Какое решение она примет? На Бора-Бора они впервые будут делить одну спальню, одну кровать. Наденет ли она эту рубашку там, в раю, где она впервые занималась любовью с его братом? Она определенно знала, что сексуальная обстановка будет мощным стимулятором для его памяти.

Да, она это знала. Вот почему она решала, взять ли ей с собой эту рубашку.

Но чего он не знал и что ему хотелось бы узнать, сможет ли застенчивая и скромная Джиллиан Кинкейд надеть эту рубашку для мужчины, который стал для нее незнакомцем, совершенно ничего не помнившим об их любви?

Глава 18

Джек собирался позвонить Стефани за два часа до того, как они должны были явиться на обед в Клермонт.

— Я подвезу вас. — Его голос был непринужденным, обманчиво небрежным: он не забыл, что она уже дважды отказывалась от его предложения. Он прервал затянувшуюся тишину, которая стала ответом на его слова, легкой шуткой: — У вас имеется прекрасная возможность доказать, насколько вы в действительности обладаете духом патриотизма.

Если бы Стефани могла, она бы ответила ему в таком же игривом тоне. Вместо этого она, как обычно, повторила:

— Духом патриотизма?

— Экономия газа, минимум загрязняющих веществ, не говоря уже о том, что из-за нас не образуется пробка на дороге, — весело перечислил Джек. Затем он ласково, но твердо добавил: — Я буду у вас в половине седьмого.


За короткую дорогу, что вела от ее пентхауса до расположенного на вершине холма поместья в Белэр, Джек не заставлял ее разговаривать, но Стефани все равно испытывала неловкость. Когда он улыбался ей нежной соблазнительной улыбкой, она вспоминала его осторожные поцелуи и жгучее желание в его опасных глазах и не менее жгучее желание узнать, какая же она на самом деле, настоящая, неотредактированная Стефани.

Она привыкла к тому, что не сможет говорить без тщательного редактирования и длительной подготовки с человеком, в присутствии которого она начинала заикаться даже мысленно, и к тому же знала — и это было самое ужасное, — что если вдруг с ее губ слетят честные слова и она сумеет без усилий выразить свои мысли, Джек Шеннон навсегда разочаруется в ней. Человек, давняя дружба которого с Чейзом Кинкейдом заставила его использовать все средства, чтобы убедиться, что друг его детства не был убит, — этот человек знал все об обязательствах и ответственности, которые входили в понятие «настоящая дружба».

Что он подумает о ней, узнав, что из-за эгоизма и позорного страха заикания она покинула свою лучшую подругу, когда эта подруга нуждалась в ней больше всего на свете?

Стефани могла заранее предсказать, что подумает о ней лейтенант Джек Шеннон. Он подумает именно то, что она думала о себе сама: ее поведение было презренным, и оно доказывало, что она недостойна дружбы, любви и его нежных осторожных поцелуев.

Пятнадцать лет назад Стефани предала все законы дружбы. Но она не повторит этого снова. На этот раз, что бы ни случилось, она Джиллиан не покинет. Вот почему она согласилась приехать на обед, несмотря на то что сердце ее выскакивало из груди при одной мысли, что она снова увидит Джека. По всей вероятности, для Джиллиан было очень важно, чтобы она приехала к ней сегодня вечером: она хотела сделать обед встречей друзей, а не служебным визитом лейтенанта по раскрытию убийств, у которого раньше были вполне определенные подозрения по поводу исчезновения Чейза.

— Как у Чейза с памятью? — спросил Джек, когда они свернули на покрытую белым гравием подъездную дорожку, ведущую в Клермонт.

— Он так и не вспомнил ничего существенного с того первого дня в Пуэрто-Валларте.

— Это, должно быть, очень огорчает Джиллиан?

— Да, — вздохнула Стефани, вспомнив отчаяние в ее голосе. Она не сомневалась, что это было именно отчаяние, которое она тщательно скрывала от Чейза.


Когда чуть позже Джиллиан встретила их, на ее лице не было и тени отчаяния. Оно сияло лучезарной улыбкой гостеприимной хозяйки, встречающей дорогих гостей. И лишь в глазах ее таилась грусть. По мнению Стефани, Чейз выглядел безмятежным. Она видела его всего один раз, но сейчас он казался совсем другим, если сравнить с тем, что она запомнила: более расслабленным, более спокойным, более счастливым.

После взаимных приветствий Стефани посмотрела на Джиллиан, и из глаз ее подруги исчезла грусть.

— Повернись, — приказала она.

Джиллиан рассмеялась и выполнила команду Стефани, догадавшись, что ее заинтересовало: темно-рыжие волосы Джиллиан были стянуты золотистой лентой в конский хвост. Увидев это, Стефани повернулась, чтобы показать Джиллиан свою прическу. Блестящие волосы собольего меха с золотистыми прядями солнечного света были причесаны точно так же.

Когда она снова повернулась к подруге, ее сапфировые глаза сияли.

— Это не было запланировано? — поинтересовался Джек.

— Нет. — Глаза Джиллиан искрились смехом.

— Простое совпадение.

— Да, — подтвердила Джиллиан и, покосившись на Стефани, продолжила: — Это совпадение, которое часто случалось, когда мы были девочками. Это было что-то необычное. Обнаружив однажды, что мы укладываем волосы в одинаковые прически и с удивительным постоянством, мы решили экспериментировать дальше, создавая все более экзотические и невообразимые прически.

— И? — спросил Чейз, заинтересовавшись двумя девочками, которые не находились в родственных отношениях, но, похоже, были связаны своего рода эмоциональными узами, которые обычно присущи близнецам.

— И это всегда повторялось!

— И все еще повторяется, — заключил Джек. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь подстригал свои волосы?

— О нет, — рассмеялась Джиллиан. — Мы дразнили друг друга, что в один прекрасный день это сделаем, но…

Джиллиан замолчала, вспомнив, что совсем недавно она планировала постричься. Когда Чейз… когда тело Чейза будет найдено.

— Но? — спросил Чейз.

Спасая свою неожиданно замолчавшую подругу, Стефани ответила за нее:

— Мы решили, что короткая стрижка сделает нас слишком взрослыми.

— Вам казалось, что быть взрослыми плохо?

Вопрос задал Джек, адресуя его Стефани, но в нем было столько нежности и интереса, что на сей раз на выручку подруге пришла Джиллиан:

— Когда мы были маленькими девочками, нам казалось, что стать взрослыми означает конец романтике — и мечтам.


Вечер протекал в приятной беседе, сдобренной отличной едой. Чейз все время напоминал себе, что чудесный портрет домашнего счастья всего лишь очередная иллюзия. Чейз Карлтон и представить себе не мог подобной сцены: женщина, на которой он женат, чудесный вечер с друзьями в собственном доме… Все это было слишком фантастичным.

Но вот он находится в этой волшебной обстановке, и она для него настолько необычна, что только после обеда, за чашечкой кофе в гостиной, он заставил себя перевести разговор на другую тему. Он хотел поговорить с Джеком о том вечере, когда исчез его брат-близнец. Чейзу было интересно, как Джиллиан отреагирует на этот разговор в присутствии лейтенанта полиции, который верил, пока Чейз Карлтон не убедил его в обратном, что именно она несет ответственность за смерть мужа.

Когда Джиллиан уехала по своим загадочным делам, а Чейз просматривал утреннюю газету, он еще не представлял, как перевести разговор на эту важную во всех отношениях ночь. Но в газете он натолкнулся на статью, которая как нельзя лучше подходила для его намерений. Статья была о душителе гитарной струной, и в ней приводилось описание всех убийств, а также мест, где они были совершены, давались имена и фотографии его красивых темноволосых жертв.

Появление статьи в газете «Лос-Анджелес таймс» за двадцать второе июня не было случайным, так как именно по вторникам в период с пятнадцатого февраля и по десятое мая душитель охотился за жертвами, и эта охота с удивительной регулярностью повторялась каждый третий вторник с девяти до десяти вечера. Последняя его жертва была задушена во вторник десятого мая. Именно в этот день навсегда исчез Чейз Кинкейд.

Прочитав статью, Чейз решил, что будет очень легко в середине разговора о душителе небрежно поинтересоваться: «Вы говорите о десятом мая? Кажется, именно в этот день со мной произошел несчастный случай?»

— Я увидел твое имя в сегодняшней газете, Джек.

— В статье о душителе?

— Да. Уверен, что ты испытываешь большое облегчение от того, что со дня его последнего убийства прошло уже шесть недель.

— Мне было бы намного легче, если бы я знал причину.

— Я надеюсь, что он мертв, — вмешалась в разговор Стефани. Ее слова были сказаны в кофейную чашку, а глаза рассматривали ручную роспись на ней, пока она тщательно репетировала то, что скажет дальше. Когда слова были готовы, она посмотрела на Джека и произнесла: — Я тоже читала статью. Там ссылаются на ваши слова о том, что, возможно, он мертв.

— Это только предположение, — вздохнул Джек, посмотрев на нее ласковым взглядом, в котором ясно читалось, что он рад ее видеть и мечтает остаться с ней наедине. — Он умер, или сидит в тюрьме за другое преступление, или вообще уехал отсюда.

— А он не мог просто перестать убивать? — спросила Джиллиан.

— Маловероятно, если, конечно, у него не было какой-то скрытой причины убивать именно женщин.

— Ты думаешь, серийные убийцы имеют какую-то причину, Джек? — Чейз забыл на какое-то время о своем интересе и присоединился к общей дискуссии о предмете, который Чейзу Карлтону был хорошо знаком.

— Я так думаю, — пожал плечами Джек. — По правде говоря, столкнувшись с этим случаем, я поговорил со многими экспертами и прочитал массу литературы об убийцах женщин.

— Если он понял, что делает, — задумчиво предположила Джиллиан, — если он осознал все то зло, которое совершил, то, возможно, он себя убил.