Он вежливо улыбнулся.

— Взаимно.

Я взял телефон, ключи и кое-какие документы, а Лоусон собрал свою папку.

Остановившись возле пикапа, я спросил у него:

— У вас есть аптечка?

— Конечно. — Он открыл багажник своего арендованного «дефендера». Внутри стояло восемь пластиковых контейнеров — одни пустые, другие заполненные бумагами и баночками — и белая коробка с очень заметным медицинским крестом.

Я, мягко говоря, был удивлен.

— Все это было упаковано у вас в чемодане?

— Нет. Я выслал это заранее.

— Чем именно вы планируете заниматься? Я правильно понимаю, что это связано с тем, что поручил вам профессор?

— Именно так. — Лоусон протянул мне ключи. — За руль сядете вы?

— Нет. Я буду только указывать путь. Так вам будет проще запомнить дорогу.

Какое-то время мы ехали по шоссе, затем по моей инструкции свернули на дорогу на стрельбище, которая где-то через десять километров сузилась и стала ухабистой. Хорошо хоть виды были красивыми. Лоусон переключился на вторую скорость, чтобы преодолеть крутой склон.

— Это козья тропа вообще куда-нибудь ведет? Или вы заманиваете меня в свое любимое местечко серийного убийцы?

Я рассмеялся.

— Знаете, а вы очень хорошо справляетесь с полноприводным внедорожником. Я впечатлен.

— Нет. Вы удивлены. Почему вы считали, что я не умею водить?

— Если честно, не знаю.

— Вы думали, я лабораторная крыса, которая никогда не снимает белый халат?

— Вы носите белый халат? — спросил я, подвигав бровями, и он рассмеялся.

— Вас правда интересует этот вопрос?

— Да. Иначе зачем бы я спрашивал. А еще я спрашивал, что вы будете делать посреди леса по инструкции профессора-пенсионера, но вы и на этот вопрос не ответили. — Я указал на поворот, который больше был похож на тропу, чем дорога, по которой мы ехали раньше. — Поляна, которую вы ищете, будет впереди, через двести метров.

Лоусон с легкостью повернул «дефендер» и заехал на поляну.

— Профессор Тиллман попросил меня найти экземпляр Copper Lycaenidae.

— Я так понимаю, это вид бабочек.

Он заглушил двигатель.

— Да.

— Он вызвал вас аж из Мельбурна, чтобы вы нашли бабочку?

— Да.

— Что в ней такого особенного?

Лоусон выпрыгнул из машины, обернулся и улыбнулся мне.

— Ее не существует.



Глава 6. Лоусон


Тасманское лето было сухим и жарким. Не таким жарким, как в Мельбурне, но все равно я не ожидал, что будет настолько тепло. Я открыл багажник «дефендера» и вытащил один из пластиковых контейнеров. Внезапно рядом со мной оказался Джек.

— Как понимать «не существует»?

Я передал ему контейнер.

— Так и понимать, не существует. Никогда не была задокументирована.

— Как это возможно? — Он посмотрел на контейнер, потом опять на меня. — В смысле, если ее не существует, то как ее можно искать? И вообще знать, что ее можно найти?

Я поставил еще один контейнер поверх того, который держал Джек.

— Ну, видите ли, профессор Тиллман верит, что она здесь.

Он со скептическим выражением на лице оглянулся на лес.

— Он верит, что она здесь?

— Правильно.

Я поставил еще два контейнера один на другой, вытащил их из машины и пошел на поляну.

— Как же жарко. Я думал, в Тасмании холодно.

Джек последовал за мной.

— Так и есть. Обычно. В смысле, дальше на юг холоднее, а здесь не так уж плохо. У нас засуха, помните? Как правило, это и означает жару. И не забывайте о том, что сейчас лето.

Я остановился и посмотрел прямо на него.

— Вы издеваетесь?

Он улыбнулся.

— Это уж слишком сильно сказано. Скорее шучу, возможно, с ноткой сарказма.

— Я не поклонник сарказма.

— Тогда почему вы улыбаетесь?

— Потому что так вышло, что я люблю шутки.

Мы стояли лицом друг к другу с контейнерами в руках и улыбались.

— Что в этих контейнерах? — наконец спросил он.

— Мое оборудование.

Уголок его рта дернулся вверх.

— Ваше оборудование? Серьезно?

Я закатил глаза и поставил контейнеры на землю.

— Мое полевое оборудование. Рюкзак, тетради, документы, заметки, емкости для образцов. GPS, аварийный маяк, термометр, барометр, спутниковый телефон. — Пока я перечислял, улыбка Джека становилась все шире. — Что?

Он поставил контейнеры на землю рядом с моими.

— Ничего. Сам не знаю, чего я ожидал. — Он по-прежнему улыбался, но теперь так, будто втайне был рад. – У вас есть все необходимое снаряжение.

— А как же иначе.

— Если честно, большинство ученых типов заявляются без запасов, без отслеживающей аппаратуры и без малейшего понятия, что делать.

— Вы полагали, что я безответственен?

Джек обдумал ответ, прежде чем заговорить.

— У меня, скажем так, имелись сомнения, но вы приятно удивили меня.

— Будучи ребенком, я провел множество выходных и каникул в национальных парках рядом с Мельбурном, и мне с самого начала внушили, что безопасность — прежде всего. Теперь, когда я стал взрослым, я провожу множество полевых исследований в одиночку. Например, когда я был в Голубых горах, то прекрасно осознавал свою изолированность от цивилизации.

— Вы всегда проводите полевые исследования самостоятельно?

— В основном. — Я пожал плечами. — Я люблю это занятие. И мне достаточно комфортно в компании самого себя, чтобы часами, днями быть в одиночестве.

Джек нахмурился.

— Вас беспокоит то, что я здесь?

— Нисколько. Хотя мне нужно работать.

— Верно. — Он шагнул назад, сражаясь с улыбкой. — Тогда я не стану мешать вам делать… что бы вы ни планировали делать, чтобы найти бабочку, которой не существует. — Он сделал еще несколько шагов назад — уже с открытой улыбкой, а потом развернулся и пошел обратно к «дефендеру».

Джек Брайтон действительно был очень хорош собой, а его игривость и флирт волновали мне кровь. Но еще сильнее меня будоражило предвкушение. Я был очень заинтересован в том, чтобы между нами произошло что-то в физическом плане, и не испытывал проблем с тем, чтобы, если придется, проявить инициативу первым. Но сейчас было неподходящее время. Профессор Тиллман поручил мне то, что могло стать наследием его карьеры.

Он поклялся мне, что тот вид был именно здесь. Он увидел его своими глазами. Много лет назад, в конце семидесятых, когда на его стороне были молодость, острый ум и сильное тело, он путешествовал по этим местам. Профессор не взял с собой бумагу с карандашом, а в его фотоаппарате закончилась пленка. Он увидел один-единственный экземпляр. И все. Вернувшись домой, он зарисовал по памяти то, что увидел, и за прошедшие годы возвращался сюда сотни раз. Но тот вид больше ни разу не попадался ему на глаза.

Его разум по сей день оставался острым, а вот тело исчерпало возможности. Он сказал мне, что за прошедшие десятилетия общался со множеством лепидоптеристов, но не нашел среди них ни одного, кому можно было бы доверять. Пока не встретил меня.

Выражаясь его словами, я не принадлежал обществу. Да, я работал под началом всемирно известного профессора Майкла Эстерли в университете Мельбурна. Да, я был его лучшим и самым способным учеником; я начал публиковаться в научных журналах за годы до своих однокурсников, и да, я был одним из лучших. И дело заключалось даже не в том, что я специализировался на Lycaenidae. А в том, что я не был любим ученой бандой, как профессор называл наших коллег. Потому-то, по его словам, он и выбрал меня. Как выяснилось, он тоже никогда не обращал внимания на их мнение.

Когда он рассказал, что увидел в Тасмании Элтемскую медянку, они посмеялись над ним. Как она могла ею являться, если была замечена не в окрестностях Элтема? Элтемские бабочки получили такое название, потому что были найдены в одном-единственном месте — в Элтеме, штат Виктория. Но профессор Тиллман был непреклонен. Он сказал, что та бабочка была похожа на Элтемскую, хотя у нее были отличия: отчетливые пятна на задних крылышках, как ни у одной из медянок, описанных в книгах. Что делало ее новым открытием. Новым видом.

Но у него не было доказательств. И после десятилетий бесплодных поисков он передал эстафету мне.

С этими мыслями я открыл первый контейнер и начал работать.

Я собрал данные о температуре, направлении ветра, геолокации и положении солнца. Затем сделал записи о типах растений и почвы. Было понятно, почему профессор выбрал эту местность для поиска медянок. На бумаге она выглядела идеально.

Элтемские медянки предпочитали северную сторону из-за более теплой погоды. Они обитали в вегетации, классифицирующейся как лесистая местность, а здесь присутствовали оба этих фактора. Будь я спорщиком, то сказал бы, что, если эти бабочки и водятся где-то помимо штата Виктория, то у них есть приличные шансы обнаружиться здесь.

Собирая информацию, я, как всегда, настолько увлекся, что забыл, что Джек остался в «дефендере». Я вроде как вообще позабыл о нем.

— Хэй! — Голос Джека, хоть и прозвучал в отдалении, но все равно испугал меня.

Я развернулся и увидел, что он пробирается сквозь кустарник.

— Боже, вы меня испугали, — признался я, приложив руку к сердцу.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы подойти достаточно близко для разговора.

— Это у вас привычка такая — уходить, не предупредив остальных?

— Ну, нет. Обычно я работаю в одиночестве, — объяснил я, вытаскивая из рюкзака GPS и спутниковый телефон. — И я знаю, где я.

— Да, но я-то не знал. Я закончил заполнять документы, поднял голову, а вас нет.