Парень, увидев входящий вызов, сбросил его и перевернул телефон экраном вниз:

— Любимая звонит? — спросила его, не удержавшись от небольшой язвы.

— Нет, это так, — отмахнулся он, — Не заморачивайся…а тебя интересует есть ли у меня любимая? — ухмыльнулся он, расслабленно откинувшись на спинку диванчика.

— Вот ещё, — дернув плечиками, отрицаю я, — Мне абсолютно нет никакого дела до того, есть у тебя кто-то или нет, — мельком поглядываю на него. Сидит довольный и улыбается во все тридцать два зуба, — Чего ты лыбишься?

— Лукавишь, — соблазнительно протягивает он, — Тебе есть дело, — причем это не звучит с каким-то сомнением в голосе. Нет, он действительно уверен в том, что мне интересно встречается он с кем-то или нет.

— Знаешь, если бы не должность рабочего на подхвате, то ты вполне мог бы стать королем мира.

— Это в планах, — подмигивает мне в ответ, — А для начала…, — но он не успевает договорить, потому что к нам подходит Олег.

— Раф, твой инструмент готов, давай через пол часика разогреем публику? — хитро улыбаясь, спрашивает парень.

— Да бог с тобой, — отнекивается Сокол, — Я сто лет не играл.

— Вот это новости?! — удивленно и громко, бормочу в ответ, — Я не знала, что ты ещё и играешь.

— Во мне много талантов и у тебя будет куча времени, чтобы узнать о каждом подробнее, — опять эта хитринка в голосе, но мне показалось или он меня соблазняет? Что это за откровенная интимная хрипотца и это миленькое подергивание бровями?

— Боже, ты прелесть, — наигранно умиляюсь в ответ, — Так на чем ты играешь и как собираешься разогревать публику? — прикусывая язык, чтобы не брякнуть о стриптизе, шутливо съязвив.

— Собираюсь станцевать жаркую бачату на фортепьяно, поигрывая на клавишах той выступающей частью тела, что на данный момент будет свободна, — выдает он.

Вмиг краснею, потому что соображаю сразу, о какой части тела идет речь.

— Извращенец, — буркнув в ответ, отпиваю из бутылки.

— Но такой милый…и свободный, кстати, — подмигивает он и переводит взгляд на Олега.

— Вы двое точно не вместе? — указав пальцем на каждого по очереди, спрашивает он.

— Нет, — уверенно отрицаю я.

— Жаль, вы подходите друг другу.

Раф всё это время молчит, а сам не сводит с меня взгляда. Становится жутко неуютно, ведь он никогда не смотрел так раньше. Вот так откровенно, будто мысленно сейчас он, простите, имеет меня во всех позах. И почему-то мне кажется, что еще и представляет, как стону в этот момент. Серо-голубые глаза мерцают льдинками, а ведь здесь нет мигающих в такт музыки светодиодов. Его глаза действительно светятся и искры такие колючие. Хочется спрятаться от этого взгляда. Я не привыкла к тому, что так смотрят, пристально, цепляя и не отпуская. В конце он выдаёт ухмылку, будто поймал меня на чем, будто знает то, чего не знаю я. И наконец-то отводит взгляд, потому что в этот момент начинает вибрировать его мобильник…снова «сучка», насколько я успеваю заметить. Но не спрашиваю и не лезу с вопросами, просто делаю вид, что не замечаю. И теперь меня очень волнует ответ на вопрос кто же эта «сучка»? Не то, чтобы ревновала, нет, это просто интерес. Это будто темная сторона Рафа, в которую мне очень хочется заглянуть. Я любопытна, как и все девушки и мне хочется узнать о парне, с которым я общаюсь весело и легко, чуть больше.

Мой спутник вновь сбрасывает вызов и возвращает телефон на место.

— Так что на счет «растормошить публику»?

— Ладно, давай попробуем, — кивает согласно Сокол.

Ещё час мы болтали о ерунде. Я рассказывала, как училась работать в графических редакторах и том, что у меня на теле есть тату, которое Раф слезно просил показать.

— Она на заднице! — повысив голос, бросила ему в ответ, — Поэтому ты никогда её не увидишь.

— Не зарекайся, — с вызовом ответил он мне и оскалился, хитрый гад.

— Час прошел, тебе не пора?

— Точно, никуда не уходи, ладно?! Я скоро.

— Да что ты, я уже приросла задом к этому красному дивану и мне не терпится узнать, на нём же ты играешь, и что главное, что именно играешь, — убедительно закивала я, — Только закажу ещё пива, чтобы на случай, если это отвратительно, заглотнуть сразу бутылку и вырубиться.

— Язва, — засмеялся он.

— Вот, — кивнула я, ткнув в него указательным пальцем, — Запомни это и никогда не забывай.

— Такое не забудешь, — ответил он, подмигнул и скрылся из виду.

Сбеганув к бару, заказала ещё пива себе и Рафу, и вернулась за столик, приготовившись к концерту без заявок. Интересно, а аншлаг будет или его сразу со сцены помидорами «попросят»?

— Хэй — хэй — хэй! — на импровизированную и небольшую сценку, похожую больше на подиум, как в американских барах стенд-апа, вышел Олег, — Попрошу немного вашего внимания. Сегодня мой бар посетил один мой очень хороший друг. Для тех, кто не знает или не помнит, Раф отлично играет на гитаре и поёт. Поприветствуйте его!

И вышел он. Небольшой софит направлен на барный стул, на который Раф уселся, надевая ремень гитары на себя.

Гул стих и в зале воцарилась тишина, а нарушал её только звук настраиваемой гитары. И когда он открыл рот, пропел первые слова, я выплюнула на стол пиво, которое набрала из бутылки, в попытке просушить горло.

Каждый чертов день, я слышал ото всех:

" Парень, здесь тебе не место!"

А вслед очередной мой грех…

Каждый чертов день они твердили мне:

" Здесь тебе не выжить одному!"

От чего я становился все сильнее…

Я плевал на всех и вся, позабыв о том кто я есть,

Я закрылся ото всех под этим образом злодея.

А ты попробуй в душу мою залезть.

Моя челюсть постепенно падала на столешницу. А парень, поглядывая в зал, пел песню.

Глава 17

— Нравится? — спросил Олег, который возник неожиданно, присаживаясь рядом.

— Ого, — протянула я, не отрывая взгляда от Рафа.

— Вот тебе и Сокол, который поёт, как соловей, — хохотнул бармен, — Он пел тут изредка раньше, а потом потерялся на год.

— Угу, — хмыкнула в ответ, делая очередной глоток пива, — Что за песня? Я не слышала её раньше.

— Сам написал, — пожал плечами Олежа, будто это такая себе повседневность, сочинять стихи. Подумаешь, песню написал, как чаю выпил.

— Сам?! — буквально крикнула я.

— Ш-ш, — шикнула мне блондинка неподалеку, а я вмиг вжала голову в плечи.

— Серьезно? Сам написал? — тихим шепотком спросила у Олега.

— Ага, — ответил Олег, ловя мою реакцию взглядом, довольно улыбаясь.

— Вот так Сокол, — кивнула с, застывшим на лице, удивлением.

Может быть я где-то был не прав, но не вам меня судить.

За моей спиной осталось множество грехов,

но покажите человека, у которого их нет…

Разве я не достоин, чтоб меня могли любить?

Иногда мне хотелось головой об стенку биться,

От того, что вынужден всю правду ложью прикрывать.

Но мне всегда нравилось с тобою рядом находиться

И к этому я начал понемногу привыкать….

А Сокол всё продолжал петь, и этот голос теперь надолго засел в моей памяти. Пробирает до мурашек, что тихо и осторожно шествуют от копчика до шеи, протаптывая дорожку маленькими ножками. Потрясающе — это не слово, которое подходит к его творчеству. Скорее «не реально». Я люблю музыку и я постоянно в наушниках, но чтобы твердый, ясный, без всякой сексуальной хрипотцы голос, пробирал до самых костей, нет, такого ещё не было.

С последними аккордами, зал взорвался аплодисментами и я в том числе.

Рафаэль поставил гитару у высокого стула и направился в нашу сторону, зазывно улыбаясь…мне.

— Ну как? — спросил он, садясь на прежнее место.

— Это было просто невероятно и я, так и быть, разрешу тебе петь под моим балконом, Ромео! — на эмоциях почти крикнула.

Звонкий смех обоих ребят, вывел из ступора. Веду себя, как глупая идиотка, которая фанатеет от мужчины, но это же не так. Пришлось реабилитироваться:

— Нет, правда, Раф, это было потрясающе. Действительно ты написал?

— Да, это старая песня, но до сих пор мне нравится.

— Думаю, что не только тебе. Да весь зал просто течет от твоего голоса…простите, — скуксилась, после того, как сообразила с чем сравнила эмоции.

— Хм, вот такое мне еще не говорили.

— Мне не терпится узнать, что ещё ты умеешь, — потирая ладони, проговорила ему.

— Три вечера в неделю, помнишь? — пригрозил он мне пальцем.

— Да хоть все семь, — махнув рукой в ответ, проговорила я.

— Нет, трех будет достаточно.

— Ладно, но я жду следующего вечера.

Следующие три часа шли по своему сценарию. В баре начались выступления стенд-апа, вперемешку с живой музыкой. И мы то разговаривали обо всём и ни о чём, то смеялись над очередной шуткой участника, то обсуждали посетителей. Было весело, пока по истечении этих трех часов, а именно около десяти вечера снова не позвонила «сучка» на телефон.

— Господи Боже, парень, возьми уже трубку. Даже мне интересно стало, зачем она звонит тебе уже в третий раз, — выдыхаю я, кивнув на злополучный телефон.

— Это мачеха, — спокойно выдаёт он, а моя челюсть возвращается на свое привычное место, на столешницу.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— А почему «сучка»?

— Не вникай, это не интересно, — пожал он плечами, словно отмахнулся от меня.

Больше эту тему я не поднимала. В баре мы просидели до одиннадцати часов и потом поехали в общагу.

— Сегодня было круто, спасибо, — остановилась я у своей двери.

— Мне тоже было хорошо, — улыбнулся парень в ответ, хватаясь за ручку своей двери, — Через пару дней повторим.