Я хотел бы все исправить,

Быть любимым и любить.

Я знал, что легко все разрушить.

Лети, моя птичка, лети.

С собой забирай мою душу -

Такую, как ты, не найти.

Хотел бы все как-то исправить,

Назад отмотать, как в кино.

От боли обоих избавить…

Всегда есть досадное "но"

Болит голова, как с похмелья.

И сердце сжимает в груди.

Мне стыдно, и я сожалею.

Лети, моя птичка, лети.

Хотел бы все как-то исправить,

Назад отмотать, как в кино.

От боли обоих избавить.

Темно без тебя мне… Темно.


На последней строчке голос сорвался и охрип, во рту пересохло. Мне хотелось сбежать со сцены и забиться где-то в темном уголке подсобки на несколько часов, а может и месяцев. Но вместо этого я расправил плечи и сделал новый вдох. Жизнь приготовила для меня еще много чего интересного. Много ярких моментов. Конечно, между некоторыми из них мне захочется подохнуть, и не один раз, но я точно знаю, что за каждым закатом приходит рассвет.

Все будет хорошо. И у меня и у нее. Точно будет. А вот теперь… Прощай, Сэм.

***

Полтора года спустя…


— Итак, чем я могу Вам помочь?

Спросил Генри Блум, поправляя очки на переносице.

Я поёрзал на диване, устраиваясь удобней, и Тревор пихнул меня в бок.

— Хватит уже шевелиться, достал, — зло прошипел он.

На что я начал еще больше ёрзать. Не обращая на нас никакого внимания, заговорил Эван, который сидел рядом с Трэвом.

— Это ты нам скажи, Гарри. Чем ты нам поможешь?

Он специально так назвал его. Я закатил глаза, Эв в своем репертуаре. Мужчина слегка приподнял брови и улыбнулся так, словно каждый день имеет дело с такими придурками.

— Ваш агент мне ничего толком не объяснил. Да и я особо не спрашивал, предпочитаю общение с глазу на глаза. Итак, еще раз, чем могу вам помочь ребята?

Какая глупая затея! Почему мы должны ходить к мозгоправу, как какая-то шведская семья. Зря мы сюда пришли, все эти психологи — шарлатаны. Они словно цыгане, пудрят мозги, только более цивилизованные, поэтому к ним и ходят. Хрен ему, а не мой мозг, никто не будет иметь мой мозжечок. Не скажу ни слова.

— Ты хочешь знать, в чем проблема, Генри? — подал голос Тревор, — помоги нам найти гитариста.

— Нам не нужна еще одна гитара, Трэв, мы сами справимся. А если и надо, то тот техник, Даг, будет иногда играть с нами, — практически прорычал Эван.

Я потер виски, снова начала болеть голова. За эти четыре месяца эта тема мне просто надоела, словно кость в горле. Вообще все надоело.

— От нас ушел член группы, — сказал я.

Да, я помню о том, что психологи-цыгане, но им не сломать мой ментальный блок. А если то, что я начну говорить быстрее, выпроводит нас с этого кабинета, то это еще лучше.

— И что вы чувствуете по этому поводу?

Неверие, злость, обиду, опустошение и снова злость. Именно в таком порядке. А сильнее всего мы чувствуем предательство. Он так легко отказался от всего того, во что мы верили, чего всегда хотели. И когда добились, он просто сдался. Не думая ни о ком, просто захотел и сделал, не обращая внимания на других.

Когда Аарон сказал, что уходит от нас, было такое чувство, что он воткнул каждому из нас по ножу в живот и с каждым словом проворачивал и загонял все глубже. Он сказал, что слава — не для него. Это обдуманное решение и мы должны принять его. Он не может так жить и не хочет. Не так он себе все себе представлял. Видимо, он хотел единорогов и радуг вокруг. Ну, извини, чувак, реальность такова.

Как только закончилось турне, он покинул нас. Просто собрал свои шмотки, поблагодарил всех и уехал обратно в Чикаго. Он даже не захотел жить с нами в Лос-Анджелесе.

Мы до сих пор пребываем в шоке. И открыто не поднимаем тему Аарона. Но каждому из нас больно от его поступка. Он зацепил нас намного глубже и сильнее, чем каждый из нас показывает. И вот теперь, когда лейбл требует от нас новый альбом, Джим заставляет искать нам нового гитариста.

Неужели, этот мозгоклюв, думал, что мы начнем плакаться ему, как в подушку и выложим все, как на духу?

И… спустя три сеанса мы лежим на его огромной, невероятно удобной кушетке и все рассказываем Генри. А он был лучше подушки, правда. Он внимательно слушал, не перебивал, не смеялся и всегда находил слова поддержки. Мы поведали ему обо всех бедах, с которыми столкнулась группа и все наше окружение. Все-таки он прорвался сквозь ментальные щиты.

Генри посоветовал простить Аарона, ведь все мы хотим для него добра. И даже если, уйдя от нас, он сделал ошибку, то мы должны быть там для него, чтобы помочь снова встать на ноги.

— А самая главная проблема в том, что Алан больше не слышит музыку. У него снова пропало вдохновение, — как последняя ябеда рассказал Эван.

— Эй, — воскликнул я, всплеснув руками, — все нормально с вдохновением!

— Ага, как же! Это как в тот раз, Алан. Как в тот раз, чувак, — произнес Трэв и разочарованно покачал головой.

Конечно же, парни правы. За год я не написал ни одной стоящей песни. Но черта с два я в этом признаюсь.

— Так у тебя уже был кризис, Алан? И как ты с ним справился? — поинтересовался Генри Блум.

Но не успел я и рта раскрыть, как за меня ответил Тревор.

— Он нашел себе девушку.

— Так может тебе снова начать с кем-то встречаться? — посоветовал Генри.

И как только мы оказались дома, ребята сунули мне телефон в руки и открыли первое попавшееся имя в списке контактов. Эван и Тревор переживали о том, что я не могу снова ничего сочинить, больше чем я. Хотя постоянно шутили надо мной, и я был признателен им за это. Но когда Генри Блум предложил мне снова завязать с кем-то отношения, настоящие, не на пару дней, ради эксперимента, посмотреть что из этого выйдет, парни схватились за эту идею, словно бульдог за тарелку фрисби. На нас сильно давит студия. У нас контракт, в котором четко прописано, что мы должны в течение двух лет с момента выхода первого альбома выпустить второй. Мы думали купить песни у других авторов, но, сюрприз-сюрприз, контракт запрещает нам это делать.

У нас сдают нервы от всей этой ситуации. Поэтому они оба поклялись отметелить меня так, что я не досчитаюсь пары зубов, если не позвоню.

Я посмотрел на имя. Ребекка Стоун. Начинающая модель и очень милая девушка. Мы познакомились с ней на съемках клипа в прошлом году. Я набрал ее номер, спросил в городе ли она и пригласил встретиться. И девушка, конечно же, согласилась.

Положил телефон на стол и вышел на улицу, чтобы покурить. Эван и Тревор правы в одном — в прошлый раз мне помогла девушка. Они надеятся, что и в этот раз поможет. Но они не учли одного — в прошлый раз была особенная девушка.


26


САМАНТА


Я сидела на пляже, наблюдая за неспокойным озером Мичиган и не обращая внимания на прерывистый ветер. Сегодня здесь было практически безлюдно, в последние дни погода резко испортилась, и мало кто отважился выйти из дома, а уж тем более выбраться на пляж. Я же чувствовала себя в своей стихии. Сама не знаю, чего я искала, чего ждала, но чувствуя, как ледяная вода касается кончиков пальцев, получала странное удовлетворение. Чувствовала себя живой, хотя внутри все покрылось коркой льда.

Прошло две недели после дня, который разбил все мои чувства и мечты на мелкие осколки. Я пыталась забыть, не думать об этом… не думать об Алане, но мысли каждый раз возвращались в прошлое, в то самое прошлое, в котором мы были так счастливы. Стоило лишь ненадолго получить желанную передышку, как на меня накатывало чувство противной и мерзкой жалости к себе. И тогда я снова погружалась в него с головой, окутывала себя этой чертовой апатией, не обращая внимания ни на кого вокруг.

Я ни разу не появилась в Бардаке, не отвечала на звонки Стеф и Дэрила. Пока в один день Стеф не ввалилась в нашу с Бьянкой комнату и не заставила выложить все начистоту. Но вы не подумайте, я молчала, не произнесла ни слова с того момента, как она вошла. Я просто поплотнее укуталась в одеяло с головой и повернулась лицом к стене. Да, вела себя, как последняя сучка, ведь Стеф ни в чем не виновата… но разве я могла признаться ей, что она напоминает мне о нем.

За меня говорила Бьянка. Не стесняясь и не скупясь на выражения, и в какой-то момент я просто выбежала из комнаты, лишь бы не слышать и не видеть никого. И даже самой себе боялась признаться, что жажду услышать от Стеф про Алана. В глубине души я надеялась, что он объявится, хотя бы просто позвонит… не хотела принимать то, что все закончилось, оборвалось так внезапно. Но в то же время понимала, что, даже если бы это произошло, не стала бы отвечать.

Я превратилась в отшельницу, перестала общаться с людьми, ходила как зомби на занятия, а после направлялась на пляж, спрятаться от всех и вся. Оставалась наедине с камерой, но даже в ней я не находила утешения.