— На лестничной площадке, в нашем пролете. Ты еще мои уличные ботинки из шкафа захвати, пожалуйста. Давай, жду тебя, спасибо, — широко улыбнувшись, усаживаюсь на ступеньки.

Ну вот, безвыходных ситуаций не бывает, главное никогда не опускать руки. Потираю свою лодыжку. Нет, это не вывих, наверное, просто ушиб, потому что болит уже значительно меньше. Ничего, сейчас переоденусь, чаю выпью и успокоюсь. Теперь с Натальей надо держать ухо востро, она еще тот овощ. А в дверь просовывается знакомая рыжая голова. Покрутившись по сторонам и узрев меня, появляется удивленная Лилька.

— Анфиса, что случилось? — девушка, с ужасом глянув на мои разорванные колени, протягивает пакет с брюками. — Алена позвонила, сказала, что срочный сбор. Кто это тебя так? — пытается усесться со мной рядом, но я ей не даю.

— Лиля, закрой меня, я брюки переодену. Потом все расскажу, — вытряхиваю из пакета на колени плотные черные трикотажные штаны с кожаными лампасами по бокам, а рыжик становится передо мной. В два счета перепрыгнув с рваной одежды в целую, вижу, как в дверь, держа в руках очередной пакет и мои ботинки, просачивается Алена,

— Епт… Что произошло?! — она, оглядев мой непотребный вид и в сердцах ругнувшись, становится напротив и начинает доставать добытую одежду. — Смотри сама, что лучше. Вот моя кофта, этот пиджак дала Юля, но думаю, что тебе подойдет Анькин свитер, он тянется, — передает мне малиновую вязаную водолазку с высокой горловиной. — Она издалека едет. На улице сейчас холодно, а в офисе жарко, поэтому она на работе переодевается, — а мне от радости попрыгать хочется, так здорово, что Алена достала одежду, только нога не позволяет.

Вот и все, проблема решена, было бы из-за чего переживать. Если каждый раз, когда возникают трудности, впадать в уныние, то никаких нервных клеток не хватит. Лучше посмеяться над ситуацией, с кем не бывает, и гордо идти вперед. Во всяком случае, я так живу и ни о чем не жалею.

— А теперь рассказывай, — требует Алена, когда я заканчиваю переодеваться. — Если это Роберт с тобой сделал, то думаю, нам придется его кастрировать, а гениталии высушить, и носить на шее, как трофей, правильно Лиль? — Алена настроена воинственно. А я, аккуратно вставляя больную ногу в ботинок, улыбаюсь. Мои смелые амазонки никогда не сдаются!

— Нет, девочки, он ни сном, ну духом, — я не собираюсь врать подругам. Какой в этом смысл? — Вы помните Наталью из бухгалтерии? Длинную такую, с силиконовыми губами, — изображаю ее, вывернув рот, а Алена с Лилей кивают. — Я слышала о том, что она люблена в Роберта, а сегодня на своей шкуре испытала силу ее чувств, вот, — фыркнув, поднимаюсь на ноги, чтобы попробовать опереться на пострадавшую ступню. — Налетела на меня, оборола, начала толкаться, вот мы с ней с лестницы и скатились, — что уж приукрашать ситуацию, выкладываю все, как есть. А сама отмечаю, что нога уже почти не болит, даже идти могу. — Вы не думайте, ей досталось не меньше, чем мне, просто ее раньше забрали, — выудив из сумки гребень, расчесываю волосы и заплетаю в свободную косу, а Алена возмущается:

— Вот дрянь паршивая! Совсем из ума выжила! Вы же могли серьезно покалечиться! О чем она вообще думала? — ругается, не стесняясь в выражениях.

— Ну, ничего, я с ней еще поговорю по душам… — искренне злиться, а у меня начинает играть мобильник.

На дисплее высвечивается знакомое лицо, а я, приложив к губам палец, жестом показываю подругам, чтобы они затихли и тут же отвечаю:

— Да, Роб. Уже вышел и ждешь меня на улице. Понятно, сейчас буду, — отключаюсь. А Алена обрадованно выдает:

— Что, уезжает? Слава Б-гу, можно домой идти. Я лучше завтра доделаю отчет, а то сил нет, и мозг впал в спячку. Так, стоп, а что у тебя с Робертом? — она, уставившись на меня, удивленно приподнимает брови. — Что я пропустила? — заинтересованно склоняет голову на бок, а мы с Лилей, неосознанно переглянувшись, отводим глаза. Как все не вовремя!

— Ален, я тебе все-все завтра расскажу, ладно, — поднявшись и сложив перед собой ладони в умоляющем жесте, пячусь на выход. — Это длинная история, а на улице меня ждет начальник, мерзнет, пожалуйста, — прошу, смотря на нее не хуже кота в сапогах, а она, улыбнувшись, сдается.

— Ладно, как-нибудь потерплю до утра. Но только завтра все до мелочей, — выставив вперед палец, предупреждает. А я в знак благодарности посылаю девчонкам воздушным поцелуй и, помахав на прощанье, скрываюсь за дверью. Слегка прихрамывая, спешу в кабинет за верхней одеждой, чтобы собраться.

Забрав пуховик и поблагодарив Аню за свитер, спускаюсь на лифте вниз. Гордо выпрямившись и стараясь не хромать, прохожу насквозь полупустой вестибюль, тайком поглядывая в сторону охранников, которые на меня ноль внимания. Фух, выдыхаю про себя, значит, на лестнице камер не было, и наше с Натальей позорное падение никто не видел. Вот это везенье!

Это чудесная мысль делает меня счастливой! Улыбнувшись самой себе и натянув на голову капюшон, выхожу на улицу, где у черной служебной машины ждем меня задумчивый Роберт.

Глава 19. Кому-то сказка, а мне развязка…

На улице свежо, хотя слегка тянет гарью. В столице никогда не бывает спокойно, то тут, то там что-то горит. От летящих мимо машин и зазывно мигающих витрин магазинов светло и празднично. А Роб, выровнявшись и улыбнувшись, распахивает передо мной заднюю дверь автомобиля, в которую я ныряю, а он за мной. Ну разве есть повод для огорчений?

В салоне жарко, наверное, транспорт был подан заранее. Я, расстегнув замок пуховика, откладываю сумку в сторону. А Роберт, без лишних слов притянув меня к себе и устроив на своей груди, утыкается носом в волосы.

— Мась, я больше не буду так надолго задерживаться, обещаю, — машина плавно трогается, направляясь в противоположную сторону от основной дороги. А я, приподняв на него глаза, жду продолжения. Пусть, пусть оправдывается, мне это нравится. — Просто сегодня меня все выбесили, вот я и разошелся, — и тут же, не желая больше объясняться, меняет тему. — Я заказал тебе салат с раками и осетрину с овощами. Тут совсем рядом, дворами десять минут и на месте, — мурчит он, а я от удовольствия, что он так близко, прикрываю глаза. Я не видела его меньше часа, но соскучилась так, что самой не верится.

Ой, девочки, кажется, моя оборона скоро даст трещину. Когда он рядом, весь такой внимательно-заботливый, ласково-милый, мне так хорошо, что я растекаюсь розовой лужицей. А еще я заметила в нем очень необычное качество: он умеет роль начальника-диктатора оставлять на работе, а в неформальной обстановке быть совсем другим. Никогда ранее не встречала подобных мужчин, поэтому он для меня как диковинный экземпляр из музея: красивый, умный, внимательный и загадочный.

Да что ж такое, сколько можно им восхищаться? — ворчит мой внутренний голос. — Вспомни! Еще час назад он гонял тебя по офису как сивку-бурку, заставляя горбатиться до ночи. А ты, между прочим, сегодня перенесла сильнейший стресс, — поучающе трясет несуществующим пальцем. — Мог бы пожалеть, по головке погладить и успокоительным чаем с вкусностями напоить. Но нет, предпочел отэксплуатировать по полной. Что, забыла уже? Эх, девичья память! — плюнув на меня и махнув рукой, прихрамывая на обе ноги, расстроенно удаляется.

А я чувствую на губах горячее дыхание моего невыносимого Суслика, плавно переходящее в долгий, глубокий поцелуй, и сама льну к нему плотнее. Обняв его за шею, с удовольствием пропускаю сквозь пальцы густые русые волосы. А вдогонку удаляющемуся внутреннему голосу истерично ору: хватит ворчать, противный, вот видишь, он меня пожалел. Так что нечего тут фыркать!

Девочки, он целуется так, что я забываю обо всем. О маньяке, о синяках и ушибленной ноге. О водителе, который изредка, да бросает быстрый взгляд в зеркало заднего вида и загадочно улыбается. О законной девушке Роберта, которая вот уже пять долгих лет ждет, когда он соизволит позвать ее замуж. О чокнутой Наталье, готовой спустить меня с лестницы за то, что я перешла ей дорогу. О наших общих друзьях, которые вряд ли оценят несерьезность наших отношений. Все стирает память, когда его губы накрывают мои.

Машина плавно притормаживает на стоянке рядом с невысоким трехэтажным зданием, по виду напоминающим особняк, а мы неохотно отстраняемся друг от друга. Роб вкусно чмокнув меня в губы, в нос, а потом в висок, отпускает, позволяя выбраться наружу. А я, разморенная от его ласк, еще пару секунд прихожу в себя и только после этого, забрав сумку и накинув на голову капюшон, выхожу. И тут же удивленно вздергиваю брови.

Что это?

Я стою напротив мини-гостиницы, приветливо подмигивающей мне вывеской «Открыто». По левую руку компания лиц кавказской национальности в облаке сигаретного дыма, громко обсуждающая чью-то недавно приобретенную за копейки тачку. За углом, мы стоим так, что этот ракурс мне хорошо виден, обжимается и страстно целуется любопытная парочка: он высокий, лысый, зубастый, она маленькая как грибок, тонкая и без верхней одежды. Через дорогу сосредоточилась стая голодных бродячих собак, которая, щелкая челюстями, надеется сегодня плотно поужинать. А Роберт, как ни в чем не бывало, забрав из багажника свою сумку и ноутбук, протягивает мне руку и ведет за собой внутрь этой странной «избушки на курьих ножках».

Куда он меня привез?

Внутри все простенько и безвкусно: крашеные в зеленый цвет, как в общественном туалете, стены; несколько повидавших лучшие времена кожаных темно-коричневых диванов; и обшарпанный, больше похожий на высокий стол ресепшен. Гостей встречает полная дама в возрасте, в растянутом сливовом вязаном сарафане и с дохлым хвостиком на затылке.

Мамочки! И я сегодня буду ночевать в этом месте?! Ужасаюсь про себя. Я конечно непритязательная, в родительском доме евроремонта не было, не то, что у Маргоши. И в квартире, где мы жили с Костей, тоже было все довольно скромно. Но, несмотря на это обитель Роберта повергает меня в шок. Неужто ему так мало платят, что он снимает номер в этом жутком месте? Не верю!