- С этим никаких проблем, я буду стараться говорить прямо.

Его рука тянется, чтобы коснуться моей кисти, но на полпути останавливается. Чуть позже, стараясь не акцентировать внимание нас обоих на этом неловком моменте, он возвращает свою руку на место.

Он что ли чувствует меня?!

Я могу смотреть ему в глаза.

Мне никто не нужен, мне никто не нужен, мне никто не нужен.

Или нужен?

Мы приезжаем в уже дважды знакомую мне квартиру ближе к десяти вечера. Меня почти трясёт от перспективы опять войти в неё и увидеть лица людей, ставших свидетелями моего падения, но она оказывается совершенно безлюдной:

- Ребята уехали на выходные на озеро Култус резвиться в аквапарке, так что сегодня ночью мы одни, - объясняет их отсутствие Кай, следя за моим, мягко говоря, нервно шарящим по квартире взглядом.

В ванной я быстро прохожу ритуал «голова, тело, чистка зубов». Пока сушу волосы, рассматриваю гигиенические средства на полках, стараясь вычислить, какие из всего многообразия «его», а какие принадлежат остальным. У меня был только один шанс изучить его запахи – время недолгой прелюдии до момента боли, заполонившей весь мозг, но единожды познав их, я способна запомнить и всегда узнавать. Он использует  шампунь, туалетную воду и крем после бриться одной марки  - Armani Code – чёрные флакон, тюбик и баночка расставлены в разных местах на верхней полке. Между ними женские средства для волос и крема для кожи. Я выставляю флаконы шампуней в ряд на второй полке, соблюдая принцип радужной последовательности цветов и оттенков. Более мелкие флаконы и тубы с кремами – на нижней, чтобы не загораживали зеркало. На третьей и самой верхней оставляю четыре чёрных Armani Code – четвёртым оказался дезодорант. Я убираю чужие использованные бритвы в мусор и вытираю салфетками зеркало, чтобы не было пятен.

Стук в дверь:

- Ты в порядке?

- Да.

- Можно войти?

Я отщёлкиваю замок на двери, и он просовывает своё нахмуренное лицо:

- Если что-нибудь нужно, скажи… - его глаза замечают перемены, и только теперь я понимаю, что мои привычки лезут «на его территорию».

Но реакция хозяина неожиданна:

- Спасибо. Всегда ломал голову, почему, заходя в ванну, первым в голову приходит слово «хаос»?

Я молчу, потому что не могу поймать мысль. Но он добавляет:

- Спасибо, что навела порядок. Скажу оболтусам, чтобы придерживались придуманной тобой системы. И отдельное спасибо за «отдельную полку», - подмигивает.

И добавляет уже серьёзнее:

- Спасибо, что отделила мои принадлежности от всех остальных. Я буду рад, если твои поселятся рядом… на нашей полке!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После меня в душ идёт он. Моется довольно быстро и в комнате появляется обёрнутым в одно только полотенце – в районе бёдер. Его плохо вытертое и местами мокрое тело вызывает во мне неприятные мысли и ощущения, и я тороплюсь отвести взгляд.

- Извини, я сейчас оденусь, - обещает и выходит, прихватив вещи из своей гардеробной. Через пару минут возвращается уже в футболке и мягких спортивных штанах, укладывается рядом и, прежде чем выключить свет, спрашивает:

- Что обычно ты делаешь перед сном?

- Занимаюсь.

- Чем?

Я не знаю, как охарактеризовать выражение его лица, но такой тип улыбки определённо относится к категории «Игривых». Мне это не нравится:

- Преимущественно чтением медицинской литературы, - сообщаю тоном, не оставляющим сомнений.

- Окей, - говорит и больше не улыбается, - но сейчас каникулы, ты телевизор не смотришь?

- Нет.

- Я тоже. Тогда выключаем свет и спим?

- Да.

В темноте его близость кажется отдалённой, а этот вечер и вся предшествующая ему неделя - причудливой фантасмагорией, способной родиться только в такой больной голове, как моя. Глаза быстро привыкают к темноте, которая никогда не бывает полной в большом городе. Вначале я прислушиваюсь к звукам, в надежде уловить размеренность дыхания спящего рядом человека и расслабиться, но тишину в комнате нарушает лишь приглушённый своей дальностью гул автобана и редких сирен служебных машин, скрежет поезда, подъезжающего к станции скайтрейна. Так медленно и бесшумно, как только это возможно, я поворачиваю голову влево, чтобы взглянуть на парня рядом и убедиться в том, что он спит, но наталкиваюсь на блеск его открытых глаз и почти сразу слышу:

- Спи! – шёпотом. – Всё будет хорошо. Теперь всегда всё будет только хорошо…

Глава 10. Рождение «Нас»

Good Weather For An Airstrike - Rescue

Mazzy Star - Take Everything

Halsey – Clementine

Я просыпаюсь ранним утром: голубоватый тусклый свет уже очень хорошо освещает комнату с синими стенами. Некоторое время изучаю сосредоточенного индейца на фотографии, висящей на стене рядом с окном, стараясь понять, чем именно завораживает его взгляд. Догадываюсь – грустью, и в ту же секунду теряю к нему интерес: теперь мои глаза смотрят на облака, плывущие по сине-сиреневому морю. Это не моё окно, в моём болтаются от ветра или мокнут под дождём ветки пихты.

Бесшумно поворачиваюсь и вижу: он обвил своё тело вокруг меня, не касаясь ни в одной точке. Его голова и правая рука расположены надо мной, необъятный, как горная Ванкуверская гряда, торс рядом, ноги согнуты в коленях под моими ногами. Он обёрнут вокруг меня одной большой буквой «С».

Обещал не прикасаться, и слово своё держит.

Я знаю, что не спит. Слышу шелест его мыслей, но слов разобрать не могу. Набираюсь смелости и медленно поворачиваю голову: его глаза открыты и смотрят в мои, лицо спокойное, но не безмятежное. Улыбки нет, однако я ощущаю, что он улыбается мне весь, целиком.

Мы лежим и смотрим в глаза друг другу, наблюдая за тем, как с растущей яркостью света всё чётче и чётче проявляется рисунок радужки. Я вижу яркий изумрудный цвет, темнеющий к зрачку, и правильные, ровные волокна радужки.

- Привет, - тихо говорит.

- Привет, - отвечаю.

- Как спалось?

Я теряюсь, а он не настаивает на ответе.

На кухне усаживаюсь на один из стульев, смутно соображая, что это, скорее всего, чьё-то место, а чужие места лучше не занимать. Хозяин, тем временем, быстро осматривает чистую миску с полки, затем тщательно моет её новенькой губкой и вытирает насухо бумажным полотенцем:

- Ребята моют посуду в машинке, но она не всегда справляется с поставленной задачей, - поясняет свои действия.

Я не знаю, стоит ли комментировать эту информацию, поэтому молча разглядываю кухню: качественные шкафы, остров с гранитной столешницей посередине, хорошая техника. Такого большого холодильника я ещё не видела - с двумя дверцами, как в обычном шкафу, и контейнером для воды.

- Эту квартиру подарила мать, когда мне исполнился двадцать один год.

- Добротная, - хвалю.

- Да, хорошая, - вынимает из холодильника банку с йогуртом, достаёт с полки хлопья:

- Хлопья с йогуртом будешь?

- Буду.

А куда мне деваться, если ничего другого не предложили?

- Что ты обычно ешь на завтрак?

- Хлопья, как все, только с молоком. Фрукты ещё.

- Какие?

- Любые. Просто фрукты.

- Яблоки?

- Можно и яблоки.

Он кивает, откладывая часть клубничного йогурта в мою тарелку:

- У меня сегодня только клубничный, у тебя нет аллергии?

- Я люблю клубнику. Аллергии у меня совсем нет.

- Это отлично, - кивает.

Затем включает новостной канал, и мы синхронно проваливаемся в хронику мировых и местных Ванкуверских событий.

- Ты обычно чай пьёшь или кофе? – спрашивает, не глядя.

- Кофе.

- Хорошо. Хочешь попробовать чай с мятой? Я завариваю только свежие листья - утром пьётся приятно и полезно ещё.

- Попробую.

- Отлично.

Снова это отлично.

Вдруг обнаруживаю его в прихожей зашнуровывающим шнурки на кроссовках:

- Я на пять минут: мята закончилась, магазин недалеко.

Бегу вслед шнуровать свои:

- Я с тобой.

И прежде, чем он успевает возразить, объясняю:

- Не хочу оставаться в чужой квартире одна.

На лестнице его спина загораживает мне весь обзор, и я, подскакивая вслед за ним, как Пятачок вслед за Винни, усердно пытаюсь понять, достаю ли макушкой хотя бы до его лопаток.

По дороге мы больше молчим, изредка поглядывая друг на друга, и его взгляды сосредоточенные, серьёзные, но не злые. В Воллмарте находим мяту, по пути к кассам заходим в фруктовый отдел и набираем яблок и клубники.

- Я думаю, сегодня пообедаем где-нибудь в хорошем месте, а вообще, чем ты питаешься в течение дня?

- Чем получится.

- А точнее?

- Если есть выбор, покупаю овощные салаты, а если дома - готовлю их сама.

После этих откровений мы направляемся в соответствующий отдел:

- Бери, что нужно, - командует.

И к фруктам добавляются овощи, причём мой спутник внимательно изучает всё, что я кладу в корзинку.

- Ты - настоящее травоядное! - комментирует с улыбкой.

И я снова не знаю, как реагировать:

- Спасибо.

- За что спасибо?

Силюсь придумать адекватный ответ, перебираю в голове уроки о юморе и его уместности, в итоге пожимаю плечами:

- За слова?

Странное дело, но мой ответ его полностью удовлетворяет. Он довольно кивает, добавляет к покупкам коробку булочек с карамельной начинкой и примерно фунт желейных медведей. Надо сказать, в магазине я предположила, что медведи и булочки предназначались Марине и Дженне. Оказалось, этот парень размером с гору Гроус - сладкоежка. Пока коробка булок исчезала в его утробе, он десять раз поинтересовался, не желаю ли я попробовать эти «восхитительно нежные и в меру сладкие булки без красителей, консервантов и искусственных вкусовых добавок». Невзирая на все мои «нет» он всё же оставил две штуки с комментарием: