Кроме Сатира. Парень попытался выхватить меня из рук Господина, но тот, словно озверевший тигр, агрессивно рыкнул на подчинённого, бережно прижимая мою холодную щеку к своей горячей груди, как самое дорогое в мире сокровище. Сатир покорно отступил. Но в его обеспокоенном взгляде арктическим льдом застыла тревога.

Странно… Очень странно и весьма неестественно выглядит их чрезвычайно заботливое поведение. Но ещё более странными были мои чувства по отношению к охранникам. Я даже капельку забеспокоилась о целостности их жизней, так как думала, что Дамир показался на людях без маски. Однако мужчина всё же успел прикрыть своё уродство, всё той же серебряной «пластиной».

Через пару минут я осознала, что нахожусь в больничном крыле и лежу на кушетке, наблюдая за тем, как Дамир, которого словно черти подменили, нервно расхаживает по периметру санитарной комнаты, не моргая, не сводя с меня пристально-обеспокоенного взгляда.

Что это с монстром? Неужели… влюбился?

Ха! В мечтах моих ненормальных!

Игрушку излюбленную потерять боится, вот и всё!

Однако, в его тяжёлой ауре чувствовалось нечто новое, непонятное… я бы сказала, даже нечто тёплое, согревающее душу. Но это тепло было слабым. Очень слабым… Едва уловимым.

Может, я оказалась права? И Дамиру нужен верный друг. Как и нужны искренние, человеческие чувства? Такие как принятие, сопереживание и поддержка.

Кажется, я нашла ту слабую ниточку, за которую можно потянуть, распутав клубок к заветной свободе, избавившись от вечного рабства. Нужно лишь справиться с одним очень непростым заданием – исцелить душу дьявола.

* * *

Оказывается, в моей руке застрял кусок стекла. Пришлось вытаскивать. Завир, тяжело вздыхая, возился с раненной рукой, а я, прикрыв веки, незаметно поглядывала на Дамира, наслаждаясь тем, как мужчина озабоченно мешкается из стороны в сторону, испытывая явное беспокойство. Ещё бы… Своим неожиданным поцелуем я, кажется, превратила его мысли в хлам.

Ранение оказалось не очень серьезным. Но шов, всё же, пришлось наложить. Завир во время операции заметно нервничал. Его умелые руки подрагивали, когда он, с особой осторожностью, штопал рану. Подрагивали, благодаря хищному взгляду зверя, буквально дышащему в затылок, с особой внимательностью контролирующему ход лечения.

Укол успокоительного с обезболивающим помог мне расслабиться и погрузиться в крепкий сон. Последнее, что я запомнила до того, как выпала из реальности – всё те же насквозь буравящие, чёрные, как космическое пространство глаза, с нереальной тревогой смотрящие в мою сторону. А последнее, что услышала – бархатный баритон Дамира, наполненный прохладой, требовательно расспрашивающий доктора о моём самочувствии.

Глава 13

Очнулась я на удивление в совершенно незнакомой комнате. Уютной, светлой… На комфортной кровати, в чистой одежде. Раненая рука была перетянута мягким бинтом. В целом, самочувствие было нормальным. Правда, голова кружилась, в животе урчало, а в горле ощущался неприятный металлический привкус. На столе, возле кровати, стояла тарелка с бутербродами, фрукты, чай. Наверно, уже холодный… Сердце приятно встрепенулось при виде всей этой необычной картины.

Что происходит? Я что, умерла?

Просто не верится…

Попыталась встать с постели, но нога запуталась в одеяле, и я… неуклюже грохнулась на пол. Виной дезориентации – слабость в ногах на пару с жуткой головной болью. Взгляд упал на две какие-то пилюли, лежавшие там же, около тарелки с аппетитным лакомством.

Не успела я выдохнуть, как вдруг в комнату вошёл Сатир.

Он подхватил меня под руки и посадил обратно в постель.

– Ушиблась? – неожиданно выпалил парень, заправляя мне за ухо прядь растрепавшихся волос.

В ответ я отрицательно махнула головой. И… Кажется, покраснела, так как мои щёки словно обожгло кипятком. Парень, по-видимому, тоже смутился. Замешкался на месте, а затем – рядом плюхнулся. Сорвал маску с лица и провёл руками по влажным волосам, ероша блондинистую шевелюру. Не стану скрывать, но выглядел он весьма привлекательно. Правда, как-то взвинчено.

Тяжело выдохнув, я уткнулась взглядом в собственные руки, принявшись нервно теребить края платья. Минута молчания длилась вечно. Наконец Сатир, хлопнув себя по коленям, резко отчеканил:

– Я намерен выкупить тебя у Господина.

– Ч-что?? – у меня едва глаза на лоб не перекатились.

– И это не обсуждается. Я служил верно и покорно его семейству с самого рождения. Возможно… Дамир позволит.

Невероятно!

– Зачем, блин, тебе это надо? – теряя былое смущение, я уже вовсю буравила безумца взволнованным взглядом.

– А если нет – украду!

О, Боже! Он Сумасшедший!

А дальше случилось невозможное. Боец резко схватил меня за руку, крепко стиснул мои пальцы, попытался ещё что-то выдавить… то, что не мог, или стеснялся. А затем, отпустив запястье, пулей выскочил вон, так и не сумев высказаться о наболевшем.

Вот же ж… Такой большой, но такой ребёнок.

После его ухода на душе отчего-то стало ещё холодней.

* * *

Несколько дней я провела в новых «апартаментах» в полном одиночестве. Изредка ко мне наведывалась Роза. И не одна. С огромными подносами, до самых краёв заваленными самой разнообразной пищей. Ха! Раскармливали словно свинину на убой.

Неудивительно, за период каторжных работ я ещё больше высохла.

Это были самые лучшие моменты дня, так как удавалось хоть немного с кем-то побеседовать. Но подолгу кухарка не задерживалась. Как бы я ни пыталась разузнать о дальнейших планах касательно моей дальнейшей жизни, повариха словно рыба отмалчивалась.

Также пару раз ко мне заглядывал Завир – осматривал руку. Вообще было удивительно то, что меня перевели в другую комнату. Одноместную. Этажом выше. В сектор элитных наложниц.

С новых одноместных «апартаментов» открывался удивительный вид на пространное поле, где тренировали породистых скакунов Господина. Мне нравилось наблюдать за этими прекрасными созданиями. Увлекательней занятия для запертого в толстых стенах узника и не придумаешь.

Однажды, распахнув окно, я наблюдала за недавно пойманным мустангом, мечущимся в запертом загоне, ставшим для животного безысходной тюрьмой. Как вдруг… на горизонте появился ОН.

Дамир, облачённый в шикарный костюм для верховой езды, с высокими кожаными ботфортами, плетью и… револьвером, устрашающе сверкающим за поясом обтягивающих брюк, гордо шагал к животному. Ловко перемахнув через ограду, мужчина достал плеть. Низ живота будто скрутило морским узлом, по спине пробежал хорошо известный мне холодок, а область таза невольно налилась жаром, вспоминая прошлое. Именно так отзывалось моё тело… при виде плети.

Замахнувшись кнутом, монстр принялся лупить коня, а тот, заржав, попытался разорвать крепкую верёвку пут, пригвоздившую его к ограде. Но тщетно. Прошло несколько минут воспитания, а конь напрочь отказывался подчиняться. Как каменная статуя, я застыла на месте, глядя на весь этот чудовищный хаос.

Дальше воспитательные меры превратились в ещё большую жесть. Дамир вытащил из пояса револьвер, направив орудие точно в лоб гнедого жеребца. Мне показалось, словно это я была тем несчастным конем. Наверно, так как прекрасно понимала его чувства – полную безнадежность. Секунда… и я думала мерзавец выстрелит.

Но животное, тяжело дыша, испуганно поджав уши, покорно застыло на месте. Отдышавшись, жеребец всё-таки позволил себя оседлать. Гордый победитель, Дамир ловко запрыгнул на крепкую спину скакуна, причём без седла, и в привычной манере гордеца, резво пришпорил животное, пустив галопом по часовой стрелке манежа.

Поразительно, насколько бескрайней властью обладал этот сумасшедший диктатор. Неожиданно, дёрнув за поводья, Дамир остановился. Чёрт! Он меня заметил. И в следующую секунду дуло револьвера направилось точно на меня.

Давай же! Пристрели… Подари лёгкую смерть.

Закрываю глаза. Замираю. Щелчок. Хлопок. И что-то звонкое врезается в витражное стекло прямо над моей макушкой, так, что мелкие крупинки посыпались на голову.

Конь под мужчиной протяжно взвизгнул, нервно притопнул копытами и мигом опешил, отступая назад. Когда я открыла глаза – ощутила ни с чем не сравнимую ненависть. Ведь Дамир… снова стал прежним. В его чёрных зрачках буйствовала смертельная буря, а на губах – зловещий оскал. Ибо мой страх для него являлся слаще мёда. А ужас, в увлажнённых слезами глазах, энергией жизни.

* * *

На четвёртый день пребывания в полной изоляции мне уже лично захотелось вернуться к привычной каторге, по вине длительного безделья и скукоты. Как же странно. Столько времени прошло, а я – до сих пор не отработала наказание. Хотя, чуяло сердце, спросят с меня по полной.

«Затишье перед бурей…» – шепнуло подсознание ровно за секунду до того, как входная дверь скрипнула и на пороге появились две хорошо знакомые мне рабыни-прислужницы.

– Чего разлеглась, как на нарах? – захрипела рыжеволосая, швырнув мне в лицо какие-то тряпки, – Время работать, шлюшка-игрушка!

Хохотнув, хамоватые дамы удалились, прочь, пригрозив, что если через пять минут я не оденусь – то отправлюсь на вечеринку в том, в чём появилась на свет. Разумеется, в сопровождении вечно голодных на женские прелести головорезов.

Стоп. Вечеринку? Ну да, Роза что-то такое говорила про некое мероприятие, планируемое на этой неделе по поводу приезда двоюродного брата Дамира. В честь данного приёма главный тиран велел собрать воедино всех самых лучших женщин притона. В том числе и меня. Сейчас я сотню раз подряд пожалела о том, о чём мечтала минутой ранее.

* * *

Новая «форма», состоящая из облегающих лосин и абсолютно прозрачного топа, оголяющая живот до уровня пупка, оказалась до тошноты развратной. Тонкие, практически прозрачные леггинсы, надетые на голое тело без трусов, отчётливо подчёркивали самые сочные изгибы набухших кисок элитных шлюх, явившихся на закрытую вечеринку в честь приёма любимого брата Дамира.