— Пожалуйста, — так же благодарно ответила Стефани. — Спасибо, что доверяешь мне, Джиллиан. На этот раз я тебя не подведу.

В это время зазвонил телефон, и Стефани, увидев страх на лице подруги, поняла, что Джиллиан все еще цепляется за малейшую надежду, что Чейз жив, что он вернется и что в любой момент он может войти в дверь.

Звонок был не из полиции, а от Брэда, и как только Стефани поняла по облегченному выражению лица Джиллиан, что он звонит не с новостями о Чейзе, она поднялась, пошла проверить их запеканку и принести еще лимонаду.

Когда она вернулась, Джиллиан сидела на тахте, ссутулившись и опустив голову.

— Что случилось, Джилл?

Джиллиан подняла голову, и Стефани увидела на ее лице глубокую печаль.

— Брэд только что рассказал мне о Дженин Роли. Ее убил во вторник вечером душитель гитарной струной.

— Ты об этом не знала?

— Нет. После того как исчез Чейз, я не выходила из дома, ожидая его возвращения. А когда полиция сообщила мне, что обнаружена его яхта, я перестала слушать радио, читать газеты и смотреть телевизор. — «Я просто ждала, как он просил меня. Энни и я ждали его в полной тишине, прислушиваясь к звуку колес его машины по гравию». — Я не знала, что душитель нашел очередную жертву.

— С какой стати Брэд рассказал тебе об этом сейчас? — возмутилась Стефани.

Почему Брэд отягощает состояние Джиллиан еще одной трагедией, которая произошла всего за несколько часов до того, как Чейз встретил свою смерть?

— Потому, — проговорила Джиллиан, — что когда я сказала ему, что ты у меня, он попросил меня сказать тебе, чтобы ты не спешила принимать решение относительно главной роли в «Путешествиях сердца».

— Ты знала, что мне предложили эту роль?

— Да. — Джиллиан удивленно вскинула брови. — Это была моя идея.

— Твоя идея? — изумленно переспросила Стефани, чтобы выиграть время для следующей фразы. — Ни Брэд, ни Чейз даже не намекнули мне об этом.

— Нет. — И Брэд, и Чейз хорошо знали, как хотелось Джиллиан, чтобы Стефани согласилась на эту роль, как бы великолепно она ее сыграла, но… — Никто из них не знал о нашей дружбе.

Дружба! Джиллиан содрогнулась от этого слова, от своего предательства и от воспоминаний об этом предательстве. Она слышала отчаянный шепот Стефани. Она слышала, как она заикается, произнося слова любви, она видела боль в глазах своей подруги, но нарочно заставила Стефани страдать. Нет, все гораздо хуже: она хотела, чтобы Стефани страдала, как страдала она сама.

Пятнадцать лет назад, когда их дружба закончилась, Стефани осталась заикой. Сейчас, когда, возможно, у их дружбы появится второй шанс, она сама начала заикаться:

— Я… это… была моя идея. Мне казалось… что это роль… для твоего восьмиоктавного таланта.

— Восьмиоктавного, — прошептала Стефани. Они любили употреблять это выражение, когда были подростками. Сон на восемь октав, карьера на восемь октав, романы на восемь октав. Тогда они решили, что испытают всю полноту жизни, со всеми ее острыми и прямыми углами.

— Это я — А.К. Смит, Стефани, — призналась Джиллиан, переведя дыхание. — Я написала для тебя роль Элизабет в сценарии «Путешествия сердца».

«Для меня? Несмотря на то что я тебя предала? Несмотря на то что я тебя покинула, когда ты больше всего во мне нуждалась?»

Было время, когда они были лучшими подругами и легко читали мысли друг друга. Это было время, когда Стефани могла говорить без усилий, потому что все слова, которые возникали перед ее мысленным взором, словно на экране отражались в мозгу подруги.

Но сейчас изумрудные и сапфировые глаза затуманились, и мысли подруг не проникали в их головы, хотя каждая хорошо знала, о чем думает другая. Потому что их мысли были одинаковыми:

«Мне хотелось бы иметь мужество извиниться перед тобой за то, что я сделала с тобой, с нами. Но у меня сейчас на это нет сил, хотя я очень нуждаюсь в твоей дружбе и боюсь потерять ее снова. Настанет день, и я все скажу тебе. Настанет день, и я извинюсь».

Через несколько минут их глаза снова стали ясными. Голубые и изумрудные, они снова были кристально чистыми, так же как были чисты их послания друг другу. Послания, полные надежды и совершенно одинаковые:

«Я хочу снова стать твоей подругой. И я обещаю, о, как я обещаю, что на этот раз не подведу тебя».

Глава 8

— Джек, на первой линии лейтенант Баллингер.

— Спасибо. Я сниму трубку в своем офисе.

Джек улыбался, направляясь к своему стеклянному, но звуконепроницаемому и пуленепробиваемому офису. Все четыре дня, прошедшие со дня поминальной церемонии по Чейзу Кинкейду, он думал о Стефани. Думал много. Она была интригующим сочетанием огня и льда: пылкий взгляд сапфировых глаз при чопорной патрицианской манере поведения и холодной элегантной речи.

Джек думал о Стефани и беспокоился за нее. Она легко могла стать добычей душителя гитарной струной. Наблюдал ли за ней монстр, когда она подвезла Дженин к дому? Положил ли он на нее свой дьявольский кровожадный взгляд? Его пять жертв служили иллюстрацией того, что он предпочитал красивых женщин с темными оттенками волос — роскошные волосы золотисто-каштановых и более темных цветов, — а не сверкающие золотом волосы калифорнийских блондинок. Волосы Стефани наверняка привлекли внимание убийцы. Но блестящие волосы Стефани были пронизаны солнечными лучами и могли отливать золотом даже при лунном свете. Может быть, эти золотые пряди оттолкнут от нее душителя? Или их сияющая красота послужит для него маяком?

Джек со страхом представлял себе ужас Стефани, когда душитель приблизится к ней, но он также чувствовал ее внутреннюю силу, которая заставит ее мужественно бороться с убийцей. Но еще больший страх Джек испытал, вспоминая ее холодное, надменное лицо. Станет ли кричать безупречно воспитанная Стефани Саманта Уиндзор, чтобы спасти свою жизнь? Ее манеры были безупречны, и контроль над собой она не теряла…

Джек думал о Стефани, беспокоился за нее, и ему очень хотелось снова ее увидеть. Но он знал, что не может ей позвонить, не имел на то веской причины. Если откроются новые подробности смерти Чейза Кинкейда, у него будет повод с ней связаться. Чейз Карлтон получил нужную информацию во вторник, а сегодня четверг. Человек, обладавший даром вычислять убийцу, обещал вынести свой вердикт в субботу.

Джек не сомневался, что Чейза Кинкейда убила его жена, и тем не менее ему хотелось, чтобы на этот раз чутье его подвело. Это была надежда ради них всех: ради памяти Виктора Чейза Кинкейда, ради его прекрасной молодой вдовы и ради ее преданной и загадочной подруги, женщины, которую Джеку очень хотелось узнать поближе.

А если Чейз Карлтон подтвердит, что было совершено убийство? И что в этом действительно замешана жена Чейза?

Тогда пройдет много, много времени, прежде чем лейтенант Джек Шеннон сможет позвонить Стефани Уиндзор.

И вот сейчас она звонит ему сама, наверняка придумав какой-то серьезный предлог, хотя Джек не сомневался, что в качестве лейтенанта Кассандры Баллингер она задумала поиграть с ним в какие-то свои игры.

Хорошо. Пусть будет так. Джек был большим мастером играть с женщинами в навязанные ему игры и никогда не давал им возможности одержать над собой верх.

Нажав кнопку телефона на своем столе, Джек вежливо спросил:

— Лейтенант Баллингер?

— Лейтенант Шеннон? — так же вежливо отозвалась Стефани. Она тщательно подготовила, отрепетировала и заучила слова, которые скажет, к тому же сейчас она говорила голосом, принадлежавшим уверенной в себе и дерзкой Кассандре. — Не могли бы мы обсудить одно дело?

— Конечно. Попробую догадаться. Дело о трагической смерти Чейза Кинкейда?

«Он насмехается надо мной, — решила Стефани. — Но я тоже умею насмехаться».

У Джека были все основания испытывать раздражение: вымышленный образ лейтенанта по раскрытию убийств позволил ей на равных разговаривать с настоящим лейтенантом. Но это была единственная возможность для нее говорить не заикаясь. Она делает это ради Джиллиан.

— Да, — ответила она. — О трагической смерти Чейза Кинкейда. Я знаю, вы подозреваете, что его убили, и рассматриваете его вдову как одну из подозреваемых.

— Главную подозреваемую, — уточнил Джек.

Игра началась, становясь все более интересной. Очевидно, Джиллиан Кинкейд рассказала своей подруге о его подозрениях. Очевидно также и то, что тихая вдова здорово разволновалась из-за этих подозрений, в результате чего упросила свою подругу ему позвонить. Зачем? Чтобы узнать, что он все еще занимается этим делом? Чтобы убедить его в своей невиновности? Хитрый ход со стороны Джиллиан Кинкейд не был таким уж и хитрым. Но почему она это сделала, если совершила идеальное преступление? Обычные убийцы рано или поздно начинают нервничать и допускают серьезные промахи. Сердце Джека нетерпеливо забилось, но он сумел взять себя в руки и с невозмутимым спокойствием спросил:

— Она призналась вам, лейтенант Баллингер?

— Она невиновна, лейтенант Шеннон.

— Я придерживаюсь другого мнения. Вы хотите убедить меня, что я ошибаюсь?

— Да. У вас есть время?

— Не слишком много. К тому же я считаю, что подобные дела обсуждаются при личной встрече.

Стефани вздохнула. Как она была наивна, думая, что сможет покончить с этим делом по телефону! Напомнив себе, что она умная, уверенная в себе Кассандра Баллингер, для которой все легко и просто, Стефани произнесла:

— Да, конечно. Я могу прийти к вам в офис завтра, в любое удобное для вас время.

— Самое удобное для меня время, лейтенант, обед сегодня вечером.

Стефани почувствовала бескомпромиссную силу его решения. Она была инициатором этого разговора, и теперь он мог позволить себе навязывать ей свои правила игры.