Дана Стар - Игрушка из грязных трущоб

Подобная бездушность со стороны мерзавца вогнала меня в еще больший шок. Танцовщицы нервно замешкались, глядя на плеть. Но, переключив внимание на ухмыляющегося Господина, всё же продолжили двигаться, стараясь не обращать внимания на боль… когда первый удар хлыста обрушился на их обнажённые груди.

– Сильней! – скомандовал деспот, хлопнув в ладоши, и рабыня ударила плетью танцовщиц ещё несколько раз.

Девушки взвизгнули, но всё равно продолжали стоять на ногах, двигаясь в такт музыке.

– Ещё сильней! – голос Дамира кипел от власти, как лава извергающегося вулкана.

Ещё несколько сильных ударов кнута, и лица девушек увлажнились слезами, а их тела покрылись красными ссадинами.

С каждым новым ударом он требовал бить всё сильней и сильней, пока одна из рабынь не оступилась и не упала на пол. После чего монстр довольно захлопал в ладоши и, неожиданно, повернулся в мою сторону. Наши глаза встретились.

Пламя и лёд.

День и ночь.

Жизнь и смерть.

Все это отразилось в таких разных и таких противоположных взглядах, когда мы… впервые увидели друг друга.

* * *

Мне казалось, что я умерла и попала в ад, к самому настоящему кровожадному демону, питающемуся человеческой плотью, болью и страданиями. Но самым ужасным в его внешности был не редкий, с огненным отливом цвет глаз, а МАСКА, выкованная из серебра, скрывающая ЛЕВУЮ ПОЛОВИНУ его лица.

Что? Маска? Зачем? Почему его лицо скрыто маской?

Точнее не всё лицо. Лишь левая часть.

Счастливая улыбка Дамира вмиг исчезла из его губ, и он одобрительным кивком приказал охранникам подойти ближе.

– Новенькая? – голос Барона охрип, а в чёрных, как ночь глазах, сверкнули яркие искры интереса.

– Д-да, Господин! – ушлёпки грубо толкнули меня в спину. Так, что я, не устояв на ногах, неуклюже упала на пол.

– Ублюдки! Только не на мой любимый ковёр!

Я вздрогнула и начала молиться, когда его хриплый рык, будто раскатистый гром, на миг оглушил мои уши.

– П-простите! П-простите! – те грозные терминаторы, словно малые дети, упали перед тираном на колени, моля о пощаде, но перед этим, быстро столкнули меня с ковра. – Вы в-ведь приказали сразу к в-вам доставить. И-или надо было с-сначала отмыть?

Почесав свою шелковистую щетину, мужчина призадумался, продолжая жадно трахать меня взглядом, и через пять секунд ответил уже более спокойным тоном:

– Нет. Не надо в банную. Кажется, её грязнота… выглядит интересной.

Его слова – как пули. Он будто не общался со мной, а расстреливал в упор. Из пистолета. Слово – выстрел. А я умирала. Долго. Медленно. Мучительно.

«Грязнота…»

«Интересной!»

Да он просто сумасшедший псих и извращенец! Он – самая страшная ошибка природы, за период существования нашей планеты.

– Значит так! Кошек – обратно в клетки, темнокожего – тоже на хер. Хочу хорошенько новую игрушку осмотреть!

Что?

Как он меня назвал?

Игрушку…

Игрушку, мать его?

Боже!

Помоги…

Опустив голову в пол, сжавшись в ничтожный комок, я слышала, как его, начищенные до кристального блеска ботинки, ступили на дорогой мраморный пол и, отцокивая мелодию власти, направились в мою сторону. Но перед тем, как мужчина встал с дивана, я услышала звонкий шлепок, после которого нечто тяжелое, звякнув цепями, с грохотом опрокинулось на пол. И тогда я поняла, что Дамир всё-таки ударил темнокожего раба, у которого на спине, помимо пояса из ржавых цепей, имелись многочисленные шрамы, порезы и ожоги.

В этот миг задорная музыка стихла. Смолки и хнычущие рабыни, забившись под столом, наигранно плясавшие минутой ранее. Звук шаркающих шагов раздался в полушаге от меня. Я, не дышала, не моргала, не двигалась. Лишь нервно пыталась проглотить в пересохшем горле застрявший ком страха, что мешал мне дышать, и мысленно приготовилась к самому худшему.

– Посмотри на меня, – холодный, словно северно-ледовитый океан голос, могучим цунами обрушился на моё тело, заставляя моментально подчиниться.

И я посмотрела. Но только не в глаза тирану, а куда-то в область лба. Потому что его дьявольские глаза пугали меня едва ли не до сердечного приступа. Как и пугала его маска из серебра, инкрустированная изумительными драгоценными камнями.

– Какого хера? – губы мужчины обнажили хищный оскал, а кулаки сжались до белизны в суставах. – Кто, сука, посмел прикоснуться к моей собственности?

Запахло нечистотами. Похоже, наёмники от страха наложили в штаны. Теперь всё внимание главного было приковано к подчиненным.

– П-простите, Господин! У-умоляю! П-простите. Девка сопротивлялась… т-так получилось! – один из бандитов, опустившись на колени, подполз к Дамиру и носом уткнулся в его идеально чистые туфли.

– Это ты сделал? – Наркобарон даже покраснел от гнева.

Каждое действие, каждое слово, каждый малейший звук не на шутку нервировали Дамира.

Невероятно! Здоровила-бугай, вооружённый до самых ушей, расплакался как грудной ребёнок перед безоружным мужчиной, что на две головы был ниже него самого.

– Руку давай. Правую, – холодно приказал Барон.

– Н-нет! Молю! С-смилуйтесь! – наёмник забился в истерике.

В надежде на помилование, он несколько раз поцеловал туфли Господина. Но Дамир лишь брезгливо поморщился.

Резко оттолкнув подчинённого в сторону, он гласно гаркнул:

– Сатир!

В комнате тотчас же появился тот самый охранник, дежуривший на входе, в чёрной маске и в кожаной жилетке, надетой на голое тело.

– На стол его. Накажи. За то, что посмел прикоснуться к тому, что по праву принадлежит мне.

После этой жуткой фразы в груди больно заныло, а в глазах защипало. Поверить не могу, что он реально собирается сделать ЭТО.

Прямо здесь.

Прямо сейчас.

Прямо на моих глазах.

Утопая в собственных слезах, я опустила голову в пол, жалея о том, что мои руки были связаны, и я не успела вовремя закрыть уши. Потому что тот отчаянный вопль провинившегося наемника я буду помнить вечно…

Как ассоциации с нашей первой встречей.

Встречей ангела с демоном.

* * *

– Встань. И подойди.

Когда душераздирающие крики смолкли, Дамир снова обратился ко мне. У меня с трудом дышать получалось… а он встать попросил. С первой минуты нашего «знакомства» я сразу же уяснила одно – что злить его не следует ни в коем случае.

Крепко сжав дрожащие руки в кулаки, медленно, но уверенно, я поднялась с пола, шаг за шагом потихоньку передвигая ногами, направилась к мужчине.

– Умница, – тихонько похвалил, и настроение тирана мгновенно улучшилось. Словно ничего и не было. Словно тут минутой ранее никого не лишили руки.

Совершенно случайно я имела глупость посмотреть на место наказания – на журнальный столик. Который, в настоящий момент, напоминал разделочную доску. С которого, прямо на пол, тонкими струйками стекала красная жидкость.

При виде этого ужаса, меня практически вывернуло наизнанку.

Но благо я не успела купить тот желанный кусок хлеба, о котором мечтала несколько дней. Если бы съела – получила бы обратно. Тогда на том столике осталась бы и моя рука тоже.

Слухи оказались правдой. Главный мафиози трущоб не славился добродушием. Он был болен. Конкретно болен! Особым психопатологическим недугом.

Пока я пыталась прийти в себя после увиденного, в хоромах появились девушки-уборщицы, которые со спокойными выражениями лиц принялись отмывать стол от алых следов расплаты, предварительно выбросив в урну отрубленную человеческую руку. Мне показалось, что подобное дело было для них привычной работой. Их лица напоминали бесчувственный бетон. А в глазах не было и намека на слёзы. Вероятно, они столько всего ужасного тут натерпелись, что уже выплакали все свои слёзы на несколько лет вперёд.

Пока девушки занимались уборкой, Дамир взял бокал со стола и направился к фонтану, в то время как я продолжала притворяться сильной, перешагивая через страх, ломая себя, не обращая внимания на душевную боль.

Зачерпнув воду из фонтана, мужчина одним залпом осушил содержимое бокала, довольно выдохнув. И тогда я поняла, что в фонтане была вовсе не вода, а алкоголь.

– Знаешь ли ты, грязная потаскушка, почему находишься в моих хоромах? – он снова продолжил жрать меня своими страшными, чёрными как бездна глазами, словно в мыслях уже вырисовывал самые ужасные планы на моё тело и душу.

– Н-нет. Н-не совсем, – я не узнала собственный голос. Он звучал так, будто мне наступили на горло.

– Твой отец продал тебя. За дозу.

Сказать, что я была удивлена? Значит ничего не сказать.

На самом деле я не почувствовала ни капли удивления и на все сто процентов поверила похитителю.

– Понятно, – даже и спорить не собиралась. А смысл?

Что может маленькая и хрупкая мышка в лапах свирепого и хищного льва?

– Не удивлена? – его идеально красивые брови выгнулись дугой.

Отрицательно махнула головой.

– Хм… Знаешь, если бы мой отец продал меня за сраную дозу отменной дури, я бы лучше бросился под поезд. Зная, каким неудачником мне «посчастливилось» родиться. Наверно, это так унизительно… осознавать предательство родного человека? – мужчина оскалился, обнажив идеально белые зубы и наполнил ещё один бокал из недр фонтана. – Интересно, и как ты себя сейчас чувствуешь? Понимая, что тебя тут вовсе не полы заставят драить. А выполнять куда более унизительные вещи, расплачиваясь за ошибки предков.

Я нервно сглотнула, пытаясь не реагировать на гадости бандита.

Мерзавец просто проверяет силу моего характера. Пытается унизить, вывести из себя, запугать. Чтобы легче было манипулировать новой игрушкой.

Чтобы не расплакаться, я ещё сильней сжала руки в кулаки и тихонько шепнула:

– Может он и не был моим отцом.

Это прозвучало настолько жалко и ущербно, как оправдание.