Ашира Хаан - Ириска на двоих

– Не стоит… – соглашаюсь я.

У меня еще работает голова. Все мои возражения на местах.

Для секса с Марком у меня еще меньше причин, чем с Димой. Он улетит в свою Италию к своим загадочным обязательствам при первом же удобном случае. Мы останемся с Димкой в еще более неловкой ситуации, чем втроем.

И не то чтобы я так уж его хочу. Мне просто нравятся эти поцелуи. И нравится на него смотреть – он очень красив в полутьме при свете мерцающих фонариков. И трогать тоже нравится. Гладить по груди и животу, только кончиками пальцев чувствуя короткую жесткую поросль, уходящую от пупка вниз, к резинке штанов. Темно-рыжую, сливающуюся цветом с теплым оттенком огней этой ночи.

Просто нравится.

Я знаю, что Марк не Дима, он умеет сдерживать свои порывы. С ним я в безопасности и могу позволить себе чуть больше. Чуть рискованнее поиграть – тронуть кончиком языка живот, накрыть ладонью упругую плоть под мягкой тканью. Провести рукой, слыша, как дыхание Марка становится резче и быстрее.

Мы уже решили, что это плохая идея, так значит ничего не будет. А я могу позволить себе поиграть – они ведь дразнили меня сами? Целовали, притискивали к себе, спали почти обнаженными, зажимая между своими телами?

Я просто делаю то же самое.

Мне хочется.

Нырнуть рукой под запретную границу, сжать ладонью очень горячий член, оттянуть резинку штанов вниз, освобождая его.

Мои пальцы обхватывают головку, и Марк тихо стонет мне на ухо, толкается в ладонь, закрыв глаза. Без их гипноза я чувствую себя совершенно свободной. Никто не заставляет меня проводить большим пальцем по глянцевой плоти, размазывать выступившую каплю по всей головке. Слышать сдавленный стон сквозь зубы.

Улыбаться.

Никто.

Но…

Марк открывает глаза, осторожно убирает мою руку, освобождаясь с явным сожалением, пряет член обратно в штаны.

Садится прямо, заставляя меня подобрать ноги. Я тоже сажусь рядом, тяжело дыша. Он тычется лбом в мое плечо и тихо просит:

– Давай закончим, пока я еще могу остановиться.

– Давай… – соглашаюсь я, трогая его шершавую щеку кончиками пальцев.

Представляя, как бы эта щетина терлась о внутренние стороны моих бедер, царапая нежную кожу. Но вместо того, чтобы подумать о саднящих потертостях, я возбуждаюсь так сильно, что чувствую вытекающую из меня влагу.

– Только поцелуй меня еще раз… – почти жалобно просит Марк. – Последний.

Он наклоняется ко мне, и не знаю, что у него в голове, а мне совершенно ясно – последним этот поцелуй не будет.

Но я все равно тянусь к его губам, позволяю им накрыть мои, позволяю его языку пробраться в мой рот, ворваться, завоевать его, толкнуться внутрь, жадно присосаться к моему языку. Позволяю его руке скользнуть в мои волосы, сгрести их, сжать, откинуть мою голову назад. Позволяю ему опрокинуть меня на спину, снова накрыть своим телом, вновь безошибочно совпадая впадинами и выпуклостями.

– Ириска… – шепот окутывает меня ласково и тепло, руки гладят мою кожу: от запястий к предплечьям, к плечам, к груди, обводят талию, бедра, подхватывают их, разводя в стороны, пальцы вжимают ткань между ног, она становится влажной от вытекающих из меня соков, и Марк это чувствует. Его ноздри трепещут, улавливая запах моего возбуждения.

Он замирает на несколько мгновений, вновь прикрыв глаза, словно борется со своими желаниями.

Но его пальцы не отпускают. Пальцы продолжают давить, нажимать, едва заметно, крошечными движениями тереть, и я выгибаюсь им навстречу, подаваясь вверх и вперед, чтобы они попали в нужное место, в нужный ритм, и когда Марк подцепляет резинку моих штанов и тянет их вниз, я не сопротивляюсь. Я сама занята тем, что снова выпускаю на волю его член, сжимаю его ладонью и провожу вверх-вниз, чувствуя внутри пульсацию, будто далекий гром барабанов. Тревожный и опасный.

Обхватываю Марка ногами, обнимаю его за шею и сама целую, выманивая его язык на свою территорию, посасываю его медленно и сладко, пока он трется, трется, трется, пачкая мой голый живот своей смазкой, трется твердым стволом о клитор, удачно попав между бесстыдно разведенных бедер, трется и вдруг скользит внутрь, не встречая сопротивления.

Не могу удержать стон, не могу сдержать дрожь, пробегающую по всему телу. Давно у меня не было мужчины и, наверное, никогда – такого большого. Это было бы некомфортно, но я так неистово теку, что в меня легко поместится и что-нибудь побольше. Зато он заполняет меня до предела, такой нежный, твердый, горячий, зато движения такие плавные, раскачивающие меня как на качелях, вгоняющие в транс, зато все так правильно – густая кипрская ночь, фонарики, тишина, нарушаемая лишь сорванным дыханием, запах цветов, наш запах, что я всхлипываю, ловя острое щемящее чувство где-то в глубине своего тела.

Для этого стоило остаться. Стоило рискнуть.

Марк держится руками за подлокотник дивана за моей головой, удерживая себя надо мной, опасаясь опуститься полностью, войти до предела, но я подтягиваюсь и прижимаю его к себе, давя на поясницу скрещенными лодыжками. Мне так хорошо и спокойно под ним, в его запахе, темноте, тяжелом дыхании. Он глубоко внутри меня, так глубоко, как никто еще не бывал, он почти не выходит, лишь толкается все глубже внутрь и чуть вверх, под углом, задевая что-то такое там, от чего брызжут слезы и захватывает дух, словно это уже не секс, а…

Я никак не могу насытиться этими короткими движениями, даже заполненностью – тоже не могу. Но Марк отстраняется немного, и его пальцы кружат у меня между ног между нашими телами. Я не хочу никаких оргазмов, мне и так хорошо, но он не спрашивает, длинные пальцы упорствуют, кружат, кружат, кружат, раздражают тем, что сбивают с ритма, что не дают кожа к коже, плотно и до предела, кружат, раздражают, кружат, я замираю, выгибаюсь вверх, ловлю, ловлю, ловлю вот это ощущение – и наконец сладкая судорога пробегает по всем мышцам, распространяясь как лесной пожар от горячей точки нашего соединения, от бедер, по всему телу.

И пальцы наконец покидают меня, Марк накрывает собой, вжимая меня в диван так плотно и тяжело, как я этого хотела, и двигается быстрее и резче, накрывает мои губы своими, ловя невольные вскрики, стоны и выдохи. Ускоряется на последних движениях так, что я не успеваю вдохнуть – и вдруг резко отшатывается, утыкаясь лицом в шею и лишая меня чувства наполненности. Глухо стонет, жадными губами впиваясь в мою ключицу, а мое бедро становится мокрым и горячим.

Марк тяжело дышит, все еще время от времени вздрагивая всем телом.

– Прости… – говорит он. – Что так быстро. Не представляешь, как я тебя хотел…

Он опускается, проскальзывает между спинкой дивана и мной, выгибается, обнимает – и вот я уже лежу на нем сверху, мы сплетаемся телами еще не в силах, вопреки природе, завершить наше слияние, и это самое лучшее, что происходило со мной за последние… дайте подумать… Нет, не знаю. Много месяцев. Много.

Если бы мир людей, чувств, реальных прикосновений всегда был так хорош, я бы, может, и не сбегала и не пряталась бы.

Но даже сейчас у этого довольства и радости есть горький привкус.

– Можно тебя кое о чем попросить? – говорю я.

Марк лежит с закрытыми глазами и не мешает мне любоваться им. У меня никогда не было такого красивого мужчины. Имею право насладиться.

Но после этого вопроса горячее тело подо мной напрягается.

– Да, – говорит он спокойно, словно не выдал себя реакцией тела.

– Не говори об этом Димке, ладно? Я понимаю, что между вами совсем другие, куда более близкие отношения, что я для вас никто, но…

– Не скажу.

– Просто он и так бесился, что я его отшила… Он совсем обидится.

– Угу… – отвечает Марк странным тоном. – Точно.

– Что такое? – настороженно спрашиваю я.

– Ничего.

– Марк! – я подпрыгиваю на нем. – Что ты умалчиваешь?

– Ничего.

Но голос его слишком бесстрастен.

– Марк!

В этот раз он и вовсе не отвечает.

И это молчание заставляет меня копаться в памяти, сопоставлять факты, делать выводы.

– Марк, Димка ведь не просто так уехал, да? Он что – меня тебе уступил?

– Нет! – резко отвечает он, распахивая глаза. В их янтарно-желтой глубине – огненные искры, тайна и что-то еще, от чего мне становится одновременно жарко и чуть-чуть неуютно.

– А что? А почему тогда? Куда он поехал?

Молчание.

– Марк… Он… к кому-то?

– Ммммм…

Рука Марка скользит по моей спине под так и не снятой футболкой, пальцы нащупывают позвонки под кожей. Меня сложно назвать худышкой, так что они продавливают кожу довольно глубоко, чтобы достичь своей цели. Но это все равно очень приятно. И расслабляет.

– К девке какой-нибудь уехал?

Снова молчание. Только вторая рука присоединяется к первой. Поглаживает, ласкает, проминает мышцы, заставляя их сладко петь. Вот лис!

– Ну что ж… молчание твое довольно красноречиво, – вздыхаю я. – Все к лучшему. Но все равно вот это вот между нами больше не повторится, хорошо?

– Умгу… – мычит Марк, продолжая разминать мои мышцы, и я не могу сдержать долгий стон.

Но оно повторяется.

После короткого массажа, наполнившего мое тело блаженством, мы по очереди сходили в душ, почистили зубы, обменялись планами на завтра – переводить еще много, но с помощью Марка я успею не только в срок, но и с опережением.

И как обычно отправились в постель. Там между нами, благодаря отсутствию третьего, было достаточно большое расстояние, чтобы не поддаваться искушению.

Сначала. Потому что я уже привыкла засыпать, обнимая Марка за спину или сама прижимаясь спиной к Димке.

В конце всех моих любовных отношениях это было самым сложным – отвыкать от теплого тела рядом в постели. Поэтому, проворочавшись с полчаса, я сдалась и все-таки подползла, чтобы прижаться к нему.