— Мне нужно к Лере, блядь! — на последнем дыхании я ругнулся, и обе медсестры переглянулись между собой.

— Успокойтесь, хорошо, — первая просит мягким, через чур успокаивающим голосом, — девушка без сознания, ее отвезут туда же, куда и вас. Она получила травму руки от удара в ее сторону, а в целом, все будет хорошо, — похлопала меня по плечу, кивая своей коллеге, и та что-то ввела в капельницу. Перед глазами забегали мушки, мгновенно унося в мир, лишенных красок и всяких мыслей. Только за одну ухватывался, как мог: Лера. Я звал любимую, жалея, что не принял на себя удар, но кто мог знать. Сознание играет с нами в злую шутку, и оттого я вижу перед собой Смирнова, улыбающегося во весь рот. Он так крепко вжался в руль, проезжая на высокой скорости мимо нас, но я его не узнал. Тогда не узнал. А теперь, будто в замедленной съемке, мозг воспроизводит события, по вине которых мы теперь загремели в больницу.

Спустя некоторое время я чувствую теплую ладонь на своей груди, и узнаю ее мягкость, а затем поцелуй, совсем кроткий, едва касается моих губ, но он сладкий и желанный. Улыбаюсь, раскрывая глаза. Лера сидит рядом со мной, держится за мою руку, а другая перебинтована и уже покрыта гипсом.

— Привет, — шепчет, поглаживая большим пальцем мою ладонь. Я попытался тут же встать, но голова закружилась, и я снова лег, хмурясь. — Не стоит делать резких движений, Тима, ты сильно приложился головой.

— Как ты сама? — шумно сглотнув, я снова раскрываю глаза и пытаюсь сконцентрировать внимание на Лере. Не важно, что со мной, главное, чтобы девушка чувствовала себя нормально.

— Обошлось только рукой, — приподнимает свою раненую руку, демонстрируя и улыбаясь. На гипсе заметил раскраску в виде имен и сердечек. Черт возьми, сколько я пролежал без сознания. На мой возмущенный вид, любимая поспешила ответить, чтобы я вновь не предпринял попытку соскочить с больничной койки. Кстати, палата выглядела слишком хорошо оборудованной, а рядом располагалась еще одна кровать. — Ты три дня провалялся, Тима, испугал меня до чертиков, — начинает Верная, упуская одну слезинку. — Я столько всего передумала в голове, — голос надрывается, а я молчу, потому что сейчас я хочу слышать и слушать любимую. — Твои родители и моя мама здесь, вышли перекусить, — отмахивается, улыбаясь и озаряя собой всю комнату. Только сейчас, приглядевшись, заметил, что у Леры рассечена губа и поцарапана щечка.

— Прости, — тихо произношу, беря ее за руку, и Верная хмурится.

— Это не твоя вина, — наклоняется, снова целует меня, и смотрит в глаза своими искрящимися, хранящих свою тайну. Она коварно подмигивает, убирая за ухо выбившуюся прядку рыжих волос. А потом, облизнув свои розовые губки, продолжает: — Тимофей, ты не мог спрогнозировать поведение тех идиотов, к тому же, — она прочистила горло, смотря куда угодно только не на меня. Не знаю, почему я сделал такой вывод, но сам продолжил ее мысли вслух:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Смирнов, да? Этот кретин погнался за нами, как только мы вышли из здания. — Лера уставилась на меня с ошалевшим взглядом, не понимая, как я мог догадаться.

— Ты, наверное, слышал наш разговор, — краска приливает к лицу девушки, и теперь для нее все встает на свои места, но тут же снова бледнеет, меняясь на глазах.

— Что случилось? — все-таки привстаю, облокотившись о локти. Лера прячет глаза, и даже попыталась встать с моей кровати, но я успел ее схватить за руку и помешать задуманному. Девушка молчит. — Лер, посмотри мне в глаза и скажи всё, как есть, — зарычал, потому что, если этот ублюдок Смирнов с ней что-то успел сделать, не знаю… я не смогу ручаться за себя.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — набравшись смелости, Верная кусает сама себя за нижнюю губку, привлекая внимание к ним. Они распухли от частого ёрзания зубами по ним, и отчасти я сам желаю насладиться их вкусом прямо сейчас. Внимательно осматриваю Верную, выискивая еще что-нибудь, что могло ускользнуть мимо моих помутненных глаз.

— Не скрывай, прошу, — уже не выдержал паузы, подгоняя её, а она, словно борется сама с собой. Но только она раскрыла ротик, чтобы сообщить что-то очень важное, это я точно почувствовал всей душой и сердцем, как вдруг в комнату вошли наши родители, а следом за ними Шацкий с Васькой. Вот и все, мгновение упущено, и Лера мигом соскочила с моей кровати, поправляя рубашку и спортивные штаны. — Мы не закончили, — я схватил ее за руку, и она обернулась в ответ кивнув мне. Тут же улыбнулась во весь рот, и направилась к мамам и Василисе. 

— Как ты? — отец хлопнул меня по плечу, и только сейчас я ощутил, как ноет все мое тело. Будто побывал в мясорубке.

— Терпимо, — коротко отвечаю, переключая внимание на Леру, я не выпускаю ее из поля зрения, потому что, то и дело, она посматривает в мою сторону. Верная что-то скрывает, я уже хорошо изучил ее поведение, и эта скованность, прикрываемая ее улыбчивостью, меня напрягает. Артём тоже похлопал, только уже, с другой стороны, будто сговорились немного встряхнуть меня. Мама Леры и моя активно что-то обсуждают, посмеиваются и даже шутят друг с другом, чему я безумно удивлен. Что здесь происходит, твою мать? Вопросительно смотрю на друга и тот тоже подмигивает, снова сжимает плечо, а потом оставляет с отцом. Шацкий так ласково обнимает Василису, положив руку на ее округлившийся животик, а сама Лера снова залилась румянцем, когда мой друг что-то сказал ей, но она ловко отмахнулась, захихикав вместе с Прекрасной.

— Смирнова поймали, — прокашлявшись, отец присел на край кровати. Смотрит на меня уставшим взглядом. — Перепугал со своей Леркой до смерти. Я дважды умер, когда мне сообщили, что вы оба в больнице и в бессознательном состоянии.

— Прости, я…, сам испугался, — запнулся, потому что частично тоже виноват перед отцом, доведя его до сердечного приступа. Он махнул рукой, и продолжил:   

— Артём смог откапать на него дело, которое замяли, — с выдохом произносит, поглядывая в сторону Леры с Василисой. Обе о чем-то шепчутся, да спорят, как обычно. Я даже улыбнулся, слегка хохотнул. Сам Артем вышел из палаты, потому что у него зазвонил мобильник. Мамы продолжают щебетать о своем женском, как быстро они нашли общий язык. Отец тоже ухмыльнулся, проследив за мной.

— Это хорошие новости, — с благодарностью киваю.

— Да, удалось быстро поймать идиота, — отец вытащил из кармана телефон, и показал пару снимков, на которых была машина Антона, брошенная недалеко от места происшествия. У ублюдка взорвалось колесо, поэтому он оставил ее, спасаясь бегством. Если первый раз ему удалось избежать правосудия, то второй раз, чертов два, я допущу подобное. — Грозный просил передать тебе, что контракт, который мы успели заключить – аннулирован, без потерь и вложений. Вы со Стефой должны простить нас, мы перегнули палку с вашим браком.

— Я рад, что, ты и Лев Григорьевич, оба это поняли и не стали настаивать. Все равно ничего не вышло бы, пап, — жму плечами, затем протянув руку, я пожал отцовскую. Крепко и с достоинством. — Главное, что Лера и я не сильно пострадали, а теперь мне еще нужно как-то вымолить у нее прощение за всё, что с нами стряслось.

— Проси-проси, — посмеиваясь, проговорил отец, встав с края кровати. А я нахмурился, видя, как он подзывает Верную и крепко обнимает, когда она подошла к нам, по-прежнему избегая моего взгляда. Девушка засмущалась, а вокруг повисла нетипичная тишина, были слышны лишь дыхания, но, вошедший Артем, грубо ее нарушил, когда увидел нашу кучку.

— А, что уже сказали, да? — разулыбался широко, ослепляя наших мам своей голливудской улыбкой, от которой обе женщины охнули, прикрывая рты своими ладонями. Василиса поднялась с кресла, но так не уклюже, что мне стало немножко смешно, ведь я бы хотел, чтобы и Верная побыла в подобном состоянии, как только придем к общему согласию. — Ну, что я поздравляю тебя, Тимофей, ты влип! — Шацкий с протянутой рукой уже поспешил с чем-то меня поздравить, пока другие заохали. А Лера вовсе побледнела, пока Артем тряс мою руку. Я смотрел на нее с нескрываемым интересом, а затем она опустила руку на живот, инстинктивно прикрывая его, будто защищала. Меня словно током прошибло, когда я понял, о чем говорит Шацкий.

Значит Лера беременна. Я буду отцом.

Глава 22

Как только слова Артёма прогремели в палате, я готова была провалиться сквозь землю. Я испугалась, что Тима мог отреагировать как-то иначе, хотя его застывшее состояние все еще мерещилось перед глазами. Он так медленно перевел на меня свой взгляд, что, казалось, я воспламенюсь, или расплавлюсь, превращаясь в лужицу вязкой жидкости. Родители и наши друзья быстро ретировались, оставив нас наедине. Тимофей встал, и я тут же поспешила к нему на помощь, подхватывая под локоть. Он продолжал молчать, а в голове пронеслись уже сотни мыслей, что, возможно, Котов не был готов к такому повороту событий. Да, что говорить-то, я сама обалдела, когда врач пришел с такой радостной, и одновременно, неожиданной новостью. Я была убеждена, что контрацепция защитит меня от беременности, но врач развел руками, обосновав это тем, что таблетки могли попасться бракованными. Не без того пребывая в шоке, я волновалась за Тиму, потому что он так сильно ударился головой, что до сегодняшнего дня находился в искусственной коме, чтобы стабилизировать работу мозга. Отек благополучно спал, и его перевели в нашу общую палату, которую организовали его родители.

— Это правда? — Тимофей полуприсел, оперившись руками о кровать. Смотрит мне в глаза, неотрывно сканируя каждую эмоцию на моем лице. Шумно сглотнув, я кивнула. — Какой срок? — почему-то проскальзывают нотки подозрительности в тоне Котова.

— Четыре-шесть неделек, — тихо произношу, по-прежнему держу за локоть своей здоровой рукой. Тимофей расплывается в улыбке, озаряя всю больничную палату, введя меня в ступор.