Мария Зайцева - Их безумие

И хуже всего в этой тупой ситуации то, что он, по мере своего рассказа, слыша себя со стороны, понимает, насколько он тупорез. Насколько дебил. Насколько тупые он принимает решения по жизни. Насколько очевидно умудрился себя закопать. Их закопать. По-идиотски. По-глупости. Он осознает это и замолкает.

Керри тоже какое-то время молчит, а потом тихо говорит:

- Так... Позволь уточнить... На тебя наехали бандиты и предложили делиться. Отдать им один бокс, прикрывая их незаконную деятельность. Так?

Он кивает и закуривает, пытаясь воскресить остатки похеренного самообладания и уверенности.

- Дальше, - продолжает Керри спокойным звонким голосом, - ты, вместо того, чтб пойти, например, в полицию, решаешь, что ты сними справишься самостоятельно. С бандой. Один.

Рэй опять кивает. И да, из ее уст это звучит еще более тупо, чем из его. Гораздо тупее.

- Я не буду комментировать это твое решение. Его я еще могу понять, зная вашу фамильную любовь к полиции. Но мне непонятно, почему ты ничего не сказал Лю?

Рэй пыхает сигаретой и отводит взгляд.

- Нет, ты объяснил, конечно. Потому что боялся, что Лю просто закроет здесь мастерскую, и ты не сможешь оставаться со мной. Это самое глупое, что я когда-либо слышала, Рэй.

Рэ ничего не отвечает. Да, тупо. Чего уж обсуждать?

- Хорошо. Ты отказал. Они надавили и похитили меня. Это, кстати, странно. Насколько я понимаю психологию бадитов, а я ее не понимаю, просто на уровне ток-шоу и криминальных сводок, для них логичнее было бы поджечь боксы. То есть, показать свою силу и серьезность намерений. Тебя подкараулить и побить... Похищение человека - это очень серьезная статья. Это не наркотики и не угон. Это другой уровень. Но они это сделали. И вынудили тебя согласиться.

Керри какое-то время молча смотрит на Рэя, тот опять отхлебывает кофе, курит и смотрит на нее уже с вызовом. Болезненным. Ему не нравится смена ролей. Ему не нравится, что его отчитывают. Особенно его девочка, которая только недавно полночи стонала под ним, позволяя делать с собой любую фигню, какую только может взрослый опытный парень с фантазией сделать с попавшей ему в руки девчонкой. Это как-то тупо. И неправильно. И непривычно для него. Но он молчит. Потому что она права.

- После этого тоже можно было бы в полицию. Но это так, для справки. Далее. Ты пускаешь к себе людей, они таскают какие-то коробки. Что-то привозят и увозят, для вида ковыряясь в машинах. Ты не знаешь, что. И, вместо того, чтоб опять поделиться, хотя бы со мной, ты меня вышвыриваешь из своей жизни, понадеявшись, что бандиты обо мне забудут. Отчего-то. Учитывая, что они все про меня знают и подготовились к похищению основательно. Одного Чака достаточно, что оценить уровень подготовки. Ладно, я не буду сейчас затрагивать моральную сторону этого, хотя, Рэй, если бы ты знал, что я пережила за эту неделю... Если бы ты понимал... Я же сюда приезжала. И видела женщину на твоих коленях. И ты ее обнимал.

Тут Рэй вскидывется, желая объяснить ситуацию, но Керри жестом прерывает его:

- Не надо. Я поняла все уже. Шон, его подружки и ваша пьянка бесконечная. Уокеры, чтоб вас...

В этот момент она выглядит нахмуренно, серьезно и пиз**ц, как горячо. Рэй опять ощущает в штанах утихшую было под напором внезапного доминанта Керри жизнь, но сидит. Разговор еще не окончен. И у него еще есть немного терпения. Он сначала все прояснят. До конца. А потом он ее вые**т. За ее тон, за ее слова и за то, что она невозможно хорошенькая сейчас. И, может, даже так, как ночью. Сладкие мысли о будущем трахе дают силы. Керри неожиданно умненькая, и вполне может подсказать ему правильные идеи. Потом.

- И теперь ты решил проверить, что же они там такое таскают, - неумолимо продолжает Керри, - и выясняется, что они вовсе не наркоторговцы. А торговцы оружием. Или вообще терористы. И у тебя в боксе, оформленном на твое юрлицо, хранится пластид. Я даже не знаю, что сказать, Рэй. Я очень сильно сомневаюсь в твоей адекватности, вот честно. Потому что так поступать может только, ну... Не знаю...

- Кер, я в тот момент не мог по-другому. Сейчас это звучит тупо, да. Но мне надо было тебя вытащить.

- Ты меня не вытащил! Они же присматривают за мной, так? Наверняка присматривают. И за Шоном. Они знают, что он твой брат? Конечно, знают. А Лю? Рэй, его-то ты за что так подставил? Фирма же на нем. Он же запросто как соучастник пойдет! Надо в полицию, Рэй. Пока не поздно.

- Поздно уже, Кер.

Он опять закуривает, отворачивается, понимая, что все его мысли о трахе - просто защитная реакция на осознание происходящего. Кер молодец, вон как все по полочкам разложила... Вот только что с этим теперь со всем делать - непонятно.

- Рэй, никогда не поздно! Даже мафиози признаются, сдают своих подельников и идут по программе защиты свидетелей! А они по многу лет в этом бизнесе! Надо идти, Рэй!

- Нет! Если программа защиты, то срываться с места, тебя срывать... Ты же со мной поедешь?

Тут он остро смотрит на Керри, и та кивает сразу же, ни секунды не сомневаясь. И это одновременно греет и бесит. Недостоен он ее, урод цирковой!

- А у тебя стипендия, перспективы, ты подумала об этом? А? Кто ты будешь на новом месте? Я кто буду? Так и жить, все время скрываясь? А потом, после суда? Сколько времени мы еще не сможем нормально жить?

- Рэй... - Керри подсаживается к нему, обнимает мягко, - мы и сейчас нормально не живем. Ты мучаешься, все больше закапываешься во все это дерьмо. Закапываешь меня, Шона и Лю. Не надо , Рэй. Надо идти признаваться.

- Давай я подумаю, - Рэй не выдерживает, обнимает ее, с наслаждением зарываясь в пушистые волосы носом, - чуть-чуть. Мне надо... Прийти в себя.

- Рэй...

- Тук-тук! Кер, ты голая? Тогда я захожу! - раздается от дверей веселый голос Шона.

Керри поднимается с коленей Рэя, вытирает слезы, и Рэй готов себе палец отрезать, увидев это. Мудак. Опять она плачет. Из-за него, дебила. Все из-за него.

- Ну че, вы хоть спали, а?

Шон проходит в столу, отхлебывает из чашки Керри кофе, запихивает в рот яичницу.

- Я вот нихера!

Выглядит он при этом довольным и отдохнувшим, настолько полным позитива к всему окружающему миру, что Рэй ему невольно завидует. Вот засранец везучий. Все ему нипочем.

- Рэй, я поеду, наверно, у меня семинар сегодня... - Керри собирает сумочку, смотрит на него.

- Да, сейчас такси вызову. И заеду за тобой вечером.

- Да, обязательно.

Они прощаются у дверей под насмешливым взглядом жующего Шона.

- Четырехглазке привет! - орет он, ухмыляясь.

Рэй только кривится. Дебил, а...

Хорошо, что Кер улыбается.

- Не наделай глупостей, Рэй.

- Не наделаю.

Он целует ее долго и неожиданно нежно, радуясь, что она, несмотря ни на что, поняла его, поверила, и, может, даже простила.

Кер выходит, Рэй закрывает дверь, разворачивается и тут же падает на пол, хватаясь за челюсть. В глазах искры, дыхания не хватает, да еще и башкой приложился. Да уж, удар у Шона поставлен, как надо.

Брат стоит над ним, и в глазах его ни тени того довольства и жизненной легкости, что была лишь минуту назад.

- А теперь поговорим, братишка, - щерится он, почесывая кулак, и уходит обратно к столу, оставляя охреневшего Рэя на бетонном полу бокса.

Когда Шон Уокер считает, сколько лет своей, не особо длинной жизни, он провел в клетке, то сразу делается очень грустным. А если он еще и трезвый в этот момент, то вообще печаль накатывает. А, когда накатывает печаль, сразу охота накатить. Чтоб легче было. А пьяным он тут же теряет над собой контроль и начинает творить всякую хрень, за которую его, в итоге, опять запирают в клетку. И он делает очень грустным... Ну и дальше по кругу, вы поняли, да?

Шон смотрит на своего брата, самого удачливого из Уокеров, которому он по-хорошему завидует и искренне не понимает, какого это хера ему так свезло с малышкой Кей. Такая лапочка, просто цветочек-маргаритка. Он такие видел на клумбе у жены начальника тюрьмы, где сидел в последний раз. Не на клумбе, в смысле, а в тюрьме. Так вот, там тоже такие были. Хорошенькие, хрупкие, только тронь пальцами грубо - и в труху рассыплются. Но, когда неожиданно налетает ветер, они только гнутся и ни одного лепестка не теряют, вот такие стойкие.

Да, малышка Кей прям такая. Свезло, короче говоря, этому дебилу. И вот радоваться бы ему, да мозгом начинать уже пользоваться, а нет.

Гены, сука, гены! Не денешь никуда то дерьмо, что поколениями копилось в крови. Дурость их фамильную, безбашенность, авантюризм и бешеную, неконтролируемую ярость.

В принципе, тоже ничего так качества. Ага. Для зоны. Пару раз так выпустишь зверя, и все. И потом тебя десятой дорогой обходят, бешеным гринго называют. Гринго, это потому что пятьдесят процентов сидельцев в последнем его месте обитания - мексы. Еще двадцать - ниггеры. А остальное - сборная солянка из самых разномастных дебилов и отморозков, которых только можно отрыть в южных штатах.

Шон критически почесывает кулак, рассматривает удивленное лицо брата и идет к столу. Разговоры разговаривать. Хотя, чего тут разговаривать? Когда наследственный дебилизм налицо?

И это Шон удачно зашел еще. Пораньше освободился. Как знал, вот как знал прям!

Пока тихонечко стоял снаружи да слушал, как мелкая Кей отчитывает его брата-дебила за то, что в говно их всех по самую макушку макнул, прям кайфовал. Даже прерывать не хотелось. Хотя кулаки чесались. Прям сильно. Но, когда любовнички-заговорщики начали обжиматься, Шон решил, что, пожалуй, слушать дополнительно игрища братухи с малышкой он не готов, и пора бы их разгонять. И с братиком потолковать душевненько.