Ашира Хаан - Ириска на двоих

Димка свесился с кровати, выуживая из нашей коробки флакон лубриканта, кинул его Марку, и тот поймал, не глядя. Для понимания уже не нужны были даже взгляды. И так было ясно, кто будет первым.

Страх не успевал рождаться в груди, мгновенно переплавляясь в предвкушение.

Они зажали меня между своими телами – так, как мы обычно спали. Горячей кучей щенков. Только теперь в этом не было абсолютно ничего невинного.

Марк сзади прижимался к моей спине и терся членом между ягодиц.

Димка целовал меня коротко и горячо, а его руки постоянно находили себе интересное занятие – то выкрутить сосок, то мазнуть большим пальцем по клитору, то обрисовать кончиками пальцев спираль вокруг пупка.

Я опустила руку и сжала в ладони его жарко пульсирующий член, упругий и звенящий от напряжения. На секунду он даже прикрыл глаза и подался бедрами, понукая продолжать.

Но все уже началось. Самое главное.

Сначала были ах, какие длинные пальцы… Скользящие почти незаметно, как острая приправа к горячему блюду. Один, потом два… тянущее ощущение, которое мгновенно переросло в раскрученное возбуждение, когда включился Димка, уже уверенно и умело разводя мои половые губы и касаясь клитора точно рассчитанными движениями.

Уже его черные глаза были напротив моих.

Его губы ловили мои стоны и всхлипы

Его язык нагло доминировал у меня во рту.

И когда вместо пальцев к моей заднице был приставлен горячий член, Димка позволил мне прикусить его нижнюю губу, пока Марк медленно вдвигался внутрь. Он наполнял меня своим огнем – я чувствовала каждое крошечное движение так остро, что внизу живота что-то подрагивало темно и сладко.

Войдя до конца, он прижался ко мне вплотную, прикусил кожу на плече и медленно выдохнул:

– Ну как?..

– Нормально… – напряженно отозвалась я, боясь пошевелиться. – В смысле хорошо! Совсем не больно.

Димка гладил мое бедро, пока пальцы второй руки удивительно нежно перебирали мои волосы, заставляя потихоньку расслабляться.

– А обычно как? – удивился он.

– Ну… – я дернулась и застонала от странного горячего давления внутри себя. – По-всякому было.

– Знаешь что, – он резко куснул меня за губу и тут же виновато зализал это место. – Ты совершенно не умеешь выбирать любовников. Я тебе это дело больше не доверю!

В чем-то он прав. Я бы никогда не выбрала Диму и Марка в любовники добровольно. И никогда в жизни у меня не было такого отменного секса.

Не только секса. Но именно в сексе разница между ними и остальными мужчинами была настолько вопиющей, что становилось жутковато. На что я потратила свою жизнь и на что могла бы потратить, если бы не карантин на Кипре?

Марк провел рукой по моему телу, собирая дрожь в ладонь и медленно двинулся обратно, выходя из моей задницы, потихоньку отстраняясь. Ооооуууу, это было еще острее! У меня захватило дух как на качелях и почему-то захотелось плакать.

Димкины пальцы неутомимо танцевали, теребя, потирая, поглаживая клитор, лаская то нежно, то резковато. И теперь, когда Марк взял нужный ритм, под его мерные, медленные, скользящие движения, такие долгие, что я чувствовала каждый миллиметр его члена и нарастающую звенящую ноту блаженства, он тоже определился с темпом и силой воздействия и на них остановился. Выбрал самые безотказные, самые точные и тонкие настройки – и звезды затанцевали перед моими глазами слишком скоро, резко скрутилось пружиной возбуждение в животе. Я дернулась, непроизвольно и резко насаживаясь на член сама, взвыла – Димка с Марком крепко ухватили меня руками и заставили застыть неподвижно. Это было мучительно и сильно – только мерно движущийся во мне член, трущийся о стенки, буквально высекая искры, и неостановимая дрожь оргазма.

Когда мое дыхание восстановилось, Марк медленно вышел из меня, развернул к себе и очень глубоко поцеловал – так нежно, как никогда раньше. Я выдохнула, еще подрагивая от такого охренительного опыта.

– Кстати, ты обещала ответ на вопрос про поцелуи, – напомнил он.

– Я обманула… – хмыкнула я. Он только покачал головой.

Остатки масла после массажа и смазки были протерты салфетками, и Димка кивнул:

– Теперь меняемся?

Марк лег на спину, прижимая меня к себе сверху и целуя.

Ох, когда-нибудь я расспрошу их о тех приключениях, благодаря которым они так лихо и ловко это все проделывают!

Или не надо?

Димка встал на колени за моей спиной и оглаживал тяжелыми крупными ладонями мою задницу, пока Марк проникал в меня, не отводя взгляда от моих глаз. Было как-то непривычно ощущать его в другом месте и как-то пустовато там, откуда он вышел.

Но его пальцы не позволили мне заскучать и нежно растянули колечко ануса, смазывая его изнутри и снаружи, подготавливая для Димки.

А потом он крепко прижал меня к себе, приподнял пальцами подбородок и скомандовал:

– Смотри на меня.

Я сглотнула, чувствуя как колотится сердце.

– Все хорошо? – уточнил Димка. Кивнула, зная, что он заметит.

И он начал заполнять меня. Резче, быстрее, грубее Марка, но его нетерпение и страсть вновь переливались в меня, заставляя желать этой резкости. Жетон болтался на цепочке, царапал мне спину, но это только добавляло новый оттенок ощущений, отвлекало немного от слишком плотного и тугого наполнения между ног.

Между нами с Марком дрожала электрическая нить взгляда, и я знала, что он тоже чувствует это ошеломительно полное погружение. Резче и чаще дышит, его пальцы впиваются мне в бока, оставляя следы, но он и так себя контролирует как может.

Димка вошел до конца и замер.

Я перестала дышать.

Они не двигались, и было не надо.

Господи, зачем вообще нужны эти движения?

Они были во мне вдвоем, они полностью заполняли меня.

Не только между ног.

Вообще. Всю.

До конца, до идеальной цельности.

Как будто мы были соседними кусочками пазла и наконец совпали, и наконец спаялись.

Частями головоломки из людей.

Словно идеальной и истинной парой – только не парой.

Это длилось долго, очень долго, но все-таки кто-то двинулся, и я вскрикнула.

Димка тут же замер, спросил:

– Больно?

– Нет… – прошептала я, едва сумев найти нужные звуки.

Нет. Совсем.

Просто это было еще круче, чем просто заполнение.

Словно кто-то придумал секс именно вот таким.

Для меня.

Или меня – для этих мужчин.

Марк дрожал подо мной, кажется, сам не ожидая от себя такой реакции. Держал натянутой нить взгляда между нами, и в его глазах я читала такое же ошеломленное понимание цельности нас троих.

– Господи боже мой… – выдохнул Димка. – Ириска… Ты охренительная богиня.

Видимо, и его накрыло.

Потом он все-таки двинулся – или это был Марк? – и все происходящее стало каким-то бесконечным безумием, которое невозможно описать словами.

Я не могла сказать, что было какое-то особенное удовольствие, сильнее других – нет.

Но это ощущение цельности и правильности делало банальный – я говорю банальный о сексе втроем! Докатилась, господи! – секс чем-то невыразимым.

Наше, только наше единение.

И слишком резкий Димка, и Марк, который напряженно вцепился мне в плечо зубами, надолго оставив там отметину, но все равно кончил раньше всех, и их попеременное и одновременное скольжение внутри.

И мой какой-то утробный, глубокий оргазм, как землетрясение пришедшее из самой глубины тела, которого не выдержал уже Димка – но осознала я это не скоро и не сразу, только слышала его хрип над ухом, пока сама считала волны цунами, неконтролируемо проходящие сквозь тело.

А потом нам оставалось только лежать так, как застал нас последний прибой, не в силах пошевелить ни единой конечностью. Я едва сдерживалась чтобы не спросить – вы тоже, тоже это чувствовали?

Я знала, что тоже. Я ощущала их обоих так же хорошо, как они друг друга. И меня.

Разве так вообще бывает?

Вылупившегося птенца невозможно засунуть обратно в яйцо.

Нельзя вернуть ребенка в живот матери.

Бабочку не спеленать обратно в кокон.

Некоторые изменения необратимы.

Возвращаться просто некуда – этого места больше не существует.

Моей старой жизни больше нет.

Я могу сейчас встать, выпутаться из бронзовых, из золотых, из горячих, тяжелых рук, одеться и взять такси до своей квартиры. Приехать, поставить чайник, включить ноутбук…

Но я больше не помещусь в свою старую жизнь. Она разлетелась в клочки, и даже если я сойду с ума и сделаю так – жизнь все равно станет другой. Может быть, я через неделю снова уеду в другую страну. Может быть, через месяц выйду замуж за первого встречного. Или пройду прослушивание и получу роль в театре. Увлекусь фитнесом и стану звездой пауэрлифтинга.

Непредсказуемо.

Но я просто чувствую, что я изменилась. Стала настолько иной, что при всем желании как раньше – уже не выйдет.

Хотела ли я этого, когда летела после слишком долгой зимы на весенний Кипр – выдохнуть и расслабиться?

Нет, я надеялась отдохнуть и найти в себе силы на очередной рывок.

Мечтала ли о таком, когда на свой страх и риск оставалась на карантинном острове?

Нет, я была не в силах расстаться с морем, вот и все.

Но, наверное, где-то в самой глубине сердца, я желала настоящего чуда. Когда мир меняется до неузнаваемости и все проблемы становятся неактуальными.

Иногда принципиально иные проблемы вместо старых – уже счастье.

Этим утром всем было лень просыпаться, вставать, готовить завтрак… Вчерашнее ошеломляющее слияние выбило всех нас из реальности. Хотелось просто валяться в постели, тискаться, целоваться, мурлыкать, прижимаясь друг к другу.

Впрочем, Марк заказал доставку, так что голодными нам остаться не грозило.

Он задумчиво пялился в глаза своему отражению в зеркале на потолке.

– А вчера эта штука тут тоже была?.. – неуверенно спросил он.