Л. Шэн - Индиго

Его комната была маленькой, квадратной и чистой. Одна-единственная кровать – слишком короткая и узкая для его необычайно широких плеч, была придвинута к одной из стен. Плакат Моррисси висел над подушкой, а плакат The Cure рядом с его старым школьным компьютером, дешевым рабочим столом и подставкой для гитары. Наверное, раньше там хранилась Таня. Без его самой любимой вещи она казалась голой и пустой. Алекс потер затылок и взглянул на меня.

– Довольна?

Мое сердце сжалось от боли, особенно когда с моих губ сорвались следующие слова:

– Не выглядывай в окно.

Он подошел к маленькому окну, игнорируя мою просьбу, и посмотрел на район мертвыми глазами.

– Вот дьявол.

Я бы не смогла описать ситуацию лучше.

– Не понимаю, как они узнали.

Он повернулся ко мне.

– Я знаю. Мои родители получат жирный чек за эту выходку.

Все, что произошло после этого, случилось так быстро и молниеносно, что я едва успела перевести дыхание. Алекс сбежал по ступенькам, перепрыгивая через две, а я последовала за ним, умоляя остановиться, подумать и не реагировать так бурно. Что было нечестно, поскольку меня никогда не предавали члены семьи, даже если иногда Крэйг вел себя невыносимо.

– Ты ублюдок, – взревел Алекс, врываясь в маленькую тесную кухню и прижимая отца к стене, крепко хватая его рукой за горло. Дети закричали и, не особо раздумывая, я схватила их за руки и вывела из кухни.

– Вот. Поиграйте, – я вывалила все содержимое сумочки на кофейный столик. Деньги, мобильник, какую-то еду – все, разложила перед ними и смотрела, как они вытаскивают из кошелька пяти- и десятифунтовые купюры, крича во всю глотку. Я поспешила обратно на кухню. Алекс стоял над своим отцом и рычал на него, всерьез собираясь убить.

– Ты кусок дерьма! Ты продал меня! В который раз!

– Это все твоя мать, сынок. Она хочет новые сиськи на Рождество. Типа как у Фэллон. Проблемы мамочек, да? – Его отец засмеялся, словно все это шутка.

Луиза пыталась оттащить их друг от друга, не прилагая особых усилий. Опасалась за свои розовые ноготочки.

– Успокойтесь сейчас же. Просто дай им то, что нужно, и они уйдут, Алекс. Несколько поцелуев с твоей мисс на камеру. Прямо как в «Ноттинг-Хилл»[31].

– С чего ты взяла, что моя жизнь – долбаный ромком? Кто, черт возьми, позволил тебе забрать меня домой, когда ты родила мою жалкую задницу? Проклятье! – Алекс отпустил отца и провел широкими ладонями по волосам.

– Не смей так говорить со своей матерью, – сказал Джим.

– Ты используешь слова и похуже, – ответил Алекс.

– Ну, я ее муж. Мне позволено.

Алекс остановился и уставился на него, будто тот был виноват в появлении лихорадки Эбола. Потом он презрительно улыбнулся.

– Ты свинья.

– И ты такой же. Разница только в том, что ты свинья с деньгами, поэтому можешь получить шлюшку получше.

Кулак Алекса тут же врезался в нос Джима, и я подскочила ближе, чтобы оттащить его. Я схватила Алекса за руку, когда он замахнулся для следующего удара, и, должно быть, он хорошенько замахнулся, потому что его локоть попал мне прямо в глаз. Из-за острой боли я отшатнулась и свалилась прямо на зад, врезавшись спиной в стену. Руки сразу подлетели к левому глазу, и я поморщилась. Черт, было больно. Я чувствовала, как по лицу струятся слезы, но не из-за эмоций, а от боли. Все вокруг расплывалось, но я все равно заметила, как Алекс присел на корточки рядом со мной, положив руку на плечо.

– Дерьмо. Вот черт. Ты в порядке?

– Хм, – я кивнула, хотя и не была в этом уверена. – Все хорошо.

– Позволь взглянуть.

– О, все в порядке.

– Нет, Инди, – Алекс отлепил мои пальцы от лица. Его глаза вспыхнули, когда он взглянул на меня. На обложку журнала не пустят, судя по выражению его лица.

– Фингал, – пробормотал он.

– Что, правда? Уже? – спросила я, ощущая себя скорее уставшей, чем злой. Глаз словно онемел. Но было все равно больно. Казалось, что мои ресницы завернулись в глазное яблоко.

– Я принесу ей лед, – сказала Луиза.

– Прости, милая, – добавил Джим.

– Я ненавижу вас обоих, – кипел Алекс, хватая пачку замороженной картошки фри, которую ему передала мама, и прижимая ее к моему глазу. – Будет ужасно больно, но сейчас это необходимо.

То же самое можно сказать и о тебе.

Я кивнула, чувствуя, как жжение усиливается от ледяного пакета, прижатого к горячей коже. Алекс вытащил телефон и попросил Siri позвонить Блейку.

– Мне нужно такси обратно до отеля от дома родителей. Прямо сейчас.

Он замолчал, а потом спросил:

– Сотня? Ты что, шутишь?

Судя по взгляду, брошенному Алексом через плечо на своих пожимающих плечами родителей, Блэйк не шутил. Снаружи его караулили около ста фотографов. Судя по всему, его родители рассказали всему миру о визите знаменитого сына. Карли сидела за столом, уставившись на свои руки. Мне было любопытно, какую роль она сыграла во всем этом. Она ни разу не постаралась вмешаться в ссору между братом и родителями. Я снова взглянула на Алекса, который хмурился и смотрел на меня со смесью раздражения и удивления.

– Если я и проведу ночь в доме Джима и Луизы, то только в мешке для трупов. Так что разберись с этим.

Джим и Луиза. Он даже больше не называл их мамой и папой. Боже, я чувствовала себя дурой из-за того, что заставила его приехать сюда. Я покачала головой и положила ладонь на его руку. Почувствовав мое прикосновение, он сразу же расслабился. Словно ждал какого-то подтверждения, что я не считаю его чудовищем из-за фингала. Он таким не был. Он не подозревал, что я стою позади него.

– Если нужно остаться, мы останемся, – я слабо улыбнулась ему. Ой. От этого кожа рядом с глазом заболела.

– Мы не думали, что все так обернется, – наконец пробормотала Карли со своего места за столом. Она все еще смотрела на свои руки. – Ты постоянно имеешь с ними дело. Мы подумали, что для тебя это просто еще один рабочий день.

Блэйк что-то сказал на другом конце трубки. Алекс вздохнул и отключил телефон, повесив голову и признавая поражение.

– Ты не против? – он положил руку мне на колено и лениво рисовал на нем круги большим пальцем. Я не понимала, имеет ли он в виду его прикосновение или ночевку в доме у своих родителей. Возможно, нам придется переждать ночь здесь, пока горизонт не очистится. Тогда никто не увидит мой подбитый глаз.

– Конечно, нет.

– Гарри и Хэмиш придут к парадной двери в шесть утра, чтобы забрать нас. К тому времени папарацци разойдутся.

Здравая мысль.

Луиза снова открыла рот, собираясь что-то сказать, но Алекс заткнул ее, рывком поднимая меня на ноги.

– Избавь меня от извинений, Луиза. Сегодня вы поимели меня в последний раз.

Алекс

Запредельно близко, страшно далеко.

Вот что я чувствовал, оставаясь в доме родителей. Мы со Стардаст будем спать в моей старой комнате. Я не верил в сентиментальный бред. Обычно нет. Жизнь, обстоятельства и люди, с которыми я жил под одной крышей, сделали меня черствым и ожесточенным. Но нет смысла притворяться, что в этом не было ничего грандиозного. В моей комнате находилась девушка. Девушка, которой я поставил фингал, случайно, конечно, но черт, выглядело все плохо. Тем более что он портил ее красивую, оливкового цвета кожу. И эта девушка, не моргнув и глазом, согласилась ради меня спать в чужом доме.

Когда Инди пошла в душ, я все еще смотрел на папарацци, кишащих под моим окном. Один из них поднял голову и заметил меня. Я показал ему средний палец. Он сразу же поднял камеру и стал меня фотографировать, а его коллеги последовали его примеру. Я задернул дырявую двадцатилетнюю занавеску, прежде чем они успели сделать хорошие снимки. Стардаст вышла из душа, завернувшись в полотенце. Ее мокрые волосы слиплись и превратились в маленьких змеек. Капли воды падали с них на бежевый ковер. Она вытерла подбородок краем полотенца и уставилась на меня. Ее бездонные голубые глаза все так же светились, несмотря на фингал.

– Привет, – она попыталась улыбнуться.

Жаль, что она сочетает в себе нежность и силу, потому что отпустить ее будет лишь сложнее. А других вариантов и не оставалось. Нужно было вернуть Фэллон и наказать ее за содеянное. К тому же, даже если бы дело было не в Фэллон, Стардаст просто слишком хороша для меня. Как только мы вернемся в настоящий мир за пределами турне, где дни, погода и семья имели значение, ей будет легко покинуть меня. И ей стоит уйти, потому что я сумасшедший наркоман и испорчу любые отношения, еще до того как они начнутся.

Боже, я же поставил ей фингал.

Я не стал отвечать, а просто подошел к Инди и встал, возвышаясь над ней. Разница в росте делала наши отношения только лучше. Я захлопнул дверь за ее спиной. Она подняла взгляд. Я посмотрел на Инди, переплел наши пальцы. Она не сопротивлялась. Я столько раз трахал Стардаст, где пожелал. Я трахал ее сильно, грубо и лениво, засовывая пальцы в разные места, отчего ее глаза широко распахивались. Но когда полотенце упало на пол и ее покрытая веснушками загорелая кожа и подтянутое тело оказались обнаженными передо мной, мне не захотелось уничтожать ее, как я делал много раз в Лондоне.

Я нежно положил руки на ее шею.

Она вздрогнула, вспоминая, как я схватил отца, но растаяла, когда я прижал губы к ее лбу и отвел ее к кровати.

– Нам придется лежать в обнимку, – улыбнулась она, сжав мою нижнюю губу между своих полных сочных губ и пососав ее. – Кровать слишком маленькая.

– Мы не будем обниматься. Мы будем чпокаться.

– Что такое «чпокаться»? – ее хриплый смех наполнил мой рот и пронесся прямо в мой член, отчего тот вздрогнул между ее бедер.

– Это то же самое, что и трахаться, но только…

– Внимание, неприличное слово! – она заставила меня замолчать поцелуем, который был намного грязнее моих слов.