Ашира Хаан - Ириска на двоих

– И он вернулся к жене? – в отчаянии спросила я.

– Наверное… – Димка пожал плечами и наконец завел двигатель.

– Вы не общаетесь?

– Он попросил не говорить с ним о тебе. И вообще о личной жизни.

– Бля…

Я закрыла глаза, откинула голову на спинку и бездумно сидела так всю дорогу обратно до Пафоса сквозь теплую островную ночь.

Когда в приоткрытое окно запахло морем, я повернулась к Димке, протянула руку и он сжал мои пальцы.

Он не мог меня утешить.

Но он хотя бы у меня был.

Никогда не любила курорты в сезон.

Слишком жарко, слишком много людей, самолеты и пляжи набиты битком, в ресторанах очереди – отстоишь такую, а потом еще и давишься под голодными взглядами тех, кому пока не повезло. И цены! Цены на все – от билета на самолет до бутылки воды на пляже тоже всегда были существенной причиной, по которой я выбирала для отпуска конец бархатного сезона или несезонное время.

Июнь на Кипре случился исключением из правил.

Во всем, кроме жары.

Туристов на остров не пускали, зато призывали киприотов из внутренних областей приезжать на море и давали скидки в гостиницах. Страшно представить, что бывало здесь в обычный, не коронавирусный год, если при 90% падении спроса вечерами на набережной было вавилонское столпотворение! Какая уж там социальная дистанция – гуляй, народ!

Нет, никогда не поеду на курорты в сезон. Пустынные пляжи мне нравились больше.

Но и жара, оказывается, тоже.

Хотя по штормовому морю я немного скучала.

Пару недель мы с Димкой неплохо проводили время. Что-то щелкнуло и прорвалось, и я больше не злилась ни на него, ни на себя. Мы стали близкими людьми – как-то очень естественно, словно уже прожили вместе пару лет. Между нами родилась наша собственная веселая нежность, прерываемая редкой страстью.

Еще не то.

Но уже что-то.

Может быть, никогда не станет «тем» – я помню, что у меня совсем другие потребности, не как у нормальных людей. И помню, что чувствовала, когда их было сразу двое…

Но это уже не повторить. Нигде в мире больше нет второго Марка для нас с Димкой. И вряд ли где-то есть еще двое мужчин, которые подойдут мне так же, как эти. Став одновременно источником невероятного спокойствия и бесконечно теребящего меня любопытства, они превратились в уникальную часть моей жизни, неповторимую. Очень классную.

Которая закончилась, как все хорошее.

Один Димка тоже был потрясающим. Он возил меня по всему острову, показывая самые интересные места: водопады, лазурные лагуны, маленькие шоколадные лавки в горах, деревни, где производят сотни видов маринованных оливок, крепости и лимонные сады, на удивление интересные музеи и смотровые площадки с феерическим видом на закаты.

Я делала вид, что обожаю экскурсии.

Проходя вечерами в толпе людей мимо парапетов и камней, где я выгибалась и стонала в казавшиеся далекими весенние дни, мы переглядывались и целовались, скрывая наш маленький секрет.

Но я притворялась.

Мне было скучно.

Скучно на развалинах и скучно в горах. Скучно на дискотеках, куда он меня таскал, чтобы перебить неприятно впечатление от той чумной оргии, и скучно на вечеринках каких-то его бесконечных русских, британских и греческих знакомых.

На шопинге, на хайкинге и вечером на террасе с вином.

Только плавать в море было не очень скучно и смотреть, как он отжимается от камней, и золотое солнце стекает по напряженным мощным плечам, облизывая его горячим языком. Напоминало немного мой странную и нервную весну. Когда у всего мира был нервный срыв, у меня, оказывается – самое счастливое время в жизни.

У жары оказались свои минусы. Мне она нравилась – а моему сердцу нет. К тому же в июне проснулась чума жарких стран – летающие тараканы. Впервые столкнувшись с этой тварью лоб в лоб на дорожке к морю, я орала минут пятнадцать.

Когда голос вернулся, а таракан, к счастью, нет, я подышала немного в Димкину футболку и сказала:

– Дим, хочу домой.

Он сначала удивился – мы уже поднимались по лестнице к нашей квартире, до кондиционера, ледяной воды и блаженной полутьмы оставались считанные секунды. Но потом дошло. Уточнил:

– В Москву?

– Угу.

– Хочешь на джете, как Марк? Или обычный вывозной рейс сойдет?

– Обычный… – смирилась я с тем, что никогда не знать мне роскошной жизни.

Регистрация, такси, маски, измерение температуры, маски, анкеты, маски, проверка паспортов, подпишите здесь, маску поправьте, пожалуйста, вот сюда в автобус проходите… и очнулась я от ощущения, что все это происходит в каком-то фантастическом фильме только когда Димка сунул деньги водителю маршрутки, увозящей из Шереметьево счастливчиков, проживающих в Москве, схватил меня за руку и выпрыгнул прямо на шоссе у леса. Я не успела возмутиться, что он с ума сошел, как к нам подрулил сверкающий новенький «мерседес» с водителем в фуражке, который шустро закинул чемоданы в багажник, вернулся за руль и поднял перегородку между сиденьями.

– А куда мы едем? – решила наконец поинтересоваться я. Маску с я отвращением стянула едва выпрыгнув из маршрутки.

– Проходить двухнедельный карантин, – Димка сгреб меня в объятия и коснулся губами виска. – Ты же подписывала бумаги об этом.

Я настолько расслабилась рядом с ним, что отдала ему заполнять анкету по прилету и даже не читала, что мне там сунули на подпись.

– В обсерватор? – я покосилась на перегородку и божественно мягкую кожу сидений. Вопрос был глупым. Но мир стал настолько странным, что я бы не удивилась и VIP-обсерватору в Four Seasons с видом на Кремль, куда Димка нас пристроил через какую-нибудь бывшую любовницу или друга по Иностранному Легиону. Звучит достаточно бредово для 2020-го.

– Зачем? Ко мне домой, – он закинул мои ноги к себе на колени и сплел наши пальцы. – Я попросил там убраться и закупить еды на две недели. Вспомним старый добрый локдаун, только без моря и спорта. Зато с сексом…

Он мурлыкнул, целуя меня в шею и вылизывая шершавым кошачьим языком кончик уха.

За окном промелькнули высоченные заросли борщевика и родные березки, на горизонте уже парили привычные трубы ТЭЦ, мимо неслись заляпанные грязью по самую крышу грузовики и неумолимо вытекал кипрский морской воздух из моих легких, насыщаясь тяжелым химическим коктейлем МКАДа.

Москва вливалась в мои вены. Размякшая от жары и греческой безалаберности шкура поспешно твердела обратно, и я хмурилась все сильнее.

Это – реальный мир. Чуть-чуть странноватый из-за масок и пустых парковок у аэропортов, но уже совсем-совсем реальный. Тут люди уже ходят на работу и в магазины, начинают открываться рестораны и кафе, можно гулять за пределами двухкилометровой зоны и даже в лесу. И мне пора приходить в себя, раз уж так внезапно я соскучилась по своей облезлой квартире и родине.

При чем тут Димкин дом?

Как мне вернуть контроль над своей жизнью обратно?

– Погоди… – я попыталась высвободиться, но он удержал меня на месте. – А как же моя квартира? Мы что – вместе будем жить?

– Ну разумеется! – изумился моей реакции он. – А как еще?

– Ээээ… – вообще я думала, что мы разъедемся по домам, я тихонько буду осваивать обратно свою жизнь, а потом думать, как его в нее вписать. К тому времени, как я это решу, он уже умчит куда-нибудь на край света и можно будет ничего не менять. – Как ты себе это представляешь?

– Я буду работать, как обычно. Биржа, акции, консалтинг, через две недели смогу ездить с семинарами по компаниям лично. Ты… не знаю, как хочешь. Хочешь – занимайся своими переводами, я могу тебя порекомендовать разным людям. Хочешь – просто дома дурака валяй, у меня есть тренажеры, приставка и проектор. Вечером будем ужинать и смотреть кино.

– Это как-то внезапно… – пробормотала я, пытаясь понять, что меня напрягает. Ну, кроме того, что он опять все сам решил.

Но если подумать, то вариант неплохой.

Мне бы точно пришлось две недели питаться пиццей, и то, если «чумным» карантинщикам ее доставляют.

– Что именно? – нахмурился он.

– Ну, жить вместе, вот это все… – я нервно сдирала кожицу с моментально высохших в московском воздухе губ.

Разговоры про отношения меня нервировали. Никогда я не обсуждала ни формат отношений, ни будущий секс, ни условия совместной жизни. Все как-то получалось само собой – сначала появлялась зубная щетка, потом все остальное. Был секс – значит встречаемся. Не перезвонил – не встречаемся. Понятия не имею, как я вообще замуж вышла. Не помню, чтобы Дэн делал мне предложение. Кажется, это всегда было фоном – «ну разумеется, поженимся», а кольца покупать и заявление подавать мы пошли между делом. В институт, потом в загс и вечером на пьянку. Будем в центре, кольца посмотрим.

А теперь зачем-то надо проговаривать.

Это настолько некомфортно, что я бы прямо сейчас поехала к себе, если бы уже не пообещала государству сдуру, что проведу две недели в квартире с этим мужчиной.

– Мы уже несколько месяцев живем вместе, Ириска, ты чего? – он потормошил меня и расхохотался. – Сейчас приедем, загружу тебя в нормальную ванну с массажем и бесконечной горячей водой, поешь человеческую еду, а не наши с Марком кривые поделки, выпьем что-нибудь симпатичное, погуля… уф, нет, в пролете. Посмотрим из окна на природу средней полосы. Дождь обещали. Помнишь, ты скучала по дождю?

– Наверное… – я изгрызла губы, не понимая, что со мной. Он ведь прав?

Димкина квартира в центре, аж на Плющихе, поразила меня до глубины души. Я никак не могла сосчитать количество комнат – они переходили одна в другую и соединялись ломаными коридорами. Пришлось загибать пальцы: европейская гостиная-кухня с огромным холодильником и сияющей новизной техникой, спальня с кроватью-траходромом еще шире кипрской, библиотека-кабинет с полками до пятиметрового потолка, еще гостиная с парой тренажеров, дорожкой, огромным диваном, проектором и прочими мужскими игрушками, вторая спальня, попроще, в которой нормальные люди устроили бы детскую. Но что делать с гардеробной размером больше моей кухни? Считать ли кладовку, в которой даже есть окно? А балкон, что не хуже террасы, оставленной в Пафосе?