Салли шепнула, что после смерти матери отец впервые так оживлен.

– Он мне понравился. Но не в том смысле, как ты думаешь, или как вы с Салли задумали, негодницы. – Пэрис улыбнулась. – Просто он одинокий человек, которому не с кем поговорить. И, по всей видимости, глубоко порядочный. Он очень тяжело пережил болезнь и смерть жены.

– Салли тоже досталось, – вставила Мэг и строго посмотрела на мать. – Мам, ему нужен не психотерапевт, а женщина. Не надо все время оглядываться на его трагедию.

– Я не оглядываюсь. Я ему сочувствую.

– Не нужно. Просто общайся с ним в свое удовольствие.

Пока что никакого «удовольствия» в новом знакомстве Пэрис не находила. Весь вечер Джим говорил о докторах, о болезни и смерти жены, о том, какие получились красивые похороны и какой он ставит ей памятник. Все дороги ведут в Рим, и, какой бы темы ни касалась Пэрис, все опять возвращалось к несчастной Филлис. Пэрис понимала, ему нужно выбраться из этого порочного круга, как в свое время ей требовалось освободиться от наваждения под названием «Питер». Судя по всему, пережить смерть намного труднее, чем развод или предательство. По ее убеждению, Джим имел на это право, и она была готова его слушать. К тому же эти переживания не были ей чужды. В каком-то смысле она больше ощущала себя вдовой, чем разведенной, поскольку все произошло так внезапно и ее мнения никто даже не спросил. С таким же успехом Питер мог и умереть.

– Он обещал мне позвонить, – сказала она дочери, и та воспряла духом.

А еще больше Мэг обрадовалась, когда наутро подошла к телефону и услышала голос Джима. Тот вежливо поздоровался и попросил позвать к телефону маму. Пэрис взяла трубку, они немного поболтали, потом Пэрис что-то записала в блокноте, кивнула и сказала, что с радостью сходит с ним в ресторан.

– Он назначил тебе свидание? – изумилась Мэг. – Так быстро? И когда же? – Она сияла до ушей, и Пэрис рассердилась.

– Ты ничего не понимаешь. Речь не идет ни о каких романтических отношениях.

– Скажешь это недели через три, когда начнешь с ним спать! – посмеялась Мэг. – Только не забудь на этот раз заранее убедиться, что ты у него одна.

Так или иначе, обе были согласны с тем, что Джим Томпсон совсем не похож на плейбоя. Салли говорила, после смерти жены он на женщин даже не глядел, и Пэрис этому верила. Ей даже казалось, что он и на нее-то не очень смотрит. Просто ему нужен собеседник. Чтобы было кому поплакаться о своей утрате.

– Так когда вы с ним встречаетесь? – Мэг не терпелось все вызнать. В ней взыграли материнские чувства, и очень хотелось, чтобы роман состоялся.

– Во вторник идем ужинать в ресторан.

– Он хотя бы воспитанный человек и не поведет тебя в такие заведения, куда меня таскают мои ухажеры, – вздохнула Мэг. – Либо это суши-бар в каком-нибудь экзотическом подвале, где наверняка отравишься, либо что-нибудь вегетарианское, либо притон с такими посетителями, что и войти-то страшно. Почему-то никто из моих кавалеров не считает нужным сводить меня в приличное заведение.

– Может, тебе нужен мужчина постарше? – предположила Пэрис, хотя сама в молодости не воспринимала зрелых мужчин. Они ее не привлекали. Она всегда предпочитала сверстников, а иногда и на пару лет помоложе. Но в таком случае приходилось мириться с их инфантильностью.

– Позвони мне потом. Расскажешь, как пройдет свидание с мистером Томпсоном, – прощаясь, напомнила Мэг.

Пэрис посвятила остаток дня стирке – делу не слишком увлекательному, зато полезному. А в понедельник они с Биксом начали вовсю готовиться к мероприятиям по случаю Дня независимости, до которого оставалось всего ничего. К вечеру вторника у Пэрис голова уже так распухла, что она чуть не забыла о приглашении Джима Томпсона. Вспомнила в самый последний момент и спешно прервала вечернее совещание с Биксом, сказав, что ей надо бежать домой переодеваться.

– У тебя свидание? – опешил Бикс.

Она ничего не говорила о новом ухажере и в последнее время всячески подчеркивала, что ни за что больше не станет ни с кем встречаться. Уверяла, что еще не остыла после знакомства с типом из Санта-Фе и что это достаточно веский довод, чтобы провести остаток жизни в одиночестве.