— Тима, — застонала Лера, когда я остановился у светофора на красный.

— Да, мой огонёк, — ласково поглаживаю ее щечку, затем беру за руку, крепко сжимая. Еще пару кварталов, и я довезу ее до ближайшего пункта, чтобы медики могли осмотреть. Лера ухмыльнулась на мое прозвище, данное ей прямо сейчас, в силу всплывших воспоминаний.

— В клубе, да…, я тоже помню, — мило улыбается, смотрит мне в глаза, отвечая на ласку лаской. — Я тогда думала, что ты быстро отфутболишь меня, но была приятно удивлена, что твои шараханья переросли в симпатию уже к концу вечера.

— Я просто не мог отвести от тебя глаз, Лер, — признаюсь ей, обеспокоившись тем, что она снова нахмурилась. — Может ты чего съела? — интересуюсь у нее, и Лера отрицательно качает головой, запрокинув ту на подушку сидения, и закрыла глаза.

— Нет, уже несколько дней нормально поесть с утра не могу, но со мной такое бывало, — отвечает, и тут же уверяет, что для нее это обычное дело. — Ты же знаешь, что я сладкоежка, и скорее просто переела зефирок, особенно тех, что ты приносил пару дней назад.

— Да, — коротко отвечаю, ухмыляясь. Тем вечером мы были оба в сладком зефире, который умудрились размазать на себе: я буквально пожирал груди Леры, которые обмазывал сладостью, смакуя каждый участок кожи. А потом Верная так искусно надругалась над моим членом, что я возжелал покупать гребанный зефир, хоть каждый день. Прочистив горло от накатившего возбуждения, поерзал на сидении, привлекая внимание девушки, и Верная тоже с пониманием вскинула идеальные бровки, играя ими.

— Зачем вы спорили с Макаром? — спрашивает она, разрывая тишину, от которой сводило все тело. Она смотрит прямо в мои глаза, неотрывно наблюдая за тем, как я с силой сжимаю рукоятку. Я напрягся, но не стал уходить от ответа. Хотел все объяснить дома, но это шанс, потому что Лера первой начала эту тему, от которой даже мне самому становится неприятно перед девушкой. И совестно. 

— Все случилось в баре, — начинаю я, переключая передачу, и на зеленый стартую, заворачивая направо, — после поцелуя. Макар и Стефа видели нас вдвоем, и если для Грозной это стало шансом, то для Макара – это был вызов. Вы вроде как встречались на тот момент, если я правильно понял.

— Нет, не правильно, — тут же отзывается, смотря в окно. Я ловко объезжаю машины, обгоняя одну за другой, чтобы выехать на прямую. — Мы несколько раз ходили на свидания, и всё. Дальше поцелуев не пошло, — ухмыляется, снова обращая свои глаза на меня, — ты это и без меня знаешь.

Кивнул, замечая, что Верная слегка покраснела. До сих пор удивлен, как ловко девушка манипулировала окружающими, выдавая себя не за ту, кем являлась на самом деле. Маска оторвы постепенно сходила, особенно перед моими глазами, и я видел Леру совершенно ранимой – обиженной мужчиной, которого она когда-то полюбила, отдавая свое сердце. Но я рад, что Смирнов не стал ее единственным, потому что такого права он точно не заслуживал. То, как он свалил вину все на отца Леры, выдавало в нем настоящего подонка. Труса, который мог прикрываться погонами отца. Пусть прошло достаточно времени, и дело могли замять под различными предлогами, но я точно уверен, что Артем сможет откапать на Антона подноготную, и тогда этот идиот получит по заслугам. И я проконтролирую каждый шаг, чтобы он не смог вылезти вновь сухим, чего бы мне это не стоило. 

— Знаю. Лер, — обращаюсь к девушке, чуть повернув голову в её сторону, но контролирую движение, потому что несколько машин маневрируют слишком агрессивно. Настроение в миг улетучилось, и не осталось никакой игривости, которая была присуща нашей паре. Окружающие знали, что Верная зажигалочка, а рядом со мной, превращалась в феерию, показывающей каждой, что я принадлежу только ей. Лера, не хочет показывать мне свою слабость, старается выглядеть бесстрастной, и старается трезво слушать меня дальше. Снова надела маску – непробиваемую, чтобы наверняка не ранить свое сердце во второй раз. Но я не позволю ей закрыться от меня, и пока мы не выясним все до каждой мелочи, я буду вытягивать из нее каждое слово клешнями. Я заставлю ее разговаривать со мной и высказать всё, что так долго копилось внутри и болело. — Я был не прав, что согласился на спор с Макаром, но, — шумно сглатываю, вновь переключаю передачу, — но, благодаря ему я раскрыл широко свои глаза и посмотрел на тебя, поняв, что давно полюбил. Я полюбил тебя ровно в ту секунду, когда мы впервой встретились в клубе. Но старался глушить в своем сердце разрастающееся теплое чувство, потому что был связан за обе руки нашими родительскими прихотями.

— Ты должен был рассказать мне еще раньше, — с обидой в голосе проговаривает, указывая на то, что я, итак, понял. Мы с Макаром поступили далеко не по-мужски, решая проблему путём, который стал сокрушительным для всех нас.

— Да, должен был, но опять-таки, тогда я бы предал Стефанию, ведь не знал, что она тоже против соглашения о брачном договоре.

— Тебе Стефа стала важнее меня, Тим, — упрекает, но зная Леру теперь намного лучше, уверен, она позже пожалеет о сказанном.

— На тот момент – да, — серьезно отвечаю, не желая кривить душой перед любимой. Верная замолчала, сжав губы в тонкую побледневшую полоску, она не ожидала, что я буду с ней настолько откровенен.

— Оу, — выдыхает, приподняв слегка подбородок, — прости, что влезла со своей любовью к тебе.

Твою мать! Я хотел заорать, но понимал, что девушка пребывает после шока, и сейчас могла неправильно истолковать мои слова. Шумно выдохнув, я беру ее за руку и прижимаю к своей груди.


— Тогда я еще не знал, что ты будешь значить для меня больше, чем даже воздух, — голос с хрипотцой, но я все же продолжаю, — мы с Грозной знакомы с садовской скамьи, потому что наши родители дружат уже довольно давно. У них свой план, в который нас просветили только спустя долгие годы. Мы его приняли, потому что на тот момент, нас ничего не сдерживало. Ни с ее стороны, ни с моей. Да, мы были против, но на том этапе это не казалось настолько критичным. Пока я не встретил тебя, а Стефа другого мужчину.

— Вы спали друг с другом? — напрямую задает вопрос.

— Нет, и не собирались, — сказал, как отрезал, и Лера согласно кивнула, поверив мне.

— Не нужно было спорить и разыгрывать меня с утра, — тихо шепчет, опустив голову. Я буквально слышу, как Лера начинает бесшумно плакать, и я почувствовал себя идиотом, который не посчитался с другими. — Мне было очень страшно, но скорее шокирована. Я испугалась, что в бессознательном состоянии так легко поддалась на близость. Это уже позже я сообразила, что имеет место быть розыгрыш, — слегка хихикнув объясняется.

— Прости, слышишь, — искренне прошу у любимой прощения, поглаживая ее теплую ладошку. Но Лера не успевает ответить мне, потому что в этот момент происходит самое ужасное, что может быть на дорогах. Я замечаю, как мимо нас проносятся те же самые машины, и резко дают по тормозам, напугав других водителей, и те вывернули рули по разные стороны, чтобы избежать столкновения, но все напрасно, потому что один такой въехал на полной скорости прямо в мою машину – в пассажирскую сторону, где сидела Лера.

Глава 21

Тимофей

— Твою мать! — заорал я, выбираясь из перевернутой машины. От удара на полной скорости нас отбросило на разделительный бордюр, который чудом спас от столкновения со встречной полосой. Лера была пристегнута, слава богу, но она без сознания. Вся дверь с правой пассажирской стороны была всмятку. Перед глазами помутнело, и голова немного закружилась. Я потрогал затылок, ощутив на кончиках пальцев рук теплоту – кровь. Как умудрился удариться им, непонятно. Бровь тоже разбита, оттого мне плохо виднеется вся ситуация целиком.  Вокруг столько машин, и многие из них тоже стали участниками аварии. Главное, что гонщики уже смылись с места, оставив лишь следы от протекторов шин. Ублюдки. Кое-как пришел в себя, затем полез к Лере, чтобы вынуть ее из машины. Руки девушки повисли в воздухе, и вроде бы я не заметил никаких ушибов или крови.

— Лера, любимая, очнись, — прошу её, проверяя пульс на шее. — Родная, пожалуйста, дай хоть какой-нибудь знак, что с тобой всё в порядке…

Сзади меня кто-то окликнул, но шум в ушах не давал распознать голос мужчины. Затем он хлопнул меня по предплечью, чтобы я обратил на него внимания, но я дернул плечом, заорал, словно он меня не мог услышать:

— Отстань! — снова ощущаю, как за меня схватились с обеих сторон и начали оттаскивать от Леры, а я даже не успел расстегнуть ремень, чтобы вынуть любимую из груды железа. От машины не осталась намека, но мне все равно, главное, чтобы с Верной было все хорошо, и она не пострадала. Но меня до одури беспокоит ее бессознательное состояние. Даже когда я прикоснулся к ее щеке, она не шелохнулась. — Куда вы меня тащите?! — ору во все горло, надрывая голосовые связки.

— Успокойтесь, молодой человек, — медсестра оказалась прямо перед моим носом, и как раз сунула тампон с нашатырным спиртом, приводя меня в чувства. Эта женщина загородила собой Леру, которую без меня уже вытащили три медработника, и погрузили на носилки.

— Это моя девушка! — снова закричал, на что получил упрек от женщины, и укол от второй. Черт возьми, меня окружили со всех сторон. Чувствую, как по венам разливается тепло, и перед глазами все поплыло. — Что вы мне вкололи? — завопил, пытаясь сфокусироваться. Постепенно звуки и шумы приходили в нормальное состояние, и я услышал, что у меня похоже сотрясение. Ловко уложили на кушетку в скорой помощи, надев фиксирующий бандаж на шею. — Лера, — шепчу, показывая на вторую машину, снова пытаюсь встать, сопротивляясь крепким рукам двух женщин.

— Мужчина, да успокойтесь, — возмутилась другая, регулируя какую-то капельницу, которую уже воткнули мне в руку, а я даже не почувствовал боли.