– Ну ты и дура тупая! Чего спокойно не живётся? – перекрикивая собак, прошипел головорез. – Ты, блин, реально попала. Лучше молись…

Сглотнув в горле нарастающий ком страха, я почувствовала, что мои мышцы превратились в вату, а кровь в венах – в лёд. Тело начало колотить, как во время сильного гриппа. Меньше, чем через минуту, у вольеров появился тот, кого я боялась больше, чем дьявола. Дамир, в одних только штанах, приспущенных на узких бёдрах и голым торсом, с невероятной скоростью бежал к клеткам, пиная всё и всех на своём пути.

– Сидеть! – заорал он собакам, а потом огрел и меня парой «ласковых», – Вот ведь шлюха бесстрашная! – Дамира буквально разрывало на куски от гнева. Мужчина рычал и скалился, ломая собственные кулаки друг о друга, мечтая хорошенько кому-то врезать, чтобы выпусти наружу бьющую через край ярость, – Открывай, чего встал! Или тоже захотел получить?

Ойкнув, охранник вытащил из кармана ключи, несколько раз уронил их на газон, а потом ещё долго не мог вставить ключ в замочную скважину. Потому что его руки парализовало нервной дрожью.

– Быстрей! – Дамир влупил кулаком по двери так сильно, что стены клетки практически рухнули на землю.

«Пожалуйста. Не надо. Не открывайте… – шептала я самой себе и молилась. – Иначе… мне конец».

Я думала, что когда он ворвётся внутрь вольера, то он будет срывать на мне всю свою ненависть, как на боксерской груше. Но Дамир не стал меня сильно бить. Выбив дверь с ноги, он всё же вошёл и, первым делом, отвесил мне хлесткую пощёчину по едва-едва поджившему лицу:

– Дрянь.

Я упала на землю, не издав ни единого звука. Хотя, по ощущениям, в моё лицо будто только что врезался локомотив. Дамир резко схватил меня за руку, рванул к себе и, грубо забросив на плечо, будто мешок с мусором, потащил меня в дом, с головы до ног покрывая самым отборным матом. Но я не слушала. Перед глазами появилась белая пелена, а тело – превратилось в подобие тела тряпичной куклы.

У которой только что изъяли сердце.

А душу… Душу растоптали в прах.

Глава 9

– ПОШЛИ ВОН!

Дамир швырнул меня на кровать, а сам принялся бросаться всем подряд в испуганных рабынь, прогоняя невольниц из покоев. Всхлипывая, девушки уворачивались от ваз, подушек, фужеров и прочих предметов, что сыпались градом в их сторону, а затем голышом бросились к выходу. Пользуясь моментом, пока мужчина отвлёкся, я быстро скатилась с постели, плюхнулась на пол и забилась под кровать.

Отдышавшись, Дамир присел на корточки возле кровати и злобно рыкнул:

– ВЫЛАЗЬ!

Даже если бы захотела всё равно бы не смогла. От страха меня парализовало на месте.

– П-пожалуйста… П-пощадите, – взмолилась, тихонько застонав.

– Сучка! Да как ты посмела?! Сбежать! Прямо из-под моего носа. Я, значит, к тебе по-доброму? Накормил, отмыл… А ты, овца неблагодарная… ВЫЛАЗЬ, сказал!

– Н-не могу…

– А если помогу?

– Не надо… с-смилуйтесь.

– Хватит! Достала уже! – холодные руки сомкнулись на щиколотках… и меня резким рывком вытянуло из укрытия. – Овцой, неблагодарной себя возомнила? Тогда и будешь получать, как овца на пастбище! Ты посмотри, дрянь какая! Совсем не уважаешь своего Хозяина?

– Ч-что вы, ч-что вы… Я не хотела. К-клянусь!

– Поздно плакаться, шалавка. Наказания не избежать.

С этими словами он швырнул меня лицом на ковёр, предварительно сунув под живот подушку, а сам – пристроился сзади. Рывком стащил с себя брюки и ловко высвободил наружу страшное орудие пыток, которого я уже боялась до смертельной трясучки.

Только не это!

Отбиваться – бессмысленно. Паралич от страха в теле лишь усилился. Когда я ощутила дыхание этого чокнутого монстра на своей шее, наполненное алкоголем и травкой, то в полной мере поняла, насколько сильно налажала, решившись на этот дурацкий побег.

Дамир был под кайфом. Это значит, что он мог запросто перешагнуть грань сдержанности. Ещё тогда, когда мерзавец тащил меня за волосы по лестнице, я успела оценить его ужасные, бугрящиеся вены, со свежими точками от уколов, и чёрные, наполненные диким безумием глаза.

Обнажив ягодицы, вздернув край платья вверх, практически до самой шеи, несколько раз хорошенько шлёпнув ладонью по мягкой части бедра, находясь на пике самого настоящего звериного бешенства, мужчина гневно зарычал:

– Чертовка непослушная! Ничего-ничего, сейчас папочка займется твоим воспитанием.

Я забилась в холодном ознобе, морально готовясь к самому худшему. В этот момент я даже испытала некую благодарность отцу за то, что тот часто порол мою худосочную попу тяжёлым кожаным ремнём. Соответственно, мои ягодицы уже привыкли к подобного рода издевательствам, выработав «иммунитет» к побоям.

Тщательно помяв груди и бесстыже облапав промежность, резко хлестнув набухшим членом, будто кнутом, по изрядно вспотевшим бёдрам, Дамир обеими руками вцепился в мои ягодицы и развёл их на максимум в стороны, отыскивая узкий, ещё нетронутый вход в нежное тело.

Проклятье… Теперь я поняла, что задумал этот безумный ублюдок! Овладеть моей попой. Прямо сейчас. Без предварительной подготовки. Не дожидаясь вечера.

Я вздрогнула, напрягалась, и сразу же ощутила его острые, как шило, пальцы, которые уже вовсю шарили возле крохотной дырочки, заявляя на неё права, как на законную собственность. Подёргиваясь от предвкушения, Дамир, как чистокровный наркоман при виде сладкой дозы, глубоко выдохнув, потёрся пальцем о нежную кожу ануса, и, легонько надавив на колечко, вошёл. Я дернулась, но мужчина держал меня настолько крепко, что наверно даже не почувствовал сопротивлений, и молча продолжил разрабатывать заветную лазейку.

Затем он застыл. Готовясь вершить правосудие во имя наказания.

– Будем на сухую долбиться. Что б знала, как Хозяина гневать! – отстранившись, набирая разгон, он резко вставил свой толстый орган внутрь, как мне показалось, до самого упора.

А я, взвизгнув от феерической боли, ощутила, будто в меня въехал трактор. И, опустив голову вниз, моментально провалилась в тёмную бездну.

Хоть за это спасибо… Что мучиться долго не пришлось.

* * *

Очнулась я уже совершенно в другом помещении. В белом таком, в котором специфически пахло спиртом и таблетками. Сначала я обрадовалась, что может быть я умерла и попала в рай, так как кругом было тихо, спокойно и белым-бело, как в заснеженном лесу, но потом, услышав знакомый голос, вмиг протрезвела.

– Чёрт! Что же ты такого ужасного натворила, что он так сильно тебя порвал? – фыркнул Завир, исполняя некие манипуляции с моей пятой точкой. А именно – трогал меня там какими-то холодными, острыми палочками и периодически звенел металлической посудой.

Эти мерзкие звуки, а также прикосновения его костлявых рук к чувствительной зоне сфинктера, неимоверно сильно меня раздражали. Но к огромному удивлению я ничего не чувствовала. Лишь лёгкий холодок и горячее дыхание доктора в области ануса.

Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в больничном крыле, и лежу животом на прохладном металлическом столе в операционной. Под моим животом – круглый валик. А в моих венах – катетеры. Ещё я увидела медсестру, что придерживала мои ноги во время хирургического вмешательства.

Сглотнув сухой ком в горле, я жалобно прохрипела:

– С-сбежать х-хотела.

Докторишка тут же прервался, выгнув дугой свои густые и поседевшие брови, поглядывая на меня с таким видом, словно на умалишенную:

– Дурочка! Хорошо, что только это сделал… А не по кругу пустил, развлекая своих верных псов. Или того хуже – живьём привязал бы к кобыле и галопом пришпорил через весь остров.

Я лишь хрипло выдохнула, прильнув щекой к прохладной поверхности стола, а лекарь продолжил:

– Я дам тебе обезболивающее. Поспи немного.

– Х-хорошо, – ответила вялым голосом.

– И да… Отныне ты больше не наложница Господина, а ничтожная поломойка. Будешь пахать на кухне, вылизывать клетки тигров, убирать кобылий навоз и драить сортиры головорезов в наказание за свою нелепую глупость. Были бы мозги, так бы и валялась с утра до вечера в кроватке до самой старости, не марая рученьки свои костлявые о какашки коровьи… Но нет же! Погеройствовать вздумала! Теперь вот, дерьмо подчищать будешь.

– Уж лучше дерьмом быть, чем шлюхой…

– Поумничай мне ещё тут! – Завир шлёпнул меня по бедру за пререкание. – Ладно, отдыхай. И да… Хотя бы неделю не попадайся Хозяину на глаза.

Лёгкий укол, подобно пчелиному укусу, и я снова в нирване.

* * *

Оправившись от травмы, я поняла, что до этого момента я жила в сказке и грех было жаловаться на жизнь. Ад начался после того, как я посмела бросить вызов монстру. Два дня я лежала вялым овощем взаперти, в клетке, пытаясь прийти в себя после очередного сумасшедшего шока. Попа больше не болела, но передвигаться по-прежнему было некомфортно. А на третий день меня с головы до ног завалили работой.

С раннего утра до темного вечера я пахала, как скот на поле и не понимала, как до сих пор дышала, при наличии таких-то звериных нагрузок? Пожалуй, единственным плюсом в моей чертовой жизни стало то, что я подружила с Розой. Забавной она всё-таки оказалась тёткой. Интересно, но когда-то и она была любимой шлюхой верховного Барона, первого основателя Трущб. То бишь, отца Дамира. Но с возрастом, Розу перевели на кухню, а её место заняла более молодая и свежая наложница.

* * *

Уже больше недели я работала, как проклятая: надраивала сортиры, чистила конюшни, убирала экскременты за тиграми, помогала Розе на кухне. За этот недолгий период мы тесно сдружились друг с другом. Потому что всю порученную работу я выполняла строго «на совесть»: трепетно и качественно, что не могло не радовать главную управляющую поместья.

Иногда тёмными вечерами мы тайком беседовали на самые разные темы. Тогда же, кухарка призналась мне в кое-какой тайне: Дамир намерено приказал Розе оставить дверь открытой, а самой на время удалиться. Ещё, он приказал постоянно добавлять в мою пищу обезболивающее в виде жидкой суспензии.