— Как ты мог, — хрипло выговаривает, качая головой. — Нет, я знала, что между вами двумя что-то есть или было, но… — взмахивает руками, глядя на меня глазами полных слёз. Я снова двигаюсь к ней, желая объясниться, согреть в своих объятиях.

— Дай мне все тебе рассказать, прошу, — я удерживаю Леру за оба плеча, но она сопротивляется. Потом смотрит вдаль, и опять Стефа стоит над душой. Хорошо хоть в этот раз без камер. Странный фетиш у Грозной, все снимать, а потом просто удалять. В чем прикол? Я давно перестал бороться с ней по этому поводу, даже просил объяснить ее порывы, но только напарывался на бесконечную ругань.

— Как давно? — спрашивает Лера, все же отошла от меня, а любопытные соседи высунули головы из своих пещерок. Я нахмурился, не понимая сути вопроса. — Вы помолвлены, я правильно понимаю? Как давно? — с надрывом интересуется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Четыре месяца назад, — встревает Стефа. Она подошла к нам. Лера хмыкнула, потом нажала на кнопку вызова лифта.

— Всего вам хорошего, — буркнула, опустив потухший взгляд, и на каблуках развернулась от нас.

— Лер, — я снова предпринимаю попытку, но Стефа ухватилась за мой локоть, тормозит. Резко мотнула головой, указывая на соседские любопытные глаза. И, конечно, я понял ее намек – лишние уши, лишние проблемы от наших семей. Наши жизни, как на ладонях у них. Сегодня я позволил Лере уйти от меня, так и не объяснившись с ней, потому как не мог предать договоренность со Стефой. Верная вошла в лифт, продолжая держаться отстраненно. Даже не смотрела на меня, но, когда обе дверцы почти что сомкнулись, девушка все-таки одарила меня своим изумрудным взглядом, лишь губами безмолвно говоря «прощай». Я ступил на шаг от Стефы к лифту, хотел просунуть руку и остановить, но не успел. Верная теперь поехала вниз.

— Блядь! — взревел, ударяя кулаком по металлическому корпусу коробки лифта. Тяжело дышу, закрыв глаза, потом отхожу от идиотского места. Стефания семенит следом за мной, закрывая за собой входную дверь, потом накидывается на меня с криками:

— Тим?! О чем ты думаешь? — взволнованно разводит руками. — Бросил меня в кафешке, это только первое! — она подходит ко мне в то время, как я уже, пройдя на кухню, достаю стакан из шкафчика и бутылку виски. Запасы с прошлой командировки по работе. Наливаю примерно на два пальца, и залпом осушаю. С характерным звоном ставлю стакан на столешницу и снова лью горячительную смесь, от которой жжет до слез глотку. Стефания стоит в проеме, не решаясь ко мне подойти, но скрестила руки и ждет подходящего момента.

— Уходи, Стефа, мне тебе сказать нечего, — облокотившись руками о столешницу искоса посматриваю на девушку. По пояс голый, перевозбужденный, и жутко уставший. Сегодня рабочий день принес мне немало хлопот, а конец дня вовсе стал провальным.

— Как я уйду, если нас уже видели?

— Что?! — взревел я, и она дернулась. Отхожу от кухонного стола и встаю прямо напротив нее, в ноздри ударяет аромат духов, слишком сладких. И я ненароком морщу нос, смущая Стефу. Знает, что мне она не нравится, и я не испытываю к ней ни малейшего интереса. Ни в каком-либо его проявлении. Даже пьяный, я все равно сторонился Грозной. Как раз в один из таких вечеров, проведенных в клубе, я и познакомился с Верной. Она, словно вспышка, ворвалась в мою жизнь, сметая на пути любые преграды. Но ужас заключался в том, что за несколько недель до встречи с ней, наши родители со Стефой заключили взаимовыгодную сделку. Даже нас не спросили. Просто поставили перед фактом, обязывая молчать, иначе (это была угроза отца Стефы, который ещё и начальствует) вылечу с посольства к чертям. А у меня там надвигалось перспективное повышение. По сути, продался собственному отцу. — Почему мы пошли на это? — спрашиваю у нее, и девушка, растерявшись, жмет плечами. Я цыкаю, проходя мимо нее.

— Потому что боимся потерять что-то более ценное? — Стефа обернулась ко мне лицом, и выдвинула предположение. Я сел на диван. Точнее плюхнулся и откинул голову на спинку, закрывая глаза. Устал. Обдумываю, что делать дальше. Так сильно сдавливаю переносицу, наблюдая за красными вспышками в глазах. Грозная села рядом, положив руку мне на бедро, привлекает внимание.

— Не начинай, — грубо прошу, но девушка игнорирует просьбу. — Стефа, у нас не выйдет ничего, понимаешь? — раздраженно посмотрел на нее, и она просто кивнула. — Прости, но я, действительно, не тот, кто тебе подходит. Нам нужно вдвоем решать, как выбираться из этого днища. Есть предложения?

Стефа вздохнула, потом порылась в сумочке, доставая из нее телефон. Я, кажется, в эту секунду напрягся, ожидая от девушки новых съемок, но она лишь набрала чей-то номер. Встала и подошла к окну, которое выходило на городские окрестности, а чуть поодаль виднелись башни Москва-Сити. Жду, но нутром чувствую, что Стефа вряд ли согласится перечить своим родным.

— Ты Лере рассказал о прошлой ночи? О споре между вами с Макаром? — разрывая тишину, задает мне вопрос. Блядь! Вот об этом мне хотелось говорить меньше всего. Фыркнул, а потом встал и тоже подошел к окну, прислоняясь к холодному стеклу. На удивление, в летние месяцы и под палящим солнцем, стекло все равно оставалось прохладным. Даже мой отпечаток вырисовывался, стоило убрать ладонь. Стефа смотрит на меня, убирая черную, как смоль, прядь волос за ухо. Ее черные глаза не отпускают меня из поля зрения, привораживают, но не в том смысле. Я отрицательно качнул головой.

— Нет, — тихо отвечаю. — На данный момент не смогу об этом сказать, по крайней мере. Стефа, я не хочу нашей свадьбы. И ты не хочешь, — я обернулся к ней всем телом. Голый по пояс, но девушка не опускает взгляд, глаза в глаза. И вот, я вижу эту брешь. Да, я прав, но она сама не желает признаться.

— Я не могу… — молвит она, — и, Тим, да, — кивает. — Я не просто так спросила про что-то более ценное, пойми, — шумно сглатывает. Я хмурюсь, улавливая направление ее мыслей.

— У тебя был молодой человек? — до меня вдруг доходит, что Стефа могла уже встречаться. А события с договорным браком вынуждают идти против своих настоящих чувств. Она молчит, а потом подносит к уху телефон, отворачивается. Абсолютно не обращая никакого внимания на меня.

— Алло? — замолкает, слушает оппонента. — Да, я готова спуститься. Подожди у входа. — Потом отключает мобильник и убирает обратно в сумочку. — Не подставляйся больше, Тим, — просит, окинув меня своим осуждающим взглядом. — Не только ты отказываешься от самого себя. — И оставляет меня одного, направляясь на выход.


Я долго сидел на диване, уставившись в одну точку перед собой. Перед глазами то и дело всплывали образы Верной. Ее признание, которые далось нелегко не только ей, но и мне. Ума не приложу, как она могла так долго хранить себя для кого-то особенного. Но был ли им я? Вот в чем вопрос. Помутнение рассудка, по сути, чуть ли не сыграло со мной в злобную шутку, и отчасти я рад, что нас оборвали на самом критическом моменте. Уверен, узнай Лера после, это был бы самый настоящий гребаный ад и кошмар в троекратном размере. Пора приводить в порядок не только свои внутренние проблемы, которые доводят до нервного тика, но и поговорить с родителями. Вразумить. Объяснить, что я не намерен жениться, заведомо разрушая свое будущее. Мы должны найти другой выход и взаимовыгодное решение. Но больше всего меня волновала Лера. И для себя решил, что обязан хотя бы попытаться наладить ту связь, что возникла между нами. Девушка тянется ко мне, а я к ней, и эта химия становится мощнее с каждым разом. Провожу по лицу рукой, затем встаю и направляюсь в свою комнату за рубашкой. Дать ли время Верной остыть, или рвануть по горячим следам? Что лучше? И, кончено, я выбрал второй вариант. Схватив в охапку ключи от машины, отправился за Лерой.

Глава 9

Мне было очень больно видеть Стефу на пороге квартиры у Тимофея. Наверное, я потеряла дар речи и не смогла сразу послать их обоих к чертям, или закатить концерт. Как обычно случалось, если я была злой. Словно во мне что-то щелкнуло и вырубило тумблер напрочь. Даже нарастающая и ноющая боль внизу живота теперь постепенно меркла с теми ощущениями, которые охватили меня, когда Тимофей рванул за мной к лифту. А признание, что парочка помолвлена, окончательно разорвало мое сердце, оставив в нем огромную рану. По телу пробежались мурашки, когда представила, что могло произойти часом ранее. Я полюбила Тимофея, но он мог воспользоваться мною и даже об этом ни капли не пожалеть. Опять. Черт побери! Я снова наступаю на те же грабли, проходя по второму кругу адских отношений. Словно прошлое не желает оставлять все в прошлом, и пока я не пройду это испытание, оно всюду будет преследовать. Буквально цепляться за пятки и напоминать о себе.

— Ну, почему? — вслух произношу срывающимся голосом. Оказалось, что я шла и плакала. Смахиваю слезы со щек, пряча глаза за вуалью волос. На улице мало людей, но даже те обращают на меня внимание, хмурясь на ходу. Да! Черт возьми, да! Я снова влюбилась по уши не в того, в кого надо.

Всюду горят ночные фонари, а некоторые здания сияют неоновой подсветкой, создавая образ ночных светлячков. Будто так свет прокладывает мне путь, ведь куда иду, сама не знаю. Просто шагаю, преодолевая боль в грудной клетке. Намеренно запрещаю себе вспоминать жаркие поцелую и объятия, от которых плавился мозг. Буквально все становилось нереальным, и хотела принадлежать только мужчине, которому была готова отдаться без слов. Легкий ветерок все же раздувал мои волосы и те лезли мне в глаза, мешая обзору. А проезжающие машины по трехполосной дороге сигналили друг другу, обгоняли, но создавали особенную музыку. И я прислушивалась к ней, чтобы хоть как-то утихомирить бушующие нервы. Шла очень медленно – прогулочным неспешным шагом, пока передо мной не оказался парк. Я остановилась напротив входа. Железные, массивные ворота были раскрыты, и вывеска вещала, что парк работает до одиннадцати вечера. Глянула на часы в мобильнике, который держала в руке все это время. Только зачем? Ждала, что Тимофей соизволит позвонить? Примчится ко мне и все расставит по своим местам? Ну, Лера, как ты низко пала. Мужчины буквально дрались за твою юбку, а ты снова вляпалась в отношения, где больше двух людей, став третьей лишней. Усмехнувшись, я убрала обратно в сумочку телефон. Сейчас девятый час, а мне хватит одного, чтобы просто подумать.