Дана Стар - Игрушка из грязных трущоб

Холод.

Боль.

И бесконечная, пугающая тьма.

Дамир

Прошло уже более двух дней после того, как Миланы не стало. А я до сих пор не верю. Не верю, что это случилось.

Моя малышка…

Моя маленькая Игрушка…

Прости!

Прости меня!

Я чудовище…

Монстр!

Дьявол…

Каким же выродком я был, когда не ценил то, что любил!

Моя бедная девочка… Если бы можно было отмотать время назад – я бы все изменил к чёртовой матери! Ради тебя. И ради нашего малыша.

Господи…

Не верится!

Не верится, что я больше… никогда тебя не увижу.

– Скотина!!! – я закричал во всё горло и со всей силы врезал себя кулаком по лицу, по уродливой, покрытой страшными ожогами роже, что мелькала в разбитом зеркале, о которое я уже до самого мяса счесал кулаки, используя собственное отражение в качестве боксерской груши.

Закрывшись в комнате погибшей, я два дня тупо стонал, рвал на себе волосы, с сумасшедшей тоской прижимал к груди всё, что осталось от моей девочки – её шёлковый халатик и личный дневник, в котором она всячески пыталась мне, идиоту психованному, помочь.

Открыв самую последнюю запись, я уронил слезу. Слова Миланы больно врезались в душу:

«Дамир… Воистину прекрасное имя. Я искренне верю, что однажды мой деспот изменится и скажет миру «да». Да, Дамир! Скажи миру да, и мир для тебя засияет новыми красками! Ведь недаром твоё имя означает «дающий мир». Обещаю, что развею твою боль. Верь мне. Прошу. Просто верь… Только не гони, не отвергай! Ведь я искренне хочу тебе помочь. Вопреки всему я осознала одну глупость, что я… хочу быть только твоей…».

Запись была сделана год назад. Отшвырнув блокнот в сторону, я едва не подавился собственными слезами.

Поздно…

Слишком поздно…

Не выдержав этой удушающей пустоты, я с горя напился. До потери пульса. До тумана в глазах. Не помогло. Тогда… Тогда в моих руках появилась то, чего я ещё никогда не пробовал в таких рискованных дозах. Последняя сильнодействующая разработка, которая ещё ни разу не тестировалась на рабах. Зная, что это именно то, что поможет справится с кошмарной болью в груди, не думая более, я сделал себе в шею укол. Сладкий дурман растёкся по венам, и я застонал, проваливаясь в беззаботный мир.

Хорошо…

Теперь мне хорошо!

Всегда бы так…

Улыбка расплылась на губах, когда в розовом дурмане я снова увидел Милану. И не одну. А с голубоглазой малышкой на руках.

Любимая…

Какая же ты красивая!

Смерть единственной показалась мне страшным кошмаром, настолько нереальным, что я даже потерялся в странных ощущениях, забывая, где обман, а где горькая действительность. Паря в мире иллюзий, когда мои руки практически коснулись её мягких волос, я почувствовал резкий удар в самое сердце, и… Милана исчезла.

Как исчезло и все остальное. Включая мою грёбаную жизнь.

Не знаю, встретимся ли мы вновь?

Вряд ли такого выродка, вроде меня, примут на небесах.

Но при желании я отыщу моего ангела где угодно. Хоть в раю, хоть в аду. Лишь для того, чтобы вымолить прощение.

Моя чёрная душа заслужила вечные муки в огне очищения, так как я, тварь редкостная, не ценил то, что действительно любил. И эту болезненную истину я осознал только сейчас. Кажется, с потерей Миланы я потерял всё. Ничто больше не имеет смысл. Ни деньги, ни власть, ни богатство. Меня будто ударило молнией, когда я увидел, как моя сладкая девочка исчезла в бушующей пучине океана.

Перед тем, как расстаться с жизнью, я успел пожалеть о многом. Но, в первую очередь, о том, что я не сумел уберечь ту, которую действительно полюбил. Искренне, жадно, ненасытно. До взрыва мозга, до треска в штанах! Ведь она стала той единственной, которая верила в необратимую истину, что болезнь моя излечима, а жестокость искоренима.

Прости меня, крошка. Прости.

С последним ударом сердца, со слезами на глазах, я прошептал последнее пожелание перед надвигающейся смертью:

«Пусть земля для тебя станет мягким пухом, а для меня… вечным Адом».

Милана

Я никогда не думала, что судьба уготовит мне такую глупую смерть: упасть с обрыва, разбиться о скалы и пойти ко дну на корм рыбам. Стоило только увидеть мир за пределами вечной тюрьмы, мне вдруг неистово захотелось жить! Да. Я поняла, что за свободу нужно бороться. И никогда, ни при каких обстоятельствах не опускать руки. Кто знает, что будет завтра, послезавтра, через неделю? Быть может всё изменится? Как и в лучшую сторону, так и в худшую… Если бы мне выпал шанс, хотя бы крошечный такой шансик, я бы попробовала начать всё сначала. Не знаю каким образом, но клянусь, обязательно бы попробовала! Для начала, хотя бы просто помолилась. Каждый день и каждую свободную минуту я бы молилась Богу, выпрашивая помощи. Я бы молилась о том, чтобы неприступные стены трущоб рухнули и, впервые за длительные годы, восторжествовала справедливость.

Бурные потоки холодного течения подхватили моё обмякшее тело, закружили в воронке и понесли в неизвестном направлении. Всё это время, во время падения со скалы, я молилась. Так отчаянно, как никогда прежде. Всем сердцем и душой. До последнего удара пульса.

Воздух давно перестал попадать в лёгкие, а место кислорода заняла удушающая жидкость. Беспощадные потоки волн кромсали моё тело словно бумажную куклу. Сначала бросали на самое дно, а затем выталкивали на поверхность. Из-за сильного шока и асфиксии боль отступила. На секунду я приоткрыла глаза и сквозь размытую пелену увидела яркий свет. Всхлипнув, я потянула руки навстречу зареву, отмечая, что весь окружающий мир на миг словно замер. Агрессивные потоки перестали «кусаться», ветер стих, а тёмно-серые облака, гонимые океанским бризом, застыли, как и всё живое. Мне показалось, что наша планета остановилась. Перестала вращаться вокруг своей оси, позволяя мне, погибающей душе, сойти прочь. В неизвестность.

Светящийся шар стремительно приближался. Я уже тянула руки навстречу этому необъяснимому явлению, которое согревало и успокаивало, как вдруг, услышала мягкий голос, звучавший не снаружи водной глади, а словно внутри моего сердца:

– Тебе ещё рано…

Я поняла, что означали эти простые, но такие понятные слова, и что за странный сгусток света так неистово манил заблудшую душу. Но было уже всё неважно. Небеса подарили мне ещё один шанс. Начать жизнь заново. Наверно, Боги всё же услышали мои молитвы, проявив немного жалости.

Три секунды, и мир снова завертелся, закружился, забурлил как прежде. Крепко зажмурившись, я вновь провалилась в темноту.

* * *

– Эй! Слышишь меня? Девочка! Ну же, давай! Дыши! Дыши, чёрт подери! – я почувствовала сильную пульсацию в груди, после которой захотелось прочистить горло. А ещё я услышала хриплый мужской голос.

Яркий свет ударил в глаза, а в животе будто продолжала орудовать морская буря, превращая все мои внутренние органы в мелкий песок. Перевернувшись на бок, я откашлялась, выплевывая куски горьких водорослей прямо на деревянный пол. Чего? Лодки, кажется.

– Вот так вот, милая! Дыши. Дыши! И попытайся хорошенько прокашляться. Молодец! – шершавые ладони упали на спину, слегка постучав по лопаткам, облегчая острые спазмы.

Дрожащими руками я перебросила волосы с лица на спину и, хорошенько проморгавшись, решила взглянуть в лицо своему спасителю. Голова до сих пор кружилась, а образы окружающих предметов выглядели размытыми и бесформенными. Сумасшедшая качка продолжалась. Оглянувшись по сторонам, я поняла почему. Я находилась в небольшой лодке, которую трясло из стороны в сторону, хаотично раскачивая волнами. Ухватившись за бортик, я постаралась успокоиться и вымолвить хотя бы слово, чтобы узнать, что со мной произошло и как именно я здесь оказалась.

– Деточка, как ты? Помнишь, что-нибудь? – я услышала всё тот же хриплый мужской голос, а когда зрение восстановилось, увидела немолодого, седовласого старичка в поношенной одежде. Дед осторожно присел напротив меня, отсканировал с головы до ног тревожным взглядом. – Что случилось, несчастное дитя, и как ты тут оказалась?

Горькие воспоминания атаковали воспаленный разум. Дамир… Наша первая поездка за пределы тюрьмы… Океан… Опасный обрыв… И этот страшный обвал, что едва не забрал мою жизнь.

Я кивнула, не понимая, стоит ли доверять незнакомцу, раскрыв все тайные карты, или же лучше солгать? И что я скажу? Мол я, якобы память потеряла, поэтому не помню, как оказалась у берегов самого опасного в мире острова?

Нет. Полный бред! Это ведь частные владения! А местные уже давно знают кому принадлежит проклятый остров.

Уловив явный страх в моих глазах, незнакомец сказал:

– Меня ты можешь звать Омаром. Хоть и старый, но не злобный. Поэтому, не боись. Не трону.

Дед попытался улыбнуться, тем самым, стараясь расположить к себе.

Заметив, что у старика не хватает нескольких передних зубов, я почувствовала непонятное тепло в груди, которое указывало на то, что рыбаку, всё-таки можно доверять.

Оценив одобрительную реакцию, Омар продолжил:

– Я знаю, чей это остров, девочка. Туристы минуют его десятой дорогой… Обычно, в пределах нескольких километров, тут ошивается всякая опасная шваль, вооружённая до самых зубов. Но сегодня воскресенье. Следовательно, у мразоты выходной. А я, на свой страх и риск, люблю порыбачить в эти дни. Ведь именно возле берегов этого поганого пекла водится самая отменная рыба. Поэтому не стоит меня бояться. Я не сдам. Могу лишь помочь. Ты ведь не случайно тут, верно?

Я всё ещё не могла говорить. Лишь неуверенно кивала. Проклятье! Что с моим голосом?

– Сбежала, наверно? Из этого ада проклятого. Знаю я, какие ужасы там творятся, и кто орудует всем этим грёбанным хаосом. Сын Сатаны! Отребье демонское! Тьфу на него!