Чейз уже предупредил охрану яхт-клуба, что уплывает в Южные моря, куда-нибудь на Бора-Бора, и вернется не раньше чем через четыре — шесть месяцев. А если он не вернется? Чейз не обсуждал такую возможность с охраной, но знал, что через восемь месяцев, когда наступит срок оплаты членских взносов, кто-нибудь попытается его отыскать. Не понадобится большого труда, чтобы узнать, что «Морская ведьма» так и не достигла тропических вод Французской Полинезии, и тогда кому-нибудь обязательно придет в голову открыть багажник его машины — задача легкая, так как он, как всегда, оставит ключи у охраны.

В багажник Чейз положил коробку с документами, среди которых, в частности, был перечень его финансовых акций и письмо, адресованное лейтенанту Джеку Шеннону, в котором он детально описывал свой план и которое кончалось зловещими строками: если Чейз Кинкейд не объявится, считать причиной его смерти убийство.

В этом же письме говорилось, что Джек Шеннон должен его получить только в случае смерти Чейза. А пока он решил направить лейтенанта по заведомо ложному пути. Чейз позвонил Джеку и договорился встретиться с ним в полицейском участке.

— Я тщательно изучил все, что вы мне прислали, — так начал Чейз.

— И?

Далее пошла откровенная ложь:

— Я полагаю, что Чейз Кинкейд все еще жив.

— Что?..

— Именно по этой причине, я и решил сначала поговорить с вами. Я вдруг понял, что ошибался: с ним не произошло ни несчастного случая, ни убийства — он жив.

— Тогда, черт возьми, где же он?

— Я вижу что-то темное… похожее на океан, — медленно проговорил Чейз, словно он действительно видел место, которое описывал. — Полагаю, что он в какой-то лодке.

— Захваченный кем-то, кто не торопится везти его в ближайший порт? — предположил Джек, зная, что Чейзу не требуются подробности. Человеку, который помогал полиции ловить серийных убийц, не надо было объяснять, что мир наполнен не только добрыми самаритянами. Торговцы наркотиками не станут везти спасенного ими человека в ближайший порт, не сделают это и те, кто подобрал в море настоящее сокровище — миллионера, семья которого заплатит любые деньги, лишь бы снова его увидеть.

— Полагаю, что так, — мрачно кивнул Чейз. — Я чувствую, что мысли его в беспорядке. Возможно, он даже не помнит, кто он и откуда.

— Он выживет?

— Я не знаю. Я не умею предсказывать будущее. Поэтому мне кажется, что еще рано давать его жене хоть каплю надежды.

— Я не буду этого делать, если вы подтвердите, что она не пыталась его убить.

— Нет. Я совсем этого не чувствую.

Это была «правда», в которую Чейз хотел заставить поверить лейтенанта. По его замыслу, Джек должен оставить Джиллиан Кинкейд в покое, тем самым позволив ей верить, что она совершила идеальное преступление — если она действительно его совершила. Настоящая правда заключалась в том, что Чейз не чувствовал ничего подобного в отношении красавицы жены своего брата. Он без конца всматривался в фотографии парусника, забрызганного кровью Виктора, надеясь почувствовать, было ли это убийство или все же просто несчастный случай.

Но его сердце и ум переполняли собственные эмоции, и потому он не мог с уверенностью утверждать, что знает причину смерти брата, но зато не сомневался в одном: его брат мертв. Чейз проводил мучительные часы, отчаянно надеясь выудить хоть какие-то доказательства из собственного зловещего дара. Наконец в его мозгу что-то промелькнуло: какое-то смутное проявление жестокости. Был ли это зловещий замысел, частички которого остались на месте преступления? Или это была жестокость, связанная с его собственным гневом на беспечный вздох сонного океана, с таким равнодушием поглотившего его брата?

— Итак… Чейз Кинкейд жив и Джиллиан Кинкейд невиновна, — нарушил молчание Джек. — Вы в этом абсолютно уверены?

— Настолько определенно, насколько могу. Никто с точностью не может этого сказать, а тем более я. Но раньше чутье никогда меня не подводило.

— И сейчас вы так же уверены в этом чутье, как и раньше?

— Даже больше, чем раньше.

— Хорошо. Тогда спасибо. Я ценю, что вы потратили на меня столько времени. Ничто не сможет сделать меня более счастливым, чем внезапное возвращение Чейза Кинкейда.

«Меня тоже ничто не смогло бы сделать более счастливым. Но я знаю, что этого не случится, по крайней мере в этой жизни».

Через пять минут после ухода Чейза Карлтона Джек набрал номер телефона Стефани.

— Похоже, сегодня будет потрясающий закат, — произнес он. — Не поехать ли нам снова в Чарт-Хаус?

— О, привет. — Эти два слова Стефани произнесла машинально, не думая о заикании, но тут же почувствовала, что ей не хватает воздуха и слов. Зная, что он позвонит, она пыталась подобрать слова, подготовить свое сердце и свои надежды.

— Привет. Джиллиан у вас?

— Нет. — Джиллиан вместе с Эдвардом и Клаудией приглашала ее на скачки, но она отказалась, ожидая звонка от Джека. — У вас есть новости?

— Да, — честно ответил Джек, не желая играть со Стефани, так как игры в его планы в данном случае не входили. — Похоже, я ошибался.

— Правда?

— Правда. Может, по случаю закрытия дела вы выпьете со мной шампанского вместо пепси?

Нет. Стефани один раз попробовала шампанского в полном одиночестве, чтобы проверить, какое действие оно окажет на нее и будет ли ей безопасно пить шампанское в обществе других. Ей очень понравилось теплое, кружащее голову состояние, волшебно затуманившее ее голову и притупившее боль. Но она решила тогда, что надо иметь ясный ум в тех ситуациях, когда ей, возможно, придется говорить. Она также поняла, насколько неразумно пить одной. Поэтому она не пила. Никогда.

Выпить бокал шампанского с лейтенантом Джеком Шенноном, нежная забота которого заставила трепетать даже ее, слишком опасно. Он хочет от нее больше, чем она может дать, и он будет очень разочарован, если узнает правду.

— Стефани?

— Я не смогу сегодня пообедать с вами, — проговорила она холодно, тщательно подбирая слова.

— Тогда завтра вечером? — любезно предложил Джек, стараясь подавить в себе разочарование.

— Нет.

— Никогда? — решил он уточнить.

Он хотел от нее большего, чем простые игры, и полагал, что она тоже этого хочет. Но Стефани Саманта Уиндзор была одаренной актрисой. А он был зрителем, которому она вскружила голову своим талантом. И вот теперь, когда выяснилось, что ее подруга невиновна, настало время опускать занавес.

— Ваша миссия закончена? — холодно спросил он.

— Я…

«Нет, не думайте так! — кричало ее сердце. — Я хочу увидеться с вами, но не м…о…г…у».

— Что — я? — настаивал Джек. Голос его больше не был холоден, потому что в этом тихо произнесенном «я» он услышал отчаяние. Как ему хочется увидеть выражение ее лица, сопровождавшее этот единственный звук! Как ему хочется взять это милое лицо в ладони и нежно убедить ее, что для нее совершенно безопасно рассказать ему свою тайну, которую она так тщательно скрывает. — Что — я, Стефани?

— Ничего, — прошептала она голосом таким нежным и ласковым, какими были раньше его поцелуи. — Мне надо уходить. До свидания, Джек.

* * *

Через двадцать минут после окончания телефонного разговора с Джеком Шенноном Чейз обрубил швартовы и направил свою «Морскую ведьму» в открытое море.

Началось путешествие, в котором Чейз Карлтон должен исчезнуть навеки. Отойдя подальше от берега, он сбреет бороду, подстрижет волосы и через три недели от начала путешествия превратится в киномагната Чейза Кинкейда, восставшего из морской пучины. Он вспомнит все детали биографии своего брата, которую Джек ему прислал. Они будут постепенно всплывать в его затуманенной памяти.

Чейз прочитал все, что только мог, о близнецах, все интригующие тайны, мифы и легенды; удивительную физическую связь между ними и самые необыкновенные шутки, которые преподносит им окружающий мир.

Если бы они с братом росли вместе, то могли бы быть — нет, были бы — близкими друзьями. Они бы делились надеждами и мечтами, секретничали и смеялись. В школьном возрасте их бы путали родители и учителя, а став подростками, они бы вводили в заблуждение девушек.

Сейчас Чейз собирался ввести в заблуждение взрослую женщину, жену своего брата.

Скоро он встретится с убийцей с изумрудными глазами.

Глава 10

Пуэрто-Валларта, Мексика

9 июня 1994 года


Теплая тропическая ночь пришла на смену невыносимо жаркому дню; небо было усеяно мириадами звезд, и их ослепительный блеск не приглушался светом человеческого жилья или сиянием луны.

Настало время прощаться с «Морской ведьмой».

Как легко разрушить мечту, думал Чейз, пробивая днище. Скоро его любимый парусник начнет зачерпывать воду, и по прошествии нескольких мгновений его любимую яхту поглотит черное как ночь море. Чейз точно знал, где он находится, знал, какая здесь глубина и какое дно. Когда-нибудь, добившись признания убийцы, он вернется в это уединенное место и вытащит свой затонувший парусник из морской пучины.

А сейчас надо, чтобы «Морская ведьма» исчезла, как исчезнет и сам Чейз Карлтон через три недели. Он станет Виктором Кинкейдом, своим братом-близнецом, красивое лицо которого будет скрыто под отросшей бородой; сильное гибкое тело исхудает от отсутствия пищи и воды, а серые глаза будут подернуты дымкой от отчаянных попыток пробиться сквозь туман своей памяти.

Чейз решил утопить «Морскую ведьму» под покровом безлунной ночи, хотя и в дневное время в этом отдаленном месте севернее Пуэрто-Валларты у него не было бы свидетелей. Близлежащие острова были необитаемы, как и тот участок побережья, который ему предстоит преодолеть в следующие два дня. Приблизительно в субботу он достигнет цивилизации, возможно, наткнется на группу любителей принимать солнечные ванны, измученный, истощенный, опаленный тропическим солнцем. Люди бросятся к нему и попытаются отправить в ближайшую больницу, но он будет просить лишь глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло, и билет на самолет до Лос-Анджелеса. Там ждет его фея, прошепчет он растрескавшимися губами, фея с изумрудными глазами, которая поддерживала его во время суровых испытаний.