Юлия Бузакина - Их жаркий ноябрь

— Понимаешь, в чем дело, — поворачивается ко мне Костя. — Отец имеет право забрать ребенка, не спрашивая ни у кого разрешения, если нет постановления суда, ограничивающего его общение с Евой. А так как вы не в разводе, то и права на стороне Валеры.

— То есть, я не могу ему предъявить обвинение в похищении?

— Нет, не можешь.

Несколько мгновений мы молчим. Его слова — как удар в спину. Теперь я мысленно проклинаю себя за то, что решилась поехать к Косте на выходные.

— У тебя есть данные твоего мужа? Год рождения, желательно серия и номер паспорта? Я дам задание юристам, они попробуют пробить по базе данных, где у него есть недвижимость. Единственный минус — сегодня воскресенье. Никто не работает. Еву мы сможем забрать тем же методом, что и он. До суда нам никто ничего не имеет права сказать. Надо только найти его хваленый загородный дом. И установить слежку за твоей свекровью. Рано или поздно она выведет нас на Валеру.

Трель в сотовом телефоне. Вздрогнув, смотрю на экран. Номер незнакомый. Нажимаю соединение.

— Даже не пытайся найти Еву. Не делай себе хуже, — слышу голос мужа. — И своему бравому крестному передай, что если сунется, ему не поздоровится.

— Зачем ты ее забрал? Ты ведь даже не интересовался ее жизнью! — дрожащим голосом выкрикиваю я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ее воспитает моя мама. Она отлично знает, как правильно воспитывать детей. К сожалению, я женился на женщине, совершенно неспособной дать моему ребенку то, что ему нужно. Не ищи нас, все равно не найдешь. Встретимся в суде первого декабря. Я буду добиваться, чтобы тебя лишили родительских прав.

— Каким образом?!

Но в трубке раздались короткие гудки. Я прикусила губу и всхлипнула. Валера не шутил, когда обещал забрать Еву. Теперь он выполнил свое обещание.

— Что же делать, Костя?

— Искать, — понуро отозвался он.

Звонки, звонки, разговоры со следователем, с мамой и папой, зловещее молчание со стороны Валеры — вот чем были наполнены последующие дни. Я успела съездить в Краснодар и вернуться обратно в Ростов. Я трубку оборвала, пытаясь дозвониться свекрови и почти бывшему мужу. Макеевы не отвечали. Будто намеренно решили наказать меня молчанием за то, что я посмела подать документы на развод. Их молчание с каждым днем становилось все невыносимее.

Теперь, когда до суда оставались считанные дни, мы с Костей торопились. Бегали с документами, оформляя меня на работу в агентство недвижимости задним числом. Консультировались с адвокатом, обсуждая щекотливые вопросы на случай, если они всплывут. Сумбурно перезнакомились с его и моими родственниками, потому что уже было не до пафоса.

Но страшнее всего было по вечерам, когда активность сходила на «нет», и ее место занимала дикая паника. Я боялась за дочь. Одна мысль о том, что Валера может оставить ее без присмотра в загородном доме, сводила с ума.

По ночам мне снились кошмары. Как будто Ева где-то рядом, в смертельной опасности, зовет меня, а я не могу ее найти. Я просыпалась в холодном поту, и потом долго не могла заставить себя уснуть. До самого рассвета бродила по Костиной кухне, курила и тоскливо смотрела в замерзшее от легкого мороза окно. У меня болело сердце, тряслись руки, а я ничего не могла с собой поделать.

К сожалению, юристам Константина так и не удалось найти оформленную по правилам покупку недвижимости на имя Валеры Макеева. На его мать тоже ничего не было приобретено.

— Вывод один — дом наш клиент попросту снял, не заключая договора аренды, — развел руками юрист накануне заседания. — А значит, он может находиться, где угодно.

Что-то оборвалось внутри. Мысли, одна страшнее другой, крутились в голове. Что, если он не смотрит за Евой? Что, если она попала в беду, и ей некому помочь?

Единственное, что меня успокаивало и не давало окончательно сойти с ума — это тот факт, что Валентина так и не вернулась в город. На работе она взяла отпуск до первого декабря, а значит, находилась рядом с Евой.

Ночью накануне предварительного слушания мне так и не удалось сомкнуть глаз.

Отчаявшись, уже вначале четвертого накинула на плечи шелковый халат и ушла на кухню. Плотно прикрыла дверь, чтобы не разбудить Костю, распахнула окно на проветривание и достала сигареты.

Руки противно дрожали, когда пыталась прикурить. Затянулась дымом.

Я стояла у окна и сверлила тревожным взглядом непроглядную тьму. Спит ли сейчас Ева? А что, если не спит? Если ей страшно там, в неведомом загородном доме? Если Валера оставил ее одну?

Слезы обожгли глаза. Покатились по щекам.

Дверь тихо приоткрылась, и на пороге показался Костя. Заспанный, в одном спортивном трико, он открыл холодильник и достал бутылку минеральной воды.

— Опять не спишь? — примирительно вздохнул и сел на высокий барный стул.

— Не могу я спать… совсем не получается. Перед сном две таблетки успокоительных выпила, все без толка. Как подумаю, что она там одна, в чужом доме, и хочется кричать от отчаяния…

— Ань, мы ее вернем. Обещаю.

Костя отпил воду из бутылки, и подошел ко мне.

— Честное слово, вернем. Завтра этот клоун придет на заседание, и мы с него глаз не спустим. Отследим, где он прячет Еву. А потом поступим так же, как и он — просто посадим ее в машину и заберем домой.

— А если он не придет? — жалко всхлипнула я.

— Ну, что ты. Придет, конечно…

Вздохнув, Костя прижал меня к себе.

— И это… слушай, Ань, обещай мне кое-что, а?

— Что?

— Как только вернется Ева, ты бросишь курить. Раз и навсегда. Я не люблю, когда женщина курит. Неправильно это.

— Прости, я не знала… — закусив губу, принялась отчаянно тушить сигарету в пепельнице. — Как ты меня вообще еще не отправил обратно к родителям?

— Я тебя люблю, Ань. Мне от того, что ты рядом спишь, на соседней подушке, знаешь, как хорошо?.. — посмотрел на меня он. — Я впервые в жизни не чувствую себя одиноко.

Привлек к себе, прижал крепче и осторожно поцеловал в макушку.

Я всхлипнула.

— Прости, что все так вышло… я думала, быстро получу развод, и у нас все будет хорошо…

— Оно и будет хорошо, Ань. Надо только дожить до утра и дождаться того момента, когда твой муж появится в поле зрения. Все. Он будет у нас на крючке и мы не спустим с него глаз, пока не найдем Еву. Надеюсь, завтра к вечеру она уже будет бегать по нашей кухне.

Я втянула грудью воздух, и повисла у него на шее. Почему-то я не верила, что все будет так просто.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Первое декабря. День, когда окончательно рухнули все мои чаяния получить опеку над Евой.

Все начиналось довольно бодро. Я нервничала, но уверенно шла в здание суда вместе с адвокатом, который работал на Покровских.

И когда началось предварительное заседание, больше похожее на дружеские посиделки за круглым столом, ничто не предвещало беды.

Валера не пришел. Вместо себя прислал адвоката, и тот явился на пять минут позже назначенного судьей времени. Это было первым ударом по плану, придуманному Костей накануне.

— Где моя дочь? — бросилась к адвокату я, как только он появился на пороге малого зала заседаний. — Он похитил мою дочь!

— Ее никто не похищал, Анна. Вы с мужем имеете одинаковые права на ребенка, — мягко улыбнулся адвокат и занял свое место за столом.

— Мою дочь насильно посадили в машину двадцать пятого ноября и увезли в неизвестном направлении! Что значит, одинаковые права?! Уже несколько дней я даже не знаю, жив ли мой ребенок!

Казалось, еще немного, и у меня начнется истерика.

— Сядьте, Анна, — дернул меня за руку адвокат Константина. — Судья выслушает ваши претензии.

— Ответчик не пришел, но мы выслушаем претензии истца, после чего послушаем адвоката ответчика, — приняла решение судья.

Да, слушали сначала меня. Я рассказала все, как есть. Про то, что мой муж год не появлялся дома, что не помогал материально с ребенком, а в довершение всего вляпался в какие-то махинации с фотографиями, благодаря которым меня избили. Что после нападения нам с дочкой пришлось бежать к моим родителям.

— Этот человек похитил моего ребенка несколько дней назад и удерживает его в неизвестном месте! Я даже не могу представить, что с моей Евой!

Секретарь что-то помечала в своих бумагах, судья внимательно слушала. На миг мне даже показалось, что удача на моей стороне, и кошмар, связанный с похищением Евы, скоро закончится. Мне отдадут права на ребенка, и Валере ничего не останется, кроме как вернуть ее.

Но когда вперед подался адвокат Валеры, что-то пошло не так.

— Эта женщина не может оставаться опекуном ребенка. У нее до недавнего времени не было работы, и по вечерам, вместо того, чтобы укладывать Еву спать, она оставляла ее со своими родителями и подрабатывала проституцией.

— Чем?! — ошеломленно переспросила я.

— Она продает свое тело мужчинам за деньги. Вот фотографии. Моему клиенту пришлось потрудиться, выслеживая ее в самых злачных местах, ваша честь. Но дело того стоило. Забрать дочь из лап развратной гулящей женщины, у которой нет постоянного жилья и прописки — единственное благо для несчастного ребенка. Сейчас у девочки есть все необходимое — просторный дом, хорошее питание и одежда.

Ледяной холод в безразличных глазах, торжество момента — и я увидела на фото себя в объятиях Кости на его даче.

Что-то раскололось внутри. Тот миг, когда мне показался знакомым профиль в черной «Тойоте», на самом деле не был игрой воображения. Валера следил за нами. Следил и фотографировал. А потом забрал Еву.