К несчастью для принцев, фотографию опубликовали в британских иллюстрированных газетах, что вызвало необычайный переполох: вице-королева Британской империи в наряде индийской царицы! Какой скандал! Лорд Керзон пришел в ярость и отдал приказ навсегда запретить трем принцам приезжать в Симлу, а заодно и остальным махараджам, если они предварительно не заручатся его согласием. Оскорбленный столь неадекватной реакцией вице-короля, Раджендар построил себе собственную летнюю столицу недалеко от деревни Чаил, в шестидесяти километрах от Симлы, на высоте трех тысяч метров. Там он приказал разбить поле для крикета, самое высокогорное в мире, на котором британские, австралийские и индийские команды устраивали большие турниры, наслаждаясь при этом великолепными видами на ледники Кайлаша и вершины Гималаев.

Джагатджит предпочел построить себе особняк в ста километрах от Симлы, в Муссори. Так появились высокогорные станции, как англичане называли эти летние городки, где атмосфера отличалась невероятной свободой и беззаботностью. Раджа построил особняк, вдохновленный видом одного из замков Луары, который произвел на него очень сильное впечатление. С коническими башенками, покрытый черепицей, обставленный мебелью эпохи французских королей, с картинами, севрской посудой и гобеленами, он получил экзотическое название Chateau Kapurthala. Это место приобрело известность благодаря танцевальным вечеринкам, которые проходили в масках, под аккомпанемент больших оркестров. Маски обеспечивали необходимую анонимность, чтобы европейские женщины могли поддерживать отношения с индийскими аристократами, не опасаясь своих мужей, отсутствовавших по причине непозволительной роскоши проводить четыре летних месяца в семье. По окончании вечеринки пары тайно отправлялись на рикшах, которые вереницей тянулись по Camels back, окружному шоссе, за горы, откуда любовники могли наслаждаться идиллическим пейзажем заснеженных вершин, зеленых склонов и цветущих лугов. Там пары проводили долгие часы, а потом рикши развозили гостей по домам. Некоторые наиболее отчаянные дамы отправлялись домой со своими возлюбленными.


Но Джагатджит не был закоренелым гулякой или пьяницей. Он был джентльменом, извлекающим пользу из общения с высшим светом, в отличие от Раджендара и его двоюродного брата, раджи из Долпура, которые предпочитали окружать себя сводниками, игроками, алкоголиками и подозрительными личностями, приехавшими из Европы. Англичане обвиняли раджу из Долпура в том, что он оказывает пагубное влияние на своего двоюродного брата, толкая его все дальше к неправедной жизни, и в том, что тот получал деньги в обмен на свою компанию. В одном официальном докладе Раджендара назвали «алкоголиком, беспечным отцом, неверным мужем и ужасным правителем». Когда вице-король направил высокопоставленного чиновника для серьезного разговора с махараджей по поводу его безразличия к делам управления и беспорядка в финансах, Раджендар, обидевшись, ответил ему: «Но я и так посвящаю полтора часа в день государственным делам!»

Больше всего Раджендару нравилась компания из лошадей. В его конюшнях насчитывалось семьсот чистокровных скакунов, тридцать из которых были сементальской породы; именно они обеспечивали Патиале и всей Индии победы на скачках. Ему также нравился крикет и поло. Он был меценатом Ранджи, своего адъютанта, который привел к высотам команду Патиалы по крикету. Махарадже удалось превратить «Тигров» — свою команду поло в оранжево-черной форме — в коллектив, наводивший ужас на все другие команды Индии.

Свою известность Раджендар приобрел после того, как стал владельцем автомобиля. Это событие сделало его первооткрывателем и вызвало настоящее потрясение. Автомобиль «Де Дион-Бутон» с номерным знаком «Патиала-0» изумил его подданных. Машина, которая могла перемещаться со скоростью пятнадцать-двадцать километров в час без помощи верблюда, лошади и слона, была воспринята как чудо. Но еще большим потрясением стало объявление Раджендара о своей свадьбе с англичанкой. Это был первый случай, когда индийский принц женился на европейке. Женщину звали Флорри Брайэн, она была старшей сестрой начальника конюшен Его Высочества. Вице-король, узнав о намерении махараджи вступить в брак, передал через своего представителя в Пенджабе самое твердое возражение: «Такой союз, заключенный с европейкой ниже вас по рангу, обречен на самый плачевный конец. Это приведет вас к постыдному положению не только в глазах европейцев, но и в глазах индийцев. В Пенджабе, как вы можете догадаться, свадьба не будет одобрена».

Несмотря на такое убийственное предупреждение, через два дня «Гражданская и военная газета» от 13 апреля 1893 года в передовице сообщила о тайной свадьбе махараджи Патиалы с мисс Флорри Брайэн по сикхскому обряду. Там же говорилось, что это событие нельзя было откладывать, поскольку невеста уже на пятом месяце беременности. Знать Патиалы, вице-король и губернатор проигнорировали это событие. Принцы из Пенджаба тоже. Джагатджит Сингх был в Европе, но он, несомненно, присутствовал бы на свадьбе своего друга. В глубине души раджа восхищался им, потому что Раджендар осмелился сделать то, о чем он сам втайне мечтал: добиться женитьбы на европейке. Эти товарищи по кутежам, весьма опытные в искусстве любви, опустошившие все горы в поисках наложниц, относились к белой женщине как к самому дорогому трофею, возможно, потому что добыть ее было труднее всего.

19

Для принцев европейская женщина воплощала в себе все тайны, эмоции и удовольствия, предлагаемые Западом, новым миром, которым они каким-то образом хотели завладеть. Другим провоцирующим фактом, толкающим их на то, чтобы соблазнить белую женщину, было желание переиначить противоречивые отношения — смесь восхищения и неприятия, — поддерживаемые принцами с британскими властями. Это, скорее всего, шло от индийской традиции романтической любви, где влюбленные были способны преодолевать барьеры, возведенные кастами и религиями, для удовлетворения своей страсти. Великие истории любви, которые позже кинематограф перенес на экраны к всеобщему восхищению масс, изобилую! в индийской мифологии с самых давних времен.

Но и это не все! Дело в том, что белая женщина занимала свое место в Камасутре. Согласно этой библии секса, у самой лучшей любовницы должна быть очень светлая кожа и ее не следует искать в своей стране, там, где живут женщины на которых женятся, исходя из того, что их происхождение известно и подтверждается родственными связями. Любовница должна быть издалека, из другого королевства или как минимум из другого города. Особая концепция любви индусов отличала женщину-мать, на которой женятся, от женщины-любовницы, с которой проводят время и занимаются сексом. Дихотомия[25], корни которой уходят в древность полигамного общества, имела место и в Европе. Но в индийской мифологии плотские удовольствия возвышают женщину, в то время как рождение детей, которые, со своей стороны, чисты и священны, унижает ее, и она должна подвергаться постоянному очищению. Для создания новой жизни индийские женщины отдают при каждых родах частицу своего тела и своей души, и в результате им очень трудно, чтобы не сказать невозможно, вместе с удовольствием отдавать часть себя самой, дабы стать хорошей любовницей.

Поэтому не следует удивляться, что все индусы, с самой колыбели воспитанные на учениях Камасутры, мечтают о том, чтобы когда-нибудь вступить в связь с европейской женщиной. Обладать белой женщиной было высшим символом большой роскоши и экзотического великолепия.


Первый известный союз между индийским принцем и европейкой стал полным провалом. Флорри Брайэн, высокая, светловолосая, с голубыми глазами и даже немного нескладная — «женщина-кобыла», происходящая от «женщины-слона» по классификации Камасутры, — была счастливой только во время медового месяца. По своей наивности она полагала, что ей под силу изменить мужа, но постепенно стала убеждаться, что это невозможно. Жизнь Раджендара продолжала протекать между попойками, женщинами и спортом. Флорри начала все больше и больше чувствовать себя одинокой. Ее соотечественники создали вокруг нее вакуум, поскольку она была низкого происхождения и непонятного рода, а женщины махараджи объявили ей войну. Поэтому, когда из-за лихорадки умер ее новорожденный сын, Флорри решила, что его отравили. У англичанки не было доказательств, и она, знавшая Индию достаточно хорошо, понимала, что никогда и не будет.

Два года спустя Флорри лежала на смертном одре, будучи жертвой таинственного недуга. «Ее тело страдало от какой-то настоящей физической боли, — так было сказано в заключении одним английским офицером, подполковником Ирвином. — Но это было из-за страсти, которая мучила ее душу и стала главной причиной, сломавшей ее».


Тысяча белых голубок, которых Раджендар приказал принести в жертву в память о Флорри, были слабой компенсацией одиночества и отверженности, выпавших на долю несчастной женщины. Ее драгоценности оказались у раджи Долпура. Британским властям Раджендар сказал, что таково было желание Флорри, но расследование подтвердило, что он был должен очень много денег этому радже.

Пять лет спустя после смерти Флорри премьер-министр Патиалы объявил, что махараджа Раджендар Сингх упал с лошади и в результате полученных травм скончался. Что ж, славная смерть для того, кто так любил этих животных. Но официальное объявление было ложью. Вице-король лорд Керзон в письме к королю Эдварду VII объяснил, что у махараджи был приступ delirium tremens[26], вызванный алкоголизмом. Ему было двадцать семь лет.


Голод на европейских женщин, который испытывали принцы, привел к тому, что некоторые особы, не очень щепетильные в вопросах нравственности, взялись за ремесло брачного сводничества. Первыми «агентами» были голландцы Лиззи и Парк ван Тасселль, ключница и ее муж, который жил тем, что демонстрировал полеты на воздушном шаре. Им удалось выдать свою дочь Оливию за раджу из Джинда, получив от него пятьдесят тысяч рупий и обещание выплачивать пожизненно тысячу рупий в месяц. При такой успешной сделке чета голландцев решила поставлять новых европеек для других принцев.