Юлия Бузакина - Их жаркий ноябрь

— Успокойтесь, Анна. Мы разговаривали с вашей свекровью вчера ночью. Она рассказала, что Валера кого-то шантажировал. Возможно, его убили именно за это.

— Я ничего не знаю про его жизнь… Мы давно чужие друг другу люди…

Костя сжимает мои плечи чуть сильнее, чем обычно. Видимо, волнуется, что я скажу лишнее. Но я не скажу. Я буду молчать про страшную находку, которая осталась у него в сейфе.

— Берегите дочку, Анна, — сочувственно смотрит на меня следователь.

Скоро мы остаемся в зале заседаний с судьей.

— Желаю вам счастья в личной жизни, Анна. В судебных заседаниях больше нет смысла. Ваш муж погиб. Адвокат заберет все нужные документы. Мне жаль, что так вышло.

— Мне тоже, — горько киваю.

Костя крепко берет меня под руку и ведет к выходу. Я даже ног не чувствую. В голове шумит одно — до Валеры все же добрались те страшные люди с автоматами. Люди от Боброва, партнера Кости по бизнесу. Когда они придут за нами?

— Они не придут, — будто читая мои мысли, бурчит Костя и помогает мне устроиться в машине. Захлопывает дверцу с моей стороны, садится за руль.

— Если Валера найден застреленным в автомобиле, значит, его не пытали. От него просто избавились. Как от ненужного мусора. Успокаивайся, Ань. У нас все хорошо. Ты свободна. Валера получил по заслугам. Он знал, на что идет, шантажируя такого страшного человека, как Бобрик. Его неуемная жадность подвела его под монастырь.

— Мне все равно нехорошо, Костя.

— Смерть всегда нехорошо. Давай, я отвезу тебя домой. Выпьешь успокоительного, отлежишься. А завтра в обед у меня свободное окно, я заеду за вами с Евой, и отправимся в турагентство, подберем отель для нашего первого путешествия. Тебе необходимо сменить обстановку и развеяться. В Дубае будет самое то, чтобы подлечить расшатанную нервную систему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, наверное. Отвези меня домой, пожалуйста.

Почему-то всхлипываю. Прикрываю рот рукой, но ничего не могу с собой поделать, рыдания вырываются из груди против воли.

— Уже едем, — понимающе кивает Костя. Касается моей щеки, сочувственно хмурится. Включает зажигание, и машина срывается с места.

Я отворачиваюсь к окну и рассматриваю серое небо. Пытаюсь успокоиться. На душе скребут кошки. Я не хотела, чтобы мой развод закончился вот так. Я просто хотела свободы. Смерти своему мужу я точно не желала.

Утро в офисе. Игорь в деловом костюме мечется туда-сюда по кабинету главбуха — кипит работа по проекту с ворованными тачками, на которые возлагает огромные надежды Паша Бобров. Сам Бобров звонил уже три раза с утра, все ждет, когда ему на счет переведут средства. Но в частном банке, на счету которого лежат средства от «Покровский и К» какая-то заминка. Нагрянула проверка, и теперь вся работа встала. Раньше утра следующего дня ничего не выйдет с переводом.

— А ты не закипай, Паша! — рычит в телефонную трубку Константин. — Здесь от нас ничего не зависит. В сауну скатайся, водки выпей. Глядишь, и отвиснут все операции в банке. Такие суммы переводить — это тебе не блядей по ресторанам катать!

Как же бесит его Бобров! И не соскочишь уже с гнилого паровоза, раз бумаги подписаны. Да и как соскочить, когда у Бобрика нет в душе ничего святого. Он ребенка застрелил, просто так, потому что психанул. А у мэра сын был младший, любимый. Дочь осталась, да разве это жизнь, когда твой ребенок погиб ни за что? Из-за мразей, подобных Бобрику, которым все мало? Нет, Костя, конечно, тоже ничем не гнушался. И драки были, и из автоматов стреляли, если делиться бизнесом друзья по бане не желали. Но детей он никогда не трогал. А теперь у него Ева есть. И это в корне меняет взгляд на жизнь. Можно ведь и меньше иметь, но без жутких махинаций с законом и чужими жизнями.

Дверь кабинета тихо приоткрылась. Заглянула Ника. Константин посмотрел на сестру и невольно вздрогнул — синяк на пол лица.

— Это кто тебя так? — поморщился он.

Ника лишь покачала головой, не желая говорить. Не удержалась, всхлипнула.

— Бобрик меня вчера застрелить хотел… Охранники еле оттащили… прикладом пистолета по лицу мне заехал, в наказание за то, что я по ним с Ингой в спальне стреляла…

Не спрашивая разрешения, подошла к бару, достала коньяк, плеснула на дно стакана. Выпила залпом.

— Костя, если я его убью, мне большой срок дадут?

— Большой, Ника. Разве что попытаться потом протащить по статье сто семнадцатой, доказать, что в состоянии аффекта убийство было совершено, могут оправдать. Но придется повозиться и кучу бабок выбросить на защиту и адвокатов.

— Я убью его Костя. Рано или поздно я это сделаю…

— Погоди, не пори горячку. Я сейчас Жанне прикажу, она врача вызовет нужного, пусть он побои зафиксирует. Так, на всякий случай.

— Костя, не переводи ему средства на проект с тачками. Он тебя обманет, у него к нам былого доверия нет. Чувствую нутром, недоброе он задумал. Сострижет бабки и кинет нас похлеще тех отельеров из Краснодара.

Константин нахмурился. Потер гладко выбритый подбородок. Может, и к лучшему, что операции в банке зависли на неопределенное время? А то Бобрик вон как истерит с утра, будто баба, честное слово, а не партнер по бизнесу. И мэр у него на крючке, вздохнуть боится, чтобы второго ребенка не потерять.

Посмотрел на Нику. Та вторую порцию коньяка в себя опрокинула дрожащими руками, всхлипнула снова. Взгляд скользнул по сейфу. Надо что-то делать. Может, действительно всю информацию по тому похищению в полицию передать? Да только кому доверять в этом городе можно, если у Бобрика везде связи?

Ника забрала бутылку коньяка и ушла к себе в отдел по продажам.

Константин подумал еще немного, и набрал номер телефона приемной мэра. С мэром они были вскользь знакомы, даже вместе как-то водку пили. В небольшом городе в узких кругах все друг друга знают, Ростов не исключение.

— Владислав Сергеевич, это Покровский. Мне с вами встретиться надо срочно.

— Приезжайте хоть сейчас, Константин Владимирович. Для больших людей у нас двери всегда открыты.

— Значит, через полчаса буду.

Выдохнул. Подошел к сейфу, достал оттуда небольшой черный пакет с флешкой и фотографиями. В конце концов, там, на видео, смерть сына мэра. Он получит доказательства, и пусть сам решает, что дальше делать с Бобровым.

Уложил пакет во внутренний карман пиджака, накинул дубленку, забрал сумку с документами и направился в бухгалтерию.

— Игорь, я отъеду. Прикажи бухгалтеру ни в коем случае не переводить деньги на счет нового проекта.

— Как, не переводить, Костя? — вытаращил глаза Игорь. — Да мы все телефоны оборвали с утра.

— Жить хочешь?

— Хочу.

— Тогда срочно замораживайте все счета. Бобрику ни копейки не переводите.

— Ну, ладно… — побледнел брат.

Видимо, смекнул — неладное что-то творится.

— Сиди в офисе и жди моего звонка. Нику успокой, она у себя в отделе.

— А что с ней?

— Пойди к ней, и сам узнаешь. Все, я уехал в администрацию. У меня там дела.

Спустился на подземную стоянку, сел за руль своего «БМВ» и рванул на Садовую, в приемную мэра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они сидели в кабинете мэра за плотно закрытой дверью уже сорок минут. Бледный и осунувшийся, мэр курил сигарету за сигаретой, и у него дрожали руки.

— Владислав Сергеевич, фотограф, отснявший это видео, позавчера был застрелен в своей машине. Не спрашивайте, как у меня оказался пакет с видео и фотографиями. Просто подумайте, как передать их в высшие инстанции? Туда, куда не дотянутся лапы Боброва? Если у правосудия есть шанс, его надо использовать.

— Даже не знаю, как вас благодарить, Константин Владимирович. Но я знаю, что вы же в проекте с автомобилями тоже участвуете. Зачем вам лишние потери в бизнесе?

— Я больше не хочу сотрудничать с Бобровым. У меня теперь есть семья. Маленькая дочка, жена. Я хочу жить спокойно. И если эти материалы помогут посадить за решетку преступника, виновного в смерти вашего ребенка, я вздохну спокойно.

— Вы оказали мне неоценимую услугу, Константин Владимирович. Сегодня же материалы по делу моего маленького сына уйду в следственный комитет. У меня в Москве есть связи. Не было только доказательств. А теперь они налицо. Господина Боброва арестуют уже сегодня вечером.

— Значит, фотограф погиб не зря.

— Не зря, поверьте. Теперь правосудие точно восторжествует.

Мэр протянул ему руку, крепко пожал.

— Спасибо вам, Константин Владимирович. Огромное спасибо. Вы оказали мне неоценимую услугу.

— Желаю удачи.

Константин вышел из на улицу. Сердце бешено колотилось. Вот и запустили процесс правосудия. Сейчас начнутся облавы. Надо затаиться и ждать, пока Боброва не арестуют. Проект с тачками не откроют, заморозят на уровне городской администрации. А Паша пойдет под суд за похищение и убийство ребенка.

Посмотрел на экран телефона. Три пропущенных вызова от Ани. Спохватился — он же обещал ей после обеда в тураегнтство съездить.

Набрал номер.

— Анют, ты как там?

— Уже лучше, спасибо. Ждем тебя с Евой.

— Собирайтесь, я еду уже. Давай разберемся с путевками, а потом Еву в «Детский мир» свозим? Развеемся немного, пообедаем где-нибудь в торговом центре.

— Она будет счастлива, — он почувствовал, как Аня улыбается.

— Через двадцать минут буду.

Подъехал к подъезду. Аня и Ева спустились вниз. Обе красивые, как с картинки.