Может, плюнуть на них на всех, сдаться? Пусть делают, что хотят? А я, скорее всего, этого не переживу, умру молодой, красивой. Хотя, это с какой стороны посмотреть… Вынашивать зверя во чреве, как я понимаю, еще то развлечение. Не знаю, как волки, а вот медведицы беременеют редко и ходят все десять месяцев очень сложно, выматываясь и морально и физически. Аппетит, конечно, возрастает, но и ребенок внутри живота растет. Иногда, женщины не выдерживали натиска своего чада, который начинал точить когти и рвать изнутри свою мать. Да, были и такие случаи, и страшнее.

Но, если мне удастся сбежать или продержаться достаточно долго, меня ведь найдут? Спасут? Отец меня любит, я это знаю, он не оставит меня в лапах сумасшедшего зверя и его кукловодов. Он обязательно что-нибудь придумает. Обязательно. Я просто должна постараться выстоять в этой схватке. Даже, если против меня выступает обезумевший волк-оборотень с жаждой мести. Хотя, это на месть не похоже, скорее, на извращенное желание обладать. Нет, я не сдамся!

- Скоро, Наина, очень скоро ты станешь моей волчицей, - самозабвенно выдохнул мне в шею Борис. – Ты примешь ее, ты покоришься мне. Моя, только моя!

От его слов волосы на руках и затылке становились дыбом. Приглушенный голос царапал мою кожу наждачкой, оставляя кровоточащие царапины. Будь я чуточку смелее, крупицу выносливей, боролась бы словами, но на язык не приходило ничего путного, что могло бы мне помочь. И я смола только зажмуриться, сильно, до золотых всполохов под плотно сжатыми веками, до черных кругов перед глазами. В то время, как сердце ухнуло в пятки и забилось в самый дальний угол, сознание не хотело повиноваться мне. Все плыло, складывалось ощущение падения, длительного, топкого.

- Ты привыкнешь ко мне, - раздался ровный спокойный голос моего мучителя. Он отстранился от моей шеи и возвышался над лицом. – Осталось совсем немного. До полнолуния я потерплю, приручу тебя. Но если ты не примешь меня, - его голос дрогнул, и уже в следующее мгновение его стальной захват сомкнулся на моем горле. Я резко распахнула глаза и утонула в кровавом мареве его темного, грозового взора. – Все равно, будет по-моему!

Его слова припечатали меня к обжигающе-холодной действительности. И я уверовала в то, что теперь он меня не отпустит. Никогда. Его взгляд, его голос, его пальцы, перекрывшие доступ кислорода к моим легким, вопили, что я полностью в его власти. Что у него в голове, какие мысли блуждают за алым маревом? Я боюсь даже думать об этом.

- Твоя кровь до сих пор на моей коже, - оскалился мужчина. – Я до сих пор чую ее притягательный аромат. Запах твоей девственности, который отпечатался на мне. Скажи, что у тебя больше никого не было? Скажи, что я твой единственный?

Его пальцы продолжали сдавливать мое горло. Он уже не контролировал себя. А я не могла произнести и слова в ответ, понимая, что он ему и не нужен. Борис и так уже знает, что никого не могло быть после того, что он со мной сделал. Я не буду признаваться в этом, не буду тешить его самолюбие, но я попытаюсь вывести его из равновесия. Если повезет, то отмучаюсь я недолго.

- Кто был с тобой? Отвечай! – взревел оборотень и встряхнул не сопротивляющуюся меня, больно ударив о стойку изголовья.

Я чувствовала, как губы начали синеть, от них отхлынула кровь, и начался озноб. Глаза наполнились непролитыми слезами, что упорно не хотели проливаться. Легкие жгло от невозможности сделать вдох. Связь с реальностью таяла на глазах. А я торопила спасительное забвение.

- Кто, я спрашиваю! – ревел мой кошмар наяву. В какой-то момент я даже улыбнулась своим мыслям, что он ничего от меня не добьется.

Просто стало все равно. Безразлично. Пусть рвет и мечет. Пусть воет на луну и грызет ногти. Я не сдамся! Глаза закатились. Сердце сделало предсмертный кульбит. Тело дернулось в предсмертной судороге. Пальцы мучителя резко разжались, и меня поглотила пустота. Спасибо тебе, Всевышний!

(Братья Богдановы)

Глубоко вздохнув, мужчина откинулся на изголовье кровати и прикрыл глаза. «Где же ты, ириска?» - крутилась в голове мысль, а перед внутренним взором предстала она, Наина. Черты размывались, и чем сильнее он хотел ее увидеть, тем более блеклым становилось ее лицо. Как давно он не видел ее? Месяц? Дней сорок пять, если быть точнее. В голове закрутились мысли из разряда: а что, если… Воображение Артема устремилось по скользким улочкам, забредая в нелицеприятные закоулки. Перед глазами мелькали картинки, где Наине больно, где она истекает кровью, где шакал прикасается к ней… Гнев, злость и отчаянное желание порвать на куски вспыхнули в Артеме. Дверь в его комнату распахнулась, ударившись о стену. На пороге возник Тимур. Брат был возбужден, встревожен и необъяснимо горд собой.

- Лежишь? – приземлился на кровать рядом с Артемом младший. – Глянь, что я нашел.

Тим протянул открытую книгу старшему близнецу. Тема не сразу понял, что это та самая книга, которую ему дал отец. История оборотней. Мужчина перевел непонимающий взгляд на Тимура. Тот светился, и его улыбка была самой озорной и мальчишеской.

- Вот здесь, - указал братишка на абзац.

Нехотя Артем начал читать, но слова не складывались из букв. Все плыло и плясало. Несколько безрезультатных попыток, и фолиант полетел на другой край кровати. Старший поморщился, сдавил пальцами переносицу. Вид его был разбитый и уставший. Тимур взял книгу, открыл на нужной странице и посмотрел на брата.

- Я ни разу не наблюдал у отца такую трансформацию, какую показал ты там, на трассе, - в задумчивом голосе своего близнеца Артем уловил странные нотки гордости. – Так вот, такое происходило несколько раз за всю историю нашего существования. «Человек-волк может принимать облик монстра в несколько раз больше человеческого. Его инстинкты защитника раскрыты на пределе возможностей. Он силен, его вид страшен. Он беспощаден». Если ты до сих пор не понял, то спешу тебя обрадовать – ты очень сильный Альфа. Даже сильнее отца.

- Спешу тебя обрадовать, - через какое-то время тишину нарушил задумчивый голос Артема. – Ты тоже.

- Нет, - раздосадовано покачал головой Тимур. Ему не нужны успокоительные подначивания. Он сильней этого. – Нет. Я никогда не смогу так сильно разозлиться. Я там был, но ничего такого со мной не случилось.

Младший поднялся с кровати и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Книгу же он оставил Артему, может, ему стоит углубить свои познания, раз уж брату не верит, да еще и надсмехается. Тим забрел в свою комнату, задернул шторы, погружая во мрак помещение. Он сел в одно единственное кресло у окна, повернувшись спиной к занавескам. Ему нравилась атмосфера полного погружения в себя. Плотная тишина и тихое царапание веток по стеклу создавало причудливый аккомпанемент его мыслям. А они прыгали с места на место, перемешивались и вспыхивали с новой силой.

Мужчина вытянул ноги и закинул руки за голову. Его тело растянулась, ступни уперлись в кровать. Тимур прикрыл глаза и позволил себе немного отдыха, глубоко вдыхая и тихо выдыхая воздух с примесью озона. Будет гроза. Следом мысли перескочили на девушку, что так и не отпускала его думки с тех пор, как он ее первый раз увидел. Перед глазами встала картинка операционной, многочисленные раны ее худого тела. Через секунду видение изменилось, предоставив кухню в квартире Белова, и легкий флер сладкой мукой прокатился по обонятельным рецепторам Тимура. В тот короткий визит он дышал ею, прикасался, ощущая тепло ее кожи. Он снова ощутил сладость ее запаха. Ириска. А ведь брат прав, она сладкая и тягучая, как эта конфета из их детства.

В глубине души он понимал, что ничего хорошего не получится, заяви он во всеуслышание, что хочет связать себя с парой-человеком. С одной стороны, он понимал отца, который боролся за чистоту крови, и понимал нежелание становиться следующим Альфой Артема. А вот с другой стороны, какое-то странное чувство тянуло его к Наине, не отпускало, привязывая его на каком-то другом, сверхъестественном, уровне. Время проходило, а Тимур все больше убеждался, что эта маленькая, ничем не примечательная, девочка нужна ему, как воздух, как оазис в пустыне.

Тим не заметил, как провалился в дрему, а потом и в беспокойный сон. Его встретил дремучий лес. Сумерки в его дебрях навевали уныние и беспокойство. Казалось, что лес мертвый. Ни звука, ни шороха, даже листва замерла в предвкушении ненастья. Зачем он здесь? Куда идти? Что ждет впереди? Потоптавшись на месте, мужчина втянул воздух в легкие, и его глаза расширились от удивления. Это должно быть, галлюцинация. Он не мог чувствовать запаха того, кого рядом с ним нет. Но никаких других ароматов он не улавливал.

Следуя наитию, Тимур пошел в сторону, куда удалялся сладкий аромат. Он словно звал его за собой, манил. Продираясь сквозь заросли искореженных деревьев, густых кустарников и высокую траву, мужчина спешил. Он точно знал, что что-то должно случиться. Интуиция еще ни разу его не подводила, хотя, это могло быть волчье чутье. Стремительно ускоряясь, расталкивая царапающие его руки и лицо ветки, Тим несся что было сил, но боялся не успеть. Тогда, единственно верным решением стало позвать своего зверя. Волк в лесу, как рыба в воде, может пробраться куда угодно.

В одно мгновение на месте высокого и крепкого мужчины возвышался иссиня-черный волк. Он шумно втянул воздух и завыл. В эту же секунду по другую сторону от него в глубине леса прозвучал еще один вой. Голоса слились в унисон, призывая, моля откликнуться. Волк сорвался с места и в несколько больших прыжков вырвался из темноты. Оказавшись на открытой поляне и глубоко вдыхая зовущий его аромат, волк оглядел пространство перед собой. Небольшая равнина, устланная мягким ковром молодой травы, прерывалась резким обрывом, на котором стояла тонкая фигурка. Краем глаза волк наблюдал появление своего близнеца. Он больше почувствовал его, чем увидел. А рядом подкрадывалась грязно-серая волчица, скаля свою озлобленную пасть на беззащитную девушку. Вот фигура повернулась, медленно, как в замедленной съемке, криво усмехнулась, шепнула «прощай» и полетела в пропасть.