Через две минуты на мой счет прилетела крупная сумма в евро.

– Это компенсация за жилье, – спокойно сказал этот наглец. – И страховка на случай, если вдруг случится Апокалипсис и доходность будет ниже прогноза.

– Он уже случился… – пробормотала я, наконец-то выставляя двойную систему паролей на телефон.

– И знала бы ты, сколько я на нем заработал! – хохотнул Димка.

Марк спал допоздна, занимался спортом, готовил, смотрел со мной сериалы или тупо чатился с кем-то, так же как я. До вечера. Вечером он уходил на террасу, плотно прикрывал дверь и долго разговаривал с кем-то по-итальянски. Можно было не запираться, я все равно кроме «Чао» не понимала ничего. А это слово могло иметь сотню значений.

Разве что спросила как-то раз, это личное или рабочее? Марк задумчиво посмотрел на меня и ответил:

– Все вместе.

Сразу, конечно, ситуация прояснилась, а как же.


Я привыкла к ним как к старшим братьям. Никогда бы не подумала, что буду жить в одной квартире с двумя опасными и загадочными мужчинами, которые выглядят как греческие боги – и не Бахус с Паном! – и воспринимать это совершенно спокойно, будто так и надо.

Но мир был закрыт на замок, самолеты не летали, люди выходили из дома, только спросив разрешение и уже несколько недель не работали – мы жили в постапокалиптическом сериале, и ничего. На этом фоне то, что засыпала я, обнимая мускулистого брюнета, смешливого и наглого, сильного и умного, любителя стейков с кровью, ирландского сидра и корейской попсы, а просыпалась в руках у стройного рыжего наглеца, который мог за пять минут беседы убедить кого угодно в чем угодно, любил сложносочиненные азиатские блюда, фруктовое вино и классическую музыку, хранил секреты и целовал меня рано утром, пока я еще спала, было довольно занятной, но совершенно не выдающейся особенностью.


На самом деле люди по всему миру застряли на карантине в странных местах. В чужих странах, пещерах, деревенских домах, квартирах почти случайных любовников. Начиная с Китая по планете расползалась куда более неумолимая эпидемия разводов – оказывается, многие за долгие годы так и не познакомились со своими супругами. А теперь пришел вирус – и заставил это сделать. Оказалось – какие-то чужие неприятные люди.

Киприоты сходили с ума от недостатка общения и даже писали президенту петиции, что с их менталитетом ограничивать встречи с друзьями – равно привести всю нацию к депрессии. Несмотря на то, что жили они огромными семьями человек по десять, им все еще не хватало. Новостные сайты стенали – кажется, в этом году на острове Любви, куда традиционно приезжают заключать браки, придется обходиться микросвадьбами – всего лишь человек на пятьдесят.

Одиноким было еще хуже.

Многие интроверты обнаружили, что быть одному не так прикольно, если где-то там не гремят вечеринки, на которые ты гордо не идешь. Кто знает, что бы я открыла нового в себе и своей мизантропии, если бы мое желанное одиночество не нарушили Марк с Димой?

Но однажды вечером у меня появился шанс узнать…


Я сидела с ноутбуком на террасе и привычно читала какую-то бестолковую ветку форума, где люди спорили по теме, в которой я совершенно не разбиралась. Но было интересно и меня это умиротворяло.

Напротив сидел Марк и демонстрировал очередной неожиданный таинственный талант – рисовал перьевой ручкой цветущую ветку дерева, стоящую в стакане посреди стола. Даже на мой дилетантский взгляд получалось у него произведение искусства, а не просто этюд для разработки пальцев.

Набраться смелости спросить было нелегко, я не любила лезть в личную жизнь людей, пока они сами о ней не заговаривали. Но Марк даже не собирался ничего объяснять, а мое любопытство грозило придушить меня насмерть. Однако едва я открыла рот, мой телефон, лежащий рядом с ноутбуком, завибрировал и показал на экране незнакомый номер.

Не знаю, зачем я ответила. Наверное, в такое время звонки на российский номер казались очень важными? А вдруг это МИД родной страны планирует меня спасать? Я все еще не набралась достаточно дерзости, чтобы лихо нарушать миграционное законодательство, несмотря на жизнь с двумя шпионами, разыскиваемыми Интерполом. Наверное, это передается половым путем, а мы вели себя крайне невинно. Если не считать рассветных поцелуев Марка и того, как Димка обнимал меня, когда мы смотрели фильмы. Руки его порой забирались как-то чересчур далеко. Но на этом останавливались, словно забывая, что положено делать, когда ты в сантиметре от эрогенных зон существа противоположного пола.

– Да? – осторожно сказала я в трубку.

– Привет, Ириш, соскучилась?

Голос был знакомым. Даже не думала, что вспомню его, спустя столько лет.

Я замерла, язык примерз к небу.

– Ты чего молчишь, не узнала, что ли?

Узнала, поэтому никак не могла вдохнуть спазм в горле и прохрипеть в ответ хоть что-то.

Дэн. Денис. Мой бывший муж.

Далекая, счастливо забытая ошибка юности.

Вот и у меня природа очистилась настолько…

– Ир, я тебя слышал, не притворяйся, что тебя там нет!

Он бросил меня потому что ему «стало скучно».

Десять лет назад.


Нервное море



Мы поженились в восемнадцать, развелись в двадцать и можно было бы давно забыть ту глупую историю, если бы я не была… ну…

Собой.

– Привет.

Меня трясет. Я задыхаюсь. Мне не хватает воздуха, словно у меня самая стремительно развившаяся ковидная пневмония в мире. Но верхняя доля легких, горло, голосовые связки, губы – под жестким контролем.

– О, ну наконец-то! – радуется Дэн в трубке. – Я даже испугался, что ты сменила номер.

– Нет, зачем.

Мой голос абсолютно ровный, даже немного скучающий. Какой и должен быть у женщины на карантине, которой уже несколько недель совершенно нечего делать вечерами. Разве что смотреть сериалы. И где-то между сорок четвертой и сорок пятой серией можно поболтать с бывшим.

– Ну мало ли. Неважно. Просто рад тебя слышать.

– Давай к делу.

Мой голос не сух, не раздражен, он не дрожит и не напрягается. Он все такой же равнодушно-скучноватый. Бывший позвонил, но не развлек. Бывает.

– Ну какому делу, Ириш! – смешок Дэна продирает мою кожу крупным наждаком. Мне кажется, я начинаю истекать кровью, она просачивается сквозь мой мягкий флисовый худик и капает на плитку террасы. – Просто так позвонил. В мире такое творится, хочется пообщаться с родными людьми.

– Ты развелся, что ли? – я подпускаю в голос капельку интереса.

Я знаю, что нет. Мы с его женой приятельствовали в те времена и до сих пор остаемся друзьями в Фейсбуке. Она нечасто что-то пишет, но на Восьмое марта исправно постит фото цветочков, на день рождения – очередного комплекта дорогого белья, а на годовщину свадьбы – золотых цацек. Все у них хорошо.

– Ну… – мнется Дэн. – Не то чтобы развелся, но подумываю… Слыхала же, что в Китае после карантина волна разводов? Вот и у нас будет.

– А…

Я очень аккуратно говорю все эти слова. Очень выверенным тоном. Контролируя дыхание, хотя сейчас как никогда мне хочется маску и такой огромный кислородный баллон, которые в фильмах таскают за собой очень больные миллионеры. Мне кажется, кислорода в крови у меня уже меньше 50%

Но я не подаю вида.

– А у тебя как дела? Где самоизолируешься?

Но почему тогда Марк почти с самого начала разговора странно на меня поглядывает, а ручка его черкает по листу все медленнее.

Он же не может слышать как безумно колотится мое сердце. Где-то у гланд.

А вдруг он видит его трепыхание?

Я даже прижимаю руку к горлу, и именно этот жест срывает его с места.

Одним текучим движением он оказывается на полу у моих коленей, смотрит на меня снизу вверх, и в янтарных глазах чернильными пятнами расползаются зрачки.

– На Кипре… – произношу я в трубку рассеянно.

Марк стягивает толстые носки с моих ног, и его горячие пальцы обжигают мою ледяную кожу. Меня трясет. Мелко-мелко. Совершенно незаметно.

Я ведь нормально выгляжу?

Просто очень холодно и во рту плещется кислота, которую все время хочется куда-нибудь сплюнуть, но страшно испортить пол или диван, или уморить цветок в горшке – поэтому в землю я тоже не сплевываю.

– Ого! Повезло тебе! – восторженно отзывается Дэн.

Спокойная беседа.

Но в дверях вдруг появляется нахмуренный Димка, Марк одними губами что-то ему говорит, и он снова пропадает, чтобы вернуться с двумя пушистыми пледами.

Марк начинает меня в них кутать, пока я продолжаю свой безумный смолл-ток.

– Да, просто застряла.

Димка появляется в дверях опять, но на этот раз у него в руках чашка с горячим чаем. Он передает ее Марку, а сам смотрит на меня и все больше хмурится.

Марк подносит чай к моим губам.

Я отхлебываю один маленький глоточек, и мне кажется, он тут же вливается в мою ледяную кровь.

– Ириш, ты вообще молодец, – внезапно говорит Дэн. – И всегда была. Такая сильная. Даже не знаю, почему мы перестали с тобой общаться?

Потому что ты говорил, что будешь любить меня вечно, а если в сорок лет мы никого больше не найдем, то опять поженимся? Что мы всегда будем родными людьми, а потом просто выкинул из своей жизни?

– Не знаю, – вроде бы нормально смеюсь я, и вот тут уже Димка не выдерживает.

Он просто подходит, плечом отодвигая Марка, вынимает трубку из моей руки и говорит своим низким, хрипловатым голосом:

– Еще раз ей позвонишь – прокатишься в Битцевский парк в десяти разных черных пакетах.

Нажимает кнопку отбоя. И только потом уточняет:

– Я географию правильно понял? А то мало ли он в каком-нибудь Гомеле, через границу будет сложно везти.

Мне нечем ответить.

Перенапряженные связки просто отказываются работать. А губы давно онемели.

Да и легкие решили взять отпуск. Я пытаюсь вдохнуть, но выходит только хрип.