Елена Попова - Игрушка для олигарха

А когда Вика вошла внутрь, Давид заметил, как брат несколько раз моргнул и потер глаза, словно ему что-то привиделось.

«Ты до сих пор считаешь, что мне не везет с девушками?» — приподняв одну бровь, победно улыбнулся Давид.

Вика как всегда была неотразима: короткое платье кораллового цвета, волосы распущены, красивый макияж.

«Молодец. Знает, что всегда должна хорошо выглядеть, потому что я могу захотеть ее в любую минуту дня и ночи».

— Плыви к нам! — приказал ей Давид.

— Ты же знаешь, я не умею плавать… — испуганно глядя то на него, то на Арсена, ответила Вика.

— Будем учиться, — хищно глядя на Вику, сказал Арсен.

— Ну что, хочешь, я покажу тебе, какая послушная у меня девочка? — спросил Давид.

А дальше начался треш, который он с трудом воскрешал в своей памяти.

— Давай, давай же, Виктория, покажи нам рыбку! — смеялся Давид, громко хлопая в ладоши и с бешеным азартом наблюдая, как Вика испуганно барахталась в воде. Глубина ей была где-то по шею.

— А теперь встань на колени и покажи, как собачка просит у хозяина поесть, — приказал Давид, когда они вышли из воды.

Они с братом сидя на шезлонгах, с диким хохотом смотрели, как Вика в мокром платье и со слезами на глазах встала на колени и, согнув руки в локтях, заскулила.

— Послушная собачка! — Давид кинул ей кусок колбасы.

Он до сих пор не понимал, что тогда творилось в его голове. Почему так сильно захотелось показать Арсену, что и ради него женщины способны абсолютно на все. Даже на такое безумие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Убедился, что пышногрудая брюнетка, которой ты хвастал, моментально померкнет на фоне моей Виктории?» — Давид, торжественно улыбаясь, смотрел на брата, который явно был шокирован покорностью Виктории.

В ту ночь коктейль из виски и наркотиков здорово снес крышу Давиду. Но не окончательно.

Разливая по бокалам виски, Давид заметил, как Арсен подошел к Вике и положил руки на ее талию.

И этого жеста было достаточно, чтобы пробудить в нем зверя.

Кровь закипела, Давид сжал челюсти и, подойдя к брату, припечатал его к стене.

— Виктория — моя игрушка! Я никому не позволю ее трогать! — процедил он сквозь зубы и резко отпустил Арсена.

На следующий день Давид, будучи уже в трезвом состоянии, очень сожалел о том, что похвастал Викторией перед Арсеном. И настоятельно просил его не болтать о том, что в его доме живет девушка.

Еще тогда, по насмешливому взгляду брата, Давид понял: черта с два он будет молчать.

И не ошибся.

В руке Давида зазвонил телефон.

Увидев на экране имя «Арсен», Давид с силой вдохнул горячего воздуха и снял трубку.

― Может, объяснишь мне, какого черта ты рассказал матери о Виктории?

— Я тоже рад тебя слышать, Давид, — ответил тот и ехидным тоном добавил: — Зря ты не захотел ей делиться. Такое сокровище, а ты держишь ее взаперти. Так нельзя, брат! — Арсен не скрывал иронии.

Давид покраснел от злости и так сильно сжал кулаки, что, казалось, еще немного, и телефон треснет.

— Я сам буду решать, что можно, а что нет, — процедил Давид сквозь зубы.

― Тебе хорошо известно как я не люблю, когда мне отказывают, брат. В следующий раз, когда мне что-то от тебя понадобится, сначала хорошенько подумай, прежде чем сказать «нет» и кидаться с кулаками. А теперь извини, мне пора!

Арсен скинул вызов.

Давид глубоко вздохнул и запустил пальцы в черные волосы.

— Ты ответишь за свой длинный язык, мразь! — тихо сказал он, и направился к дому, чтобы проверить, как там мама с Викторией.

― Не заметил? Он точно не заметил? ― шептала Вика, нервно вышагивая по своей комнате.

Отчаяние от того, что не смогла дозвониться до Ромы, быстро сменилось страхом: она едва успела войти в соцсеть и набрать имя любимого, как в комнату вошел Давид.

Вика быстро накрыла телефон Наиры Артуровны пледом и взяла в руку чашку с чаем.

― Где мать? ― спросил он недовольным тоном и сел в кресло напротив.

― Ушла записывать рецепт пирога Азы, ― пожала плечами Вика.

Несмотря на то, что внутри царил настоящий хаос, она изо всех сил старалась не выдать волнения.

Прежде Рома никогда не выключал телефон, даже если тот разряжался, он быстро подключал его к пауэр банку.

«Почему именно в этот момент он был выключен? Почему?» ― с дикой горечью и злостью думала Вика.

Шанс связаться с Ромой с треском провалился, но внутри все же теплилась надежда.

«Наира Артуровна догадается позвонить по этому номеру и сообщить, где ее искать. Или посмотрит в истории браузера, кого искала Вика в соцсетях, и обязательно свяжется с Ромой сама».

― Ой, Аза, вы меня просто покорили! ― улыбнулась Наира Артуровна, входя в комнату с тарелкой, на которой лежал пирог.

Она поставила тарелку на стол, села на диван и обратилась к сыну:

― Давид, где ты нашел такую замечательную домработницу? У меня руки чешутся забрать ее с собой в Тюмень и назначить главным кондитером в своей пекарне.

― Мам, Азу я тебе не отдам. Но если тебе нужна хорошая…

И в этот момент под покрывалом зазвонил телефон.

Наира Артуровна растерялась ровно на долю секунды, а потом сделала вид, что вытащила телефон из заднего кармана брюк и ответила на звонок.

Пока она говорила, Давид с задумчивым видом пил чай.

Вика была уверена: он ничего не заподозрил. Иначе ревнивый до безумия Давид точно бы уже выдал себя мимикой или взглядом.

Но он казался невероятно спокойным.

Спустя некоторое время Наира Артуровна захотела прилечь, чтобы отдохнуть перед дорогой в Адлер.

Сегодня вечером там должен был состояться важный для нее мастер-класс лучших российских кондитеров.

Давид попросил Вику подняться в ее комнату, а сам отправился провожать мать в спальню.

И вот уже полчаса Вика не находила себе места.

― Да нет же, нет, если б Давид заметил, что телефон был под покрывалом, он бы уже точно меня наказал.

Вика запустила пальцы в волосы и помассировала голову.

― Я просто себя накручиваю, просто накручиваю… Все, я спокойна, ― выдохнула она и присела на маленький диванчик, стоявший у окна.

Но ворвавшийся в комнату Давид одним махом перечеркнул ее спокойствие.

Он подбежал к дивану, на котором сидела Вика, схватил ее за руку и рывком притянул к себе.

— Зачем ты искала его? — крикнул он и сунул телефон Наиры Артуровны ей в лицо. — Отвечай!

Черные глаза Давида пылали огнем, широкие плечи быстро поднимались от глубоких вздохов, а крепкая рука до боли сжимала тонкое запястье Вики.

***

На красное дерево падала кровь с ее разбитых губ, на пол — капли пота Давида.

Сегодня он был очень груб с ней. Но это ерунда по сравнению с тем, что произошло дальше.

После секса Давид оделся, достал из кармана брюк свой телефон, быстро поводил пальцем по экрану и развернул его к Вике.

— На, полюбуйся на свою любовь, — усмехнулся он, наблюдая, как Вика, прикрывая грудь платьем, резко побледнела.

— Не может быть… Этого не может быть… — прошептала она, глядя на экран стеклянными глазами.

А как только Давид вышел из комнаты, Вике показалось, что вместе с ним исчезли звуки, запахи, свет и воздух.

В одночасье мир перестал существовать.

А жизнь утратила свой смысл…

Вика осела на пол и бледными губами прошептала:

― Они женятся через две недели… Рома и Оксана… женятся…

По щекам Вики потекли слезы, а перед глазами так и стояла та фотография: Оксана, демонстрирующая колечко, Рома, обнимающий ее за талию, и надпись:

«30 июля — наш счастливый день!»

Спустя неделю

В организме человека нет определенного резерва слез. Вика каждый день пыталась доказать обратное, но, увы, слезы все равно не заканчивались.

Боль. Дикая боль закручивалась в ее сердце отверткой и стекала к кончикам пальцев.

Еще совсем недавно мысль о том, что она однажды снова будет рядом с любимым, бодрила лучше любых энергетиков, заставляла ее не сдаваться, терпеть боль и унижения, научила быть хитрой и проворной.

А теперь все потеряло смысл.

Потому что Рома был единственным во всей вселенной человеком, ради которого Вика так отчаянно хотела жить.

Она не винила ни его, ни Оксану.

Рома давно нравился ее подруге, и нисколько не удивительно, что та воспользовалась шансом прибрать его к рукам.

А он… Он не мог ждать Вику вечно.

Прошло слишком много времени. Два с половиной года разлуки для двух влюбленных ― вечность.

Фото с помолвки запеклось в ее сердце, как кровь.

И с того момента она перестала существовать.

Осталась лишь оболочка ― автопилот, который каким-то чудом заставлял ее тело есть, принимать душ и разговаривать.

А внутри автопилота, в темноте, свернувшись калачиком и зажмурив глаза, сидела хрупкая девушка.

«Моя судьба ― мое проклятье… Теперь можешь делать со мной что угодно. Бери, я вся твоя. Я больше не пытаюсь убежать или обмануть тебя. Я сдаюсь. Ты победила…»

За прошедшую неделю Давида словно подменили.