— Нормально, — ответила Иоланда. — Мне хватает. Самое главное — это видеть вас.

— Ну да ладно, — смутилась Матильда.

— Ты уже уходишь?

— Пора. За дверью ждёт ещё один человек, а времени так мало. Догадываешься, кто это? — спросила с улыбкой Матильда.

— Как ты, любовь моя? — спросил Хуан Карлос, войдя в комнату для свиданий.

— Хорошо. Я знаю, что ты со мной, — ответила Иоланда.

— Мы снова вместе, но в разлуке, — печально сказал Хуан Карлос.

— Как наша любовь, правда?

— Так будет не всегда, — возразил Хуан Карлос.

— Восемь лет это так много, — с горечью сказала Иоланда.

— Я буду ждать тебя, — пообещал Хуан Карлос. — Но я хочу, чтобы мы поженились прямо здесь, в тюрьме.

— Нет, это будет несправедливо. Мне будет куда труднее, если я буду знать, что я твоя жена, и не могу быть рядом с тобой.

— Мы должны думать также о нашем ребёнке.

— Что с ним будет? — с тревогой спросила Иоланда. — Ты не отдашь его своей бабушке?

— Нет, — успокоил её Хуан Карлос. — Он будет жить со мной.

— Я прошу тебя об одном — когда он родится, будь подальше от Гонсало и Сары.

— Обещаю тебе. Я так тебя люблю. Не отчаивайся. Я делаю всё, чтобы ты поскорее могла выйти отсюда.

— Нет, — покачала головой Иоланда. — Я чувствую, что мне придётся провести здесь все восемь лет.

— Я верю в нашу любовь…


После свидания с Иоландой Хуан Карлос встретился с Игнасио, и они отправились в офис Гонсало. Последний пригласил их как акционеров для решения возникших вопросов.

— Предупреждаю сразу, Гонсало, — сказал Хуан Карлос, — у меня мало времени.

— Давай перейдём к делу, Гонсало, — поддержал Игнасио. — Тем более, что мне тоже надо тебе кое-что сообщить.

— Хорошо, папа, как тебе будет угодно, — ответил Гонсало. — Я собрал вас здесь для того, чтобы сказать, что решил назначить Адриана Монтес де Ока вице-президентом нашей компании.

— Важное назначение, — произнёс Игнасио. — Почётным или действительным?

— Действительным, папа, — ответил Гонсало. — Адриан мне очень нужен. Я один не могу охватить всю работу, поэтому нуждаюсь в верном человеке.

— Именно об этом я и хотел поговорить, — сказал Игнасио. — Вот уже семь или восемь лет ты управляешь нашим состоянием. Когда умер дед, мой отец, в завещании было написано, что всё состояние он разделил на две части. Одну он завещал мне, вторую Монике, твоей матери. Моника оставила свою часть тебе, поэтому-то ты и занимался всеми делами. Долгое время я оставался в стороне по причинам, которые я не хочу сейчас затрагивать. Но теперь я должен напомнить, что являюсь законным обладателем половины состояния и намерен сам управлять им. Для этого я прошу тебя, Гонсало, приготовить мне офис. Я хочу отметить, что ты проделал большую работу и впредь должен заниматься тем же. Адриан пускай остаётся на той должности, которую ты ему предложил. Вот, собственно, и всё.

— Очень хорошо, папа, — с трудом выговорил потрясённый Гонсало. — Ты хочешь сказать, что после того, что я сделал за эти годы, я стану простым служащим?

— Нет, ты не должен так говорить, — возразил Игнасио. — Ты продолжишь заниматься тем же.

— А что ты думаешь, Хуан Карлос?

— Я думаю, что мне пора уходить, — рассеянно ответил тот.

— Конечно, тебя всегда больше волновало здоровье людей, чем наш бизнес, — с иронией сказал Гонсало.

— Вот именно, — подтвердил Хуан Карлос.

Вернувшись в клинику, он нашёл в своём кабинете адвоката Ринальди, который пришёл навестить Кристину. Хуан Карлос подробно рассказал адвокату о визите Оливии Боргес. После этого они зашли в палату к Кристине.

— Сейчас я могу только сказать, что она выздоровеет, — сказал лечащий врач, — но затрудняюсь назвать точный срок. Мозговое давление в норме, но при подобных травмах могут оказаться повреждёнными речевые и двигательные центры.

— Время — наш главный враг, — сказал адвокат.

— К сожалению, ничем не могу помочь. Остаётся только ждать.

— Меня беспокоят свидетельские показания этой женщины, — сказал адвокат. — У меня в руках есть все необходимые доказательства, но нет основной улики. Эта улика у сеньоры Рамирес.

— Да, Оливия Боргес очень обеспокоена, — сказал Хуан Карлос.

— Но она действует очень хладнокровно, — заметил адвокат. — Я знаю, что может заставить её сорваться, но нам нельзя ошибиться. В противном случае мы рискуем потерять всё. Мы должны воспользоваться её оружием. Именно поэтому необходимо всё держать в тайне.

— Меня уже предупредили, — ответил лечащий врач.

— От этого зависит моё счастье, — сказал Хуан Карлос. — Моего сына и женщины, которую я люблю.

— За это мы и боремся, — успокоил его адвокат Ринальди.


Игнасио решил заехать домой к Саре после столь значительного для него поступка. Первый, кого он встретил, был Ромуальдо.

— Сеньор Игнасио, — сказал старик, — мне надо с вами поговорить.

— Я слушаю тебя, Ромуальдо, — ответил Игнасио.

— Дело в том, что в этом доме дела идут не так уж хорошо. Сеньору Сару кто-то шантажирует.

— Что ты говоришь! — воскликнул Игнасио. — Откуда ты знаешь?

— Дело в том, что одно из писем с требованиями, а их было несколько, подбросили сюда, на кухню, под дверь. Я даже поймал мальчишку, который его принёс. Вы, наверное, тоже заметили, что сеньора сама не своя.

— Но она мне ничего об этом не говорила, — сказал Игнасио.

— Единственное, что сделала сеньора, — с горечью продолжил Ромуальдо, — это стала подозревать всех. Она задала нам с Матильдой кучу вопросов о нашем благосостоянии. Что мы делаем с деньгами, да куда тратим.

— Дальше не надо, — остановил его Игнасио. — Это просто гнусно с её стороны, подозревать вас в непорядочности. Она явно ищет не там, где нужно. Что было в этих письмах?

— Я не знаю, — ответил Ромуальдо. — Даже не могу и предположить. Но одно я знаю точно. Простите меня, но её шантажирует кто-то, кто хорошо знает дела семьи и особенно прошлое.

— Хорошо, спасибо, Ромуальдо. Держи меня в курсе событий. Я же постараюсь принять меры предосторожности.


После того, как раздосадованный решением отца Гонсало проводил Хуана Карлоса и Игнасио, к нему пришёл какой-то посетитель. Это был молодой парень.

— О чём вы хотели со мной поговорить? — устало спросил Гонсало. — Предупреждаю, у меня много дел и я не смогу уделить вам должного внимания.

— Я быстро, — успокоил его парень. — Я хочу предложить вам одно дело, и уверен, что оно вас заинтересует. Я фотограф-профессионал. Это даёт прибыль в наши дни. Вот образцы моей продукции, — с этими словами парень достал несколько фотографий и разложил их на столе перед Гонсало. На снимках был Гонсало в обществе Патриции, причём, в весьма пикантных ситуациях.

Прошло несколько минут. Оба молчали.

— Вы не сказали, понравились ли вам фотографии? — спросил, наконец, парень.

— Почему вы решили, что они меня заинтересуют?

— Вы умный человек. К тому же, семейный, — ответил фотограф.

— Сколько? — коротко спросил Гонсало.

— Это другой разговор, — улыбнулся парень. — Учитывая инфляцию, это составит двадцать пять тысяч долларов.

— Вы в курсе того, как называется такая операция? — процедил Гонсало.

— Конечно. Некоторый риск есть, но и доход стоит того. Вы деловой человек и должны меня понять. Значит, так, я оставляю вам эти фотографии в качестве образца продукции. До встречи.

Наглый шантажист покинул кабинет, оставив Гонсало в прескверном расположении духа.


После процесса, на котором Сильвия в открытую выступила против Иоланды, она поняла, что ей уже никогда не получить Хуана Карлоса. Даже если тот расстанется с Иоландой, Сильвию он в любом случае отвергнет. По совету Коко Сильвия уехала в загородный дом, доставшийся ей от матери, чтобы провести там несколько дней и немного успокоиться. В первый же вечер разразилась страшная гроза. Когда стемнело, в дверь кто-то постучал.

— Кто там? — спросила Сильвия, посмотрев в дверной глазок.

За дверью стоял молодой человек, прилично одетый, но промокший до нитки.

— Помогите мне, пожалуйста, — попросил он. — Я заблудился в бурю. Ваш дом единственный во всей округе.

— Ладно, входите, — смилостивилась Сильвия, открыв дверь.

— Спасибо. — Молодой человек вошёл в дом. — Меня зовут Маркос Сефарель.

Это было имя известного миллионера, обладателя одного из самых больших состояний в стране.

— А меня Кристина Онаснс, — улыбнулась Сильвия.

— Прошу вас, проходите. Дайте мне вашу куртку, её надо высушить. Вы ведь замёрзли?

— Да, порядком, — ответил, поёжившись, незнакомец.

— Я принесу что-нибудь тёплое. — Она вышла из комнаты и вернулась через минуту с шерстяным пледом. — Почему ты на меня так смотришь, Маркос Сефарель?

— А как я должен на тебя смотреть? — спросил тот. — Думаешь, я тебя обманываю?

— По крайней мере, воображение у тебя работает.

— У тебя неплохой домик. — Он постарался сменить тему. — Вот уж не думал, что найду здесь кого-нибудь в это время.

— Да, я редко тут бываю, — подтвердила Сильвия.

— Ты живёшь одна? — спросил молодой человек.

— Нет, со мной мои воспоминания, — печально сострила Сильвия.

— Мне бы хотелось, чтобы мы попробовали забыть их вместе, — предложил он.

— Кто сказал, что я хочу их забыть?

— Забавно, что ты считаешь меня самозванцем.

— На фото в газетах ты выглядишь куда старше, — заметила Сильвия.

— Да? Надо будет сменить фотографа. И всё же присмотрись ко мне. Может быть, всё-таки найдёшь какое-то сходство?

— Пожалуй, да. Значит, это ты недавно разошёлся с Терезой Фалане?