В каждой жемчужине сверкали маленькие радуги, а в изумрудных глазах Джиллиан сверкала радость.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо, — улыбнулась она и, посмотрев на своего красивого мужа, игриво добавила: — Ты тоже неплохо выглядишь.

До того как она вышла из спальни, глаза Чейза были цвета безупречно сшитого серого костюма, который сидел на нем как влитой. Но, увидев радуги в ее серьгах и такие же радуги в глазах, серый цвет его глаз постепенно начал превращаться в голубой… а после ее слов — в чисто голубой и, наконец, в счастливо-голубой, превратившись в осколки голубого южного неба.

— Готова?

— Готова.

Когда они вошли в гараж и Чейз подошел к «легенду», чтобы открыть для Джиллиан дверцу, она бросила неуверенный взгляд на «феррари».

Чейз угадал ее мысли и с затаенной надеждой ждал ее решения. Как-то ночью под звездами Бора-Бора Чейз высказал предположение по поводу того, почему она избегает ездить на «феррари»: потому что машина напоминает ей металлический гроб, в который превратился джип ее матери в ту роковую ночь. Джиллиан очень удивила его проницательность.

Сейчас она раздумывала, не поехать ли им на машине, которой она так боялась, а Чейз, глядя на нее, посылал ей молчаливую просьбу: «Доверься мне, Джиллиан, я позабочусь о тебе. Я обещаю».

Джиллиан ответила на его просьбу храброй улыбкой:

— Почему бы нам не поехать на твоей машине?


Подарок, который Виктор Кинкейд сделал своему светлому сыну на его день рождения, был осуществившейся мечтой брата-близнеца Чейза. «Феррари» была в прекрасном состоянии, так как, судя по всему, за ней хорошо ухаживали. Но Чейз, вставляя ключ в зажигание, невольно подумал, относился ли его брат к этой машине с такой же беззаботностью, с какой он относился к самой главной своей драгоценности?

Нет, решил Чейз, когда мотор мягко заурчал, эту мечту он ценил гораздо больше.

Они выехали из гаража на посыпанную белым гравием подъездную дорогу, и он улыбнулся своей единственной мечте, а она улыбнулась ему в ответ, доверяя ему, преодолевая свой страх и ночные кошмары, которые мучили ее до сих пор.

Вскоре они свернули на крутую, продуваемую ветрами дорогу, ведущую с вершины холма к отелю «Белэр», и тут…

И тут внезапно они оказались в центре самого ужасного ночного кошмара Джиллиан. Правда, сценарий был чуть-чуть изменен: был прекрасный летний вечер, а не дождливая зимняя ночь, и она ехала в «феррари» стоимостью в два миллиона долларов, а не в стареньком джипе. Но, исключая эти детали, сцена повторилась до мелочей…

Джиллиан почувствовала, как внезапно и катастрофически отказали тормоза, в то же мгновение, что и Чейз, но если у него сработал инстинкт самосохранения, то у нее все мысли были направлены на неизбежное.

Они разобьются.

Она станет свидетельницей его смерти.

И если ей повезет — очень повезет, — она умрет вместе с ним.

Опасные повороты шли один за другим, и каждый новый поворот давался ему все труднее, несмотря на стальные нервы, быструю реакцию и отличную машину. Отказали не только тормоза, но и сцепление, правда, ему еще удавалось удерживать руль, и колеса пока соприкасались с землей.

Но Чейз знал, что скорость, с какой они неслись вниз, сделает управление машиной на крутых поворотах невозможным. Колеса проиграют свою героическую битву с центробежной силой, машина перевернется, превратится в груду металла и огня и унесется в вечность.

В какое-то короткое мгновение он внутренним зрением увидел их единственную надежду: небольшое расстояние, на котором дорога была ровной, прежде чем начать новый каскад изгибов и поворотов. Это было плато, на котором в то дождливое утро, когда Джиллиан сама вела машину, ее страх немного отступил.

Именно на этом плато они должны были выпрыгнуть из несущейся вниз машины, если, конечно, им удастся это сделать. На плато, справа от дороги, располагалось поместье. Особняк был окружен стеной из красного кирпича, но между дорогой и стеной была просторная лужайка, поросшая зеленой травой. В те короткие мгновения, когда колеса коснутся травы и прежде чем машина врежется в стену, они с Джиллиан должны успеть ее покинуть.

— Нам придется прыгать, — проговорил Чейз, не отрывая глаз от дороги. Его слова были встречены гробовым молчанием. — Джиллиан?

Джиллиан продолжала молчать, и Чейз, кинув на нее быстрый взгляд, увидел, что она смотрит прямо перед собой, словно находясь под гипнозом, и видит все тот же ужасный фильм, который смотрела много раз и который до сих, пор ее пугает. И еще Чейз заметил у нее на лице странное выражение — это была покорность судьбе.

Джиллиан знала, что это случится.

И она покорилась.

— Джиллиан, Джиллиан, послушай меня! — Чейз снова бросил на нее быстрый взгляд. Она продолжала смотреть прямо перед собой, и на ее безжизненном лице не было даже намека на то, что она его слышала. Когда Чейз снова заговорил, он сам не узнал своего голоса. Сейчас говорило его сердце, его одинокое беспокойное сердце, и слова, вырвавшиеся на волю из его потаенных уголков, предназначались для нее: — Я люблю тебя, Джиллиан. Я тебя люблю.

Джиллиан наконец сбросила оцепенение и обрела голос, и хотя это был едва различимый шепот, Чейз его услышал:

— Чейз? — спросила она с удивленной надеждой. — Ты правда любишь меня?

— Да, я люблю тебя, — с уверенностью в голосе повторил он и быстро добавил: — Позволь мне любить тебя, Джиллиан. Дай мне шанс. Пожалуйста.

Медленно, словно во сне, она кивнула темно-рыжей головкой.

— Отстегни свой ремень, — скомандовал Чейз, не зная, достаточно ли она пришла в себя, чтобы выполнить его команду. А что, если она ее не выполнит? Что, если ему не удастся заставить ее прыгнуть? Тогда они умрут вместе, и он до последнего момента будет говорить ей о своей любви.

Но Чейз услышал знакомый щелчок — она отстегнула ремень.

— Хорошо, — похвалил он ее. — А теперь отстегни мой. Молодец. Сейчас, когда я скажу «прыгай», мы одновременно выпрыгиваем. Постарайся прыгнуть как можно дальше, Джиллиан, и катись, когда окажешься на земле. Мы прыгнем на траву, но ударов не избежать.

Чейз услышал, как она тихо рассмеялась, а затем ее пальцы коснулись его щеки.

— Я люблю тебя, Джиллиан, — хрипло прошептал он.

— Я тоже люблю тебя, Чейз.


Машина должна была выйти из-под контроля на последнем витке перед плато.

Этого не случилось благодаря божественному дару любви.

Чейз направил машину на лужайку, приказал Джиллиан прыгать и мгновение спустя, убедившись, что она выполнила его команду, выпрыгнул тоже. Через секунду «феррари» врезалась в кирпичную стену и взорвалась.

Скрежещущий звук металла о кирпич и взрыв бензобака громом прозвучали в ушах Чейза, когда он бежал к Джиллиан. Она лежала на траве, маленький комочек смятого зеленого шелка и темно-рыжих волос. Маленькая. Съежившаяся. Неподвижная.

Джиллиан!

Но вот рыжеволосая головка поднялась, и он увидел изумрудные глаза, беспокойные и ищущие, пока их взгляд не остановился на нем. И тогда они вспыхнули радостью и обещанием бесконечных радуг.

— Чейз!

К тому времени как он добежал до нее, она уже стояла на испачканных травой коленях. Чейз рухнул на землю рядом с ней и прижал к себе ее дрожащее тело.

— Джиллиан, — прошептал он, прижимаясь губами к ее темно-рыжим волосам, а его руки, все его существо испытывали восторг оттого, что держали ее в объятиях. Его губы ощущали шелковистость ее волос, а затем коснулись чего-то совсем не шелкового — это была трава. Засмеявшись, он выплюнул травинку, и его взгляд снова погрузился в изумруд ее глаз.

Чейз видел эти красивые изумрудные глаза, озаренные солнцем, светом свечей, луной и звездами; но сейчас, озаренные адом, бушевавшим за их спинами, они сверкали еще ярче. В них горел огонь, и этот огонь был отражением ее внутреннего огня, ее страсти, ее любви.

— С тобой все в порядке? — взволнованно спросил он, взяв в ладони ее прекрасное, испачканное землей лицо. — Твои бедра? Спина?

— Все хорошо, — заверила Джиллиан, стараясь не закричать от боли. Боль может подождать. — А как ты? Твоя грудь?

— У меня тоже все в порядке, — ответил Чейз, стараясь не обращать внимания на боль в ребрах. — Представляю, какие у нас теперь будут синяки.

— Это не имеет значения.

— Да. — Чейз еще крепче прижал ее к себе. — Это действительно не имеет значения.


Они были на острове любви посреди бушующего хаоса, они обнимали друг друга и ласкали, не обращая внимания на завывающие звуки сирен. Полиция, пожарные и спасатели прибыли с поразительной быстротой. Так же быстро вокруг них собралась толпа любопытных. Это были люди, живущие по соседству.

Новость об автомобильной аварии долетела и до отеля «Белэр», так как репортаж о ней транслировали по всем каналам радио и телевидения. Пять человек, ожидавших прибытия Джиллиан и Чейза, бросились к месту катастрофы, не зная, что они увидят там, и определяя направление по ужасному столбу черного дыма и зареву, осветившему небо.

Облегчение и радость появились на лицах пятерых людей, когда они увидели Джиллиан и Чейза. Для родителей Джиллиан и Стефани радость была чистой, искренней и безмерной. Джек тоже искренне радовался тому, что Джиллиан и Чейз не пострадали, но его радость была омрачена тем, что от прекрасной машины остался лишь дымящийся каркас.

Лицо Джека было спокойным, взгляд был непроницаемым, а вот мысли — тревожными. Это был второй несчастный случай с Чейзом Кинкейдом, и уже во второй раз он чуть не погиб. Джек не верил в совпадения. Он очень огорчился, обнаружив, что машина сгорела. Теперь даже лучшим специалистам полицейского департамента вряд ли удастся разобраться в причине трагедии, когда они будут осматривать эти обломки.