Сейчас на вопрос Бикса Пэрис ответила весьма туманно:

– Не совсем.

– Как это понимать?

– Я выполняю роль психотерапевта для отца одной подруги Мэг. У нее два года назад от рака груди умерла мама. То есть его жена.

– Печально, – Бикс сразу проникся сочувствием. – И что он за человек?

– Очень правильный, честный, симпатичный. Нормальный.

– Превосходно. А сколько лет?

– Пятьдесят девять или шестьдесят.

– То, что нужно! Берем. Отправляйся.

– Не обольщайся. Он говорит только о своей жене. Он на ней помешан.

– Ты это изменишь. Когда мы познакомилась со Стивеном, он был таким же. В какой-то момент мне стало казаться, что, если он еще раз расскажет о своем умершем друге, я начну кричать. Это требует времени, но в конце концов все проходит. Дай ему время. Или какой-нибудь возбуждающий препарат. Например, виагру.

– Перестань, Бикс! Мы с ним просто поужинаем. Это психотерапия, а не секс-терапия.

– Называй, как хочешь. Удачно тебе провести вечер! – бросил он вслед.

Через полчаса Пэрис вышла из-под душа, заплела в косу еще влажные волосы, надела черные брюки со свитером и сунула ноги в туфли. В этот момент раздался звонок в дверь. Пэрис бросилась открывать и, запыхавшись, впустила Джима Томпсона.

– Я не рано? – смутился он, увидев несколько удивленное выражение на лице у хозяйки.

Пэрис, отдышавшись, улыбнулась гостю.

– Нет-нет. Просто я только недавно пришла с работы. Неделя сумасшедшая. Впрочем, у нас всегда что-то происходит. Не Четвертое июля, так Валентинов день или День благодарения. Или чей-нибудь юбилей, день рождения, свадьба или просто «небольшая вечеринка» – человек на сорок посреди рабочей недели. Все это довольно интересно, но расслабляться не приходится.

– Похоже, вам повезло с работой. Счастливая! А банковское дело – штука скучная. Хотя, полагаю, без него тоже не обойтись.

Он присел на диван в гостиной, и Пэрис налила ему бокал вина. Вечер был чудесный, теплый и ясный. В Сан-Франциско нередко летними вечерами прохладнее, чем весной.

– Какой у вас красивый дом, Пэрис, – похвалил Джим, разглядывая антикварные вещицы, свидетельствующие об отменном вкусе. – Филлис обожала старину. Куда бы мы ни ехали, непременно шли в антикварный магазин. Больше всего ей нравились английские вещи.

Как и при первой встрече, в центре внимания моментально оказалась Филлис. Пэрис попробовала перевести разговор на детей и спросила Джима о сыне. Оказалось, что тот, как и Вим, только что уехал с приятелями в Европу.

– С тех пор как он уехал учиться на Восток, я его мало вижу, – пожаловался Джим. – Он теперь редко наведывается домой, и винить его нельзя. Наш дом стал не самым веселым местом.

– Вы куда-нибудь собираетесь летом? – спросила Пэрис, делая очередную попытку перевести разговор на другую тему.

Джима необходимо было отвлечь от его горя, тогда он снова сможет наслаждаться жизнью. И даже стать интересным собеседником. В нем не было никаких очевидных изъянов. Умный, образованный человек, с респектабельной работой, и дети у них одного возраста. Для начала этого более чем достаточно; главное – изгнать дух Филлис. Для Пэрис это стало делом чести, она твердо решила одержать верх – не только ради себя, но и ради Джима. Бикс вполне справедливо сделал вывод, что Джим Томпсон на сегодняшний день – самый подходящий претендент на ее сердце. Он был очень похож на Питера, и Пэрис поняла, что это для нее важно. Оставалось аккуратно задвинуть Филлис в могилу, чтобы не маячила в мире живых.

После непринужденного разговора Джим повез ее ужинать в небольшое французское бистро со столиками на улице. Местечко было дивное, но на Джима снова нахлынули воспоминания. Они с женой обожали Францию и часто бывали в Париже. Филлис даже говорила по-французски, причем свободно.

Остановить этот поток воспоминаний было невозможно, и в конце концов Пэрис неожиданно для себя заговорила о Питере. О том, как они были близки, какой она испытала шок, когда он ушел. Весь вечер они с Джимом делились самыми тяжкими переживаниями, так что, попав наконец домой, Пэрис чувствовала полное изнеможение. После развода она еще ни с кем так долго и подробно не говорила о Питере.

– Я бы хотел снова вас увидеть, – робко произнес Джим, прощаясь с ней у дверей.

В дом Пэрис его не пригласила. Она не хотела слышать очередную историю о Филлис или снова возвращаться к разговору о Питере. Ей хотелось похоронить их обоих. И подмывало взять с Джима обещание, что если они станут видеться, то не должны вспоминать своих «бывших». Но сказать это вслух Пэрис не решилась – ведь они были еще так мало знакомы.

– Я с радостью угощу вас своей стряпней, – предложил Джим.

– С удовольствием отведаю, – улыбнулась Пэрис, хотя ей уже заранее делалось жутковато от перспективы провести вечер в доме, где еще витает образ его покойной жены.

Она по-прежнему считала Джима милым человеком, но от нее весь вечер требовались титанические усилия, чтобы переводить разговор на нейтральные темы. Что бы они ни делали, куда бы ни направлялись, о чем бы ни говорили – будь то антиквариат, дети или путешествия, – за углом всякий раз караулила Филлис. От нее не отставал и Питер. Пэрис ничего так не жаждала, как похоронить эти воспоминания.

– Но в эти выходные у меня работа, – напомнила она.

– Может, в воскресенье вечером? – с надеждой спросил он.

Она ему действительно нравилась, такого чуткого, сострадательного слушателя еще поискать. Джим и сам не ожидал, что проникнется к ней такой симпатией.

– Замечательно, – согласилась Пэрис и, помахав рукой на прощание, закрыла за собой дверь.

Джим действительно оказался очень милым человеком, но она вынуждена была признать, что дома, наедине с собой и без компании Филлис и Питера, ей куда лучше.

– Ну, как? – накинулся на нее Бикс, едва Пэрис на следующий день переступила порог кабинета. – Безудержный секс до самого рассвета? Тебя уже охмурили?

– Не совсем, – усмехнулась Пэрис. – Пока что продолжаю сеансы психотерапии в еще больших масштабах.

Бикс покачал головой:

– Не хватит ли? Если так и дальше пойдет, ты его никогда от этого не отучишь. Он просто начнет воспринимать тебя как ее.

В свое время со Стивеном ему пришлось пойти на уговор: тот будет упоминать своего прежнего партнера не чаще одного раза в день. И это сработало. Теперь Стивен говорил, что это помогло ему взять себя в руки и очень способствовало развитию их отношений. Сейчас Стивен вспоминал о своем бывшем друге с грустью, но без боли, а Джим Томпсон пока явно находился на предыдущей стадии, хотя минуло уже два года.

Пэрис приуныла.

– Сама не пойму, зачем мне все это? Как ты думаешь? Бикс пожал плечами:

– Никому не захочется терпеть поражение от призрака. А поскольку мягкие намеки не срабатывают, я бы тебе посоветовал перейти к более решительным действиям. Думаю, оральный секс тут бы подошел, – с серьезным видом заявил он, и Пэрис рассмеялась.

– Отлично! В следующий раз, как только он появится у меня на пороге, я ему это предложу.

– Лучше сначала впусти в дом, а то соседи в очередь выстроятся!

Пэрис не успела ничего ответить – их разговор был прерван телефонным звонком. Звонки не умолкали весь день, а точнее – всю неделю. Но оба пикника прошли без сучка, без задоринки. Как обычно, они поделили мероприятия между собой, тем более что места их проведения были друг от друга далеко и курсировать между двумя точками не представлялось возможным. Но в своей помощнице Бикс не сомневался. В этот раз вместе с Пэрис работала Сидни Харрингтон, которая в очередной раз принялась извиняться за своего приятеля из Санта-Фе. Пэрис сказала ей, чтобы не принимала все это близко к сердцу и что он, вполне возможно, человек неплохой.

– Знаешь, иногда с близкого расстояния трудно заметить чудаковатость своих друзей, – вздохнула Сидни. – А когда взглянешь со стороны… Честно признаться, мне в тот раз показалось, что он немного не в себе.

Пэрис не стала говорить, что это еще мягко сказано, и обе вернулись к работе.

В воскресенье Пэрис до вечера провалялась в постели. Ей требовался отдых – она несколько недель подряд работала практически без выходных. Сейчас, когда ей не надо было никуда мчаться, Пэрис блаженствовала.

В шесть часов она поехала к Джиму. Тот жил в красивом старинном доме в Сиклифе. В этом районе был более влажный микроклимат, в воздухе висел туман, и, возможно, от этого на душе становилась горше, чем в более солнечной восточной части города. Но особняк был спроектирован знаменитым архитектором, а из окон открывался фантастический вид на мост «Золотые ворота» и залив. Пэрис его оценила сразу, как вошла.

Вплотную к дому тянулась полоска Чайна-бич, где Джим, по его признанию, любил прогуляться. И Филлис любила.

– Мы с Питером тоже всегда любили море, – машинально произнесла Пэрис и прикусила язык. Что она делает?! Джим Томпсон ей очень симпатичен, но почему он выуживает на свет ее самые худшие черты? По крайней мере, самые тяжелые воспоминания. Не успела она снять плащ, а Филлис уже была с ними. И Питер наступал ей на пятки.

Пэрис припомнила наказ Бикса и дала себе слово говорить о Питере не чаще одного раза в день. Это было довольно странно: ведь она несколько месяцев о нем почти не вспоминала. А теперь, благодаря Джиму и Филлис, возвращалась к нему без конца. Так плохо ей не было уже давно.

Джим немало потрудился у плиты. Он затеял ростбиф с пюре из спаржи и жареной картошкой. Пэрис знала, какими словами он это прокомментирует: что они с Филлис очень любили готовить. И содрогнулась, увидев на крючке у двери в сад старую соломенную шляпку хозяйки дома. Два года прошло, а она так и висит! Интересно, сколько еще вещей покойной жены он хранит? Очевидно, все. Ему давно надо было от них избавиться, но он, по-видимому, и не собирался.