Ого! Я даже невольно улыбнулась, так как этот милый дедушка немного меня развеселил своей особой манерой ругаться. Думаю, мы поладим.

– Чтоб он сдох, аспид кровожадный! – Омар несколько раз плюнул через левое плечо и, вернувшись к привычной работе, резко вытянул рыбацкие сети из воды обратно в лодку.

Рыба, пойманная в сети Омара, резво задёргалась на палубе лодки, жадно хватая ртом воздух. Действительно, селёдка тут обитала ну просто гигантская. Местные браконьеры боялись соваться в запретные воды, поэтому для всякой там живности побережье «острова смерти» стало не абы каким раем.

– В общем, рыбачу я, рыбачу, и тут вдруг бах! Обвал приключился… После дождей, знаешь ли, оползни довольно-таки частое явление. Опасно по скалам в этот период бродить. Землица в здешних краях как пепел. Бац! И рассеется над водой, даже пикнуть не успеешь.

Настроение резко пропало. Горло опять сдавило невидимыми цепями, а по спине пробежала холодная дрожь. Меня затрясло. Больше от страха, чем от холода. Я вспомнила то, что со мной случилось часом ранее.

– Что такое, куколка, побледнела вся? Хочешь сказать, этот обвал имеет к тебе лично кое-какое отношение?

Утвердительно киваю. Но говорить в голос по-прежнему не получается.

– Господи боже! Бедное дитя! – рыбак замешкался, а затем вытащил из рядом стоящей коробки одеяло и бережно набросил на мои посиневшие плечи. После, Омар бросился промывать мне раны: на лбу, руках и ногах. Повезло, считай. На вид, всего лишь царапины, но кровило прилично.

– Я вот, случайно тебя выловил. В сетях застряла. Испугался сначала, думал русалка-какая словилась! Или того хуже… утопленница. А тут вдруг девушка, живая! Хрупкая такая, в ссадинах вся и как лёд, до ужаса холодная. Думал, чертов дьявол, снова развлекается… Над девушками издевается. Так ведь? Это он тебя в океан бросил?

– Почти, – прошептала одними губами. – Упала.

– Что же делать? – схватившись за голову, старичок принялся нервно мерить лодку шагами.

Закутавшись в тёплый плед с головой, я снова попыталась выдавить хоть какие-нибудь звуки:

– Пожалуйста, спасите. Спрячьте меня, умоляю. Я не хочу обратно. Мне страшно.

Кажется, Омар всё понял. По губам прочитал. Он быстро сгрёб в охапку все свои рыболовные снасти, бросил обратно в лодку и уверенно отчеканил:

– Хорошо, я помогу тебе, девочка. Ты только держись, ладно? Скоро прибудем в деревню, обещаю, что спрячу тебя и буду заботиться. Там то уж точно никто не найдёт. Человек я одинокий. Детей нет. Жена уж померла давно. Вопросов задавать никто не станет. Первое время. А там, что-нибудь придумаем. Давай-ка, ложись на пол, накройся одеялом и тихонько себя веди. Не хватало ещё на патруль нарваться. Наверняка искать будут.

Я быстро сделала всё так, как велел рыбак, притворившись мёртвой мышью. А когда лодка, загудев, резко рванула в открытое море, я облегченно выдохнула, радуясь тому, что у меня, появился шанс на спасение.

– Эх, понеслась вода по стокам! Держись, девочка! Оторвёмся! Дядька Омар в обиду не даст! – рыбак весело хохотнул, разгоняя своё старое корыто до максимальной скорости.

Глава 2

Дамир

Кажется, словно я только что побывал в самом настоящем аду и чудом вернулся обратно. Не знаю, каким таким образом, но похоже, высшие силы решили дать мне ещё немного времени… на земле. Чтобы я мог исправить свои непростительные ошибки.

После того, как моё сердце остановилось, окружающий мир поглотила бездна. Эти чудовищные воспоминания я помню так ясно, как и смерть Миланы. А ещё, я отчётливо помню то проклятое место, куда мою душу буквально на несколько минут затянуло. Высшие силы таким вот поучительным образом решили показать мне, что бывает с грешниками и какая участь их ждёт в самом сердце ада. Но черт подери, после того, как моей любимой малышки не стало, я будто заново родился, осмыслив, что я живу неправильно.

Я готов был принять наказание, как вдруг меня снова вытолкнуло в привычный мир, а грозный голос свыше, сказал, что мне ещё рано. Что я должен исправить свои грехи. И сейчас, я бы всё отдал. Абсолютно. Своё чёрное сердце, свою гнилую душу, свою нерушимую власть, свои безлимитные богатства… за возможность отмотать время назад, за возможность исправить непростительные ошибки. Дело не в матери, а во мне лично. Только сейчас я понял, что моё уродство – своего рода испытание, с которым я, к великому огорчению, не справился. Ведь при желании, можно и звезду с неба достать. Я вот достал… но удержать не сумел. Упустил. Разбил. Уничтожил. Мою Милану. Ту единственную, которая разглядела во мне совершенно иного человека, а не жуткого монстра, несмотря на страшное уродство.

Всю жизнь, с момента первых унижений со стороны девушек, я дышал сплошной ненавистью. Понимая, что в голове пульсировали задатки чокнутой мамочки, но я бы смог с этим справиться. Если бы захотел. Если бы ещё раньше прочувствовал силу любви, повстречав Милану. Ещё тогда, на фотографии, когда впервые увидел моего хрупкого ангела. Но я не послушал светлую сторону внутреннего «Я», отдавшись тёмной. За что, в данный момент, возненавидел себя ещё больше. Правда теперь, очнувшись после показательного путешествия в загробный мир, я проснулся совершенно иным человеком. И вместо того, чтоб прикончить себя снова, решил попытаться хотя бы немного исправить ошибки прошлого. Так, как когда-то хотела Милана. И в честь этой девушки я решился на сумасшедший поступок – превратить остров страданий, в процветающий рай.

Да. Так, как хотела Милана. Точнее, мечтала.

Я решил уничтожить трущобы, испепелить плантации, разрушить ювелирные заводы, превратив эту грязь в совершенный оазис, для нуждающихся и для сбившихся в пути людей.

Почему? И как я на такое решился?

Очень просто… Любовь меняет людей. И это чувство, сильнее всего на свете. Особенно, сильнее любой самой неизлечимой болезни. Вроде той, которой я был обречённо болен. С самого рождения.

* * *

Во время клинической смерти всякое случается. Не знаю, что конкретно значило моё спонтанное путешествие в ад, но кажется, будто видения ощущались так отчётливо, как самая настоящая реальность. Всё, что я запомнил – невыносимая, испепеляющая духота, мучительные вопли и крики грешников, страшные рожи бесов и огромные бурлящие лавой котлы, в которых, закованные в кандалах, плескались провинившиеся души. В Преисподней наказания осуществлялись таким образом: некоторые пленники тяжко работали, подбрасывая уголь в печи, остальные же – до костей варились в котлах, которые до самых краёв были заполненные кипящей магмой. Затем, грешники менялись. А после того, как умирали, возрождались снова и снова. Так повторялось вечную вечность.

Я также должен был занять место в одном из кипящих котлов, но что-то пошло не так… Неожиданно, страшная жаровня, вместе со всем её обитателями, растворилась в темноте, а вместо неё я ощутил резкую боль в области сердца, после которой снова начал дышал.

* * *

– Господин! Господин! Вы меня слышите? Понимаете? О, хвала небесам, вы очнулись! Это чудо… Боже! Невероятно… Невозможно! Вы живы!

Я узнал этот голос, но пока не мог отчётливо рассмотреть его обладателя, так как глаза ещё не привыкли к относительно яркому свету.

– Завир… Не кричи т-ты так! Г-голова болит… – я попытался присесть, но тело, словно с тонну весело. К тому же, сердце как-то странно покалывало.

– Хорошо, хорошо, мой Господин! Я сейчас! Позову главного кардиолога и мигом вернусь, – Завир пулей выскочил за дверь. Спустя минуту, в комнату ввалилась целая армия незнакомых особ, облачённых в белые халаты.

Когда я немного оклемался после продолжительного сна, меня избавили от приборов жизнеобеспечения, благодаря которым было невыносимо трудно разговаривать и, тем более, двигаться.

Ко мне вернулась память. Мне стало дурно. Больно. И невыносимо грустно. Я ведь ломал Милану не только физически, но и морально. Больше всего на свете я любил унижать словами. Особенно девушек. Моя душа страдала с самого детства, превратившись в один сплошной и чёрный сгусток ненависти, вспоминая былые травмы, когда благодаря моей ужасной внешности, любая девчонка, абсолютно любая, вытирала об меня ноги, смешивая с навозом.

* * *

– Как ваше имя? – спросил усатый старичок, склонившись над моей кроватью. – Помните?

– Дамир, – сухо ответил, глядя в идеально белый потолок немигающим взглядом.

– Отлично, Господин Дамир, – доктор улыбнулся. – Вы едва не погибли после мощной передозировки… Сердце не выдержало и, можно сказать, буквально лопнуло, захлебнувшись в крови. Но, благодаря вашим верным друзьям, вас удалось спасти. Мой коллега, Завир, вовремя доставил вас в реанимацию. Поэтому, вы не погибли. Но, к сожалению, не всё так идеально.

Я понял. Понял, почему грудь такая каменная, так невыносимо печёт и давит на другие органы… И почему меня окружила армия кардиологов.

– Вам была сделана операция по пересадке сердца.

Я тяжело выдохнул, вцепившись руками в одеяло.

– Сейчас мы организуем общий осмотр и всё более подробно обсудим. Но то, что вы очнулись и находитесь в добром здравии, уже говорит о многом.

Допрос продолжался несколько минут. После, меня оставили на попечении сиделки. Положив ладонь на грудь, я закрыл глаза, пытаясь справиться с непривычным дискомфортом. Сердце стучало медленно, ритмично, как игрушечное. Интересно, кто стал моим донором?

Вдруг, сознание охватило резкая вспышка озарения. Мне, черт возьми, захотелось жить! Жить, ради того, чтобы исправиться! Жить, ради того, чтобы изменить мир в лучшую сторону! Жить ради той, которая вывернула мою душу наизнанку! А новое сердце… мне обязательно в этом поможет.

Когда Завир присел напротив моей кровати, осторожно взял мою руку, чтобы прощупать пульс, я слабо прошептал:

– Завир… Можно просьбу?