Юлия Бузакина - Их жаркий ноябрь

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как, нет?! Да он же сам не свой! — взвилась Ника.

— Вот так. Нет наговора.

— И что же мне теперь делать? Никак нельзя избавиться от тяжести в груди? — нахмурился Константин.

— Никак. У вас с избранницей вашей пути пересеклись, очень редко такое случается, но если случается, уже не избавишься друг от друга. Особый кармический узел завязывается, не разрубить его. И не думайте, что только вам одному тяжело. Она тоже страдает.

— И как же… быть теперь?

— А это уж вам самому решать, — пожала плечами Авдотья. — Я помочь здесь ничем не могу.

И поднялась, намекая, что беседа окончена.

— Вот за что я ей пять штук отвалил, а, Ника?! — рыкнул Константин, когда они сели в машину. — За что?!

— Ну, откуда я знала, что на тебе не приворот, а какой-то узел?! — всплеснула руками сестра.

Он взглянул на нее убийственным взглядом и дернул коробку передач. Машина сорвалась с места и помчалась на Гвардейскую, в офис, где уже заждался Бобров со своим новым проектом.



В офисе его ждали Бобров и Игорь.

Покровский поморщился — ожидание превратилось в легкий банкет. Жанна сновала по кабинету, на журнальном столике стоял уже открытый французский коньяк. В бокалах на коротких ножках плескалась янтарная жидкость, в тарелках наскоро состряпанная Жанной закуска — бутерброды с красной икрой, соленые грибы, нарезка.

— Вас только за смертью посылать! — заметив Константина на пороге кабинета, фыркнул Бобров и живо опрокинул в себя коньяк.

Игорь отдал брату честь и тоже приложился к коньяку.

— Приворот снимать — это вам не по проституткам кататься, — хмыкнула Ника и плюхнулась на темно-красный диванчик рядом с мужем. — И мне плесните чуть-чуть, холод собачий на улице!

Жанна бросилась за недостающими бокалами.

— Мне не надо, — произнес ей в спину Константин. — У меня работы по горло.

— А что за приворот? — приподнял мохнатую бровь Бобров. — Не уж то, Костю нашего кто-то приворожил накануне юбилея?

— Никто меня не привораживал! — со злостью взглянул на сестру Константин. — Да и какой это юбилей — тридцать три года?

— Оказалось, что это не приворот. Узел какой-то кармический, — тут же пояснила всезнающая Ника и потерла ледяные ладони от нетерпения. — Давай, лей, Паша, а то я никак согреться не могу.

— Влюбился, что ли? — пьяно улыбнулся Игорь. — Так это брат, дело поправимое. Узлы всякие по старинке рубить будем. Щас мы тебе сауну, девочек, закажем. Двух или трех, чтобы все умели делать — и массаж, и минет. Завтра проснешься, как новенький.

— Вот у тебя совета забыл спросить… — скрестив руки на груди, прорычал Константин. Он уже был не рад, что доверился Нике. Доверься ей — и вся семья теперь в курсе, что с тобой что-то не так.

Передернул плечами и пошел к своему столу, где разрывался от сообщений телефон.

…К ночи ударил мороз. Набережная уснула, только тусклые фонари намекали на то, что это место когда-то было центром развлечений.

Скрепит под ногами иней, а у Константина перед глазами дождь, туман, непроглядная тьма и Анна.

«Забудь, Костя. Меня забудь…»

«Забудь меня, забудь…»

И пожухлая листва уже не кружит, примерзла к тротуарной плитке.

А у нее теплых вещей нет. И сапог зимних нет, он же видел, в чем она ходит. И работы нет, и муж мудак редкостный, и суд за дочку.

«Ты ведь к этому не готов. Не готов видеть каждое утро не только меня, но и Еву, правда же?»

Пнул с силой бордюр, хлопнул со злостью подъездной дверью.

Одиночество. Оно невыносимо давило на виски.

Достал свой телефон, просмотрел список назначенных на завтрашний день встреч. Набрал Жанну.

— Отмени все на среду.

— Как же, Константин Владимирович?

— Я в Краснодар поеду. Дела у меня там. Перенеси все на понедельник.

— А банкет? В четверг ведь у вас день рождения?

— А банкет пока не переноси. Закажи ресторан, пусть Ника тебе поможет. Она лучше меня знает, кого надо пригласить.

— Хорошо, Константин Владимирович. До встречи в четверг.

— До встречи.

Положил телефон на барную стойку и подошел к окну. Огни в окнах мнгоэтажек мерцали, завораживали, а на стекле проступил выложенный инеем тонкий узор. Всегда к его дню рождения за окном заморозки. Пусть еще едва ощутимые, и на утро солнце растопит лед, но все равно они есть.

Поехать бы в субботу на дачу, за город. Там сейчас красотища. Листья с деревьев в саду опали, все дорожки усыпали. Качели одиноко стоят — ждут, не дождутся, когда на них кто-то заберется покачаться. Ели голубые, еще отцом посаженные, у каменного забора стоят во всей красе на фоне золота. Просторный холл, гостиная с камином, спальня с отделанными деревом стенами и потолком…

Анну с собой взять. Ей там точно понравится, женщины любят такие места. Выключить все телефоны, интернет, намариновать мяса, пожарить шашлык, армянский коньяк открыть… Пропасть на два дня для всех. Только с ней остаться. Больше никого не нужно.

В груди ноет, скребет без Анны. Вздохнул, стукнул кулаком по стеклу. Надо ехать к ней. Иначе не получается.

«И пособие по воспитанию детей купить… Должен же быть способ заставить их не орать круглосуточно…»

«И шубу ей купить… И сапоги теплые… Она же не купит. Дочке купит, а сама будет в пальто всю зиму ездить»…

Мысли кружились обрывками, и впервые за долгое время он испытал нечто похожее на облегчение. Исключительно от того, что работали мысли в направлении Анны. Что для нее купить, как с ней дальше отношения строить, как с ребенком чужим ужиться… Примет ли она его обратно? Или снова станет упрямиться?

«Станет упрямиться, погружу в машину вместе с дочкой, и насильно сюда привезу», — хмуро подумал он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Утро. На кухне что-то бормочет маленький телевизор — мои родители не уходят на работу, не посмотрев «Доброе утро» на первом канале. Бодро стучат приборы о тарелки, шумит чайник. У мамы отпуск, но она не пропускает завтрак с папой — они так привыкли. Почти тридцать лет каждое утро завтракают вместе, слушая новости.

Сонно протираю глаза, заматываюсь в халат и выбираюсь на кухню. Здороваюсь с родителями, включаю маленькую кофемашину.

Места для Евы в саду так и не нашлось, работы для меня пока тоже, так что мы с мамой упорно пытаемся учить Еву читать и писать. Единственное, что изменилось за последние дни, так это то, что мы записали Еву на занятия по подготовке к школе. Теперь каждую среду и пятницу я обязана таскать ее на соседнюю остановку, где арендует помещение модная частная школа.

Смотрю на прогноз погоды — в Краснодаре ноль — плюс три, гололед и холодный ветер. Что поделать? Через неделю начнется зима.

Спохватываюсь — щелкает кофемашина. Забираю ароматный «Американо» и подхожу к окну. Внизу, на ветках деревьев и на траве мерцает иней. А пальто теплое осталось в ростовской квартире. Я забыла его забрать, когда уходила от Валеры. И почему-то мне все равно. Кажется, если я замерзну насмерть где-нибудь на лавочке, будет лучше, чем сейчас. Потому что после расставания с Константином я будто хожу по каленому железу.

В глубине души я жду, когда закончится ноябрь. Мне кажется, с первым днем зимы станет немного легче. Если повезет, пойдет снег, скроет от глаз разноцветные листья, и я смогу жить так, как жила до встречи с Костей. А пока без него очень плохо. До ломки, до дикой боли в мышцах.

Позавчера приезжал Валера. И совсем не для того, чтобы проведать дочку и узнать, нужно ли ей что-нибудь купить на зиму.

Оказывается, дядя Жора снял новую дверь с петель нашей с Валерой однушки, и увез обратно в Краснодар. Пропажу двери мой муж обнаружил только три дня спустя, когда привел квартирантов. Он решил сдавать нашу общую недвижимость, чтобы не стояла без дела. А тут — двери уже три дня нет, и кто-то несчастное жилище умудрился обчистить. Наверное, местные гопники, которым всегда на сигареты и водку не хватает. Вынесли из квартиры все, даже диван и барную стойку со стульями выкрутили. Видимо, решили продать мебель на Авито.

Валера в бешенстве, я в долгу не осталась. Какое право он имеет сдавать нашу общую квартиру, если дочке денег не дает? И понеслось… мы так орали в прихожей, что Ева забилась в бабушкину с дедушкой спальню, а моя мама позвонила крестному. Папе бесполезно звонить, его никто с работы не отпустит, даже если нас убивать будут.

Дядю Жору Валера всегда побаивался и недолюбливал, а тот как раз был на дежурстве.

«Кто твою дверь с петель снял? Я! Это была моя дверь!» — бил себя в грудь кулаком и напирал огромным животом на нерадивого отца Евы прибывший крестный.

«И квартиру ты сдавать не будешь! Я позабочусь, чтобы тебя налоговая закидала штрафами за незаконную предпринимательскую деятельность! А теперь пошел отсюда на хрен, пока я тебе яйца не отстрелил!»

И достал служебный пистолет. Перезарядил. С бешеным взглядом нацелился Валере в лоб, и тот, икнув, бросился вон из квартиры.

Крестный вынырнул из квартиры следом. Отборный мат, грохот на лестничной клетке… в общем, Валера отхватил по самое «не хочу» и был вынужден спасаться бегством. Впереди судебное заседание, не знаю, как поступок дяди Жоры отразится на моей репутации. Если одним заседанием дело не закончится, придется нанимать адвоката. Хотя, к чему нам адвокат? И так все ясно.

— Аня, занятия у Евы в десять. Через полчаса буди ее, наверное.