- Это уже ваши проблемы, - усмехнулся старец. – Раз вы видели ее в своем видении, у вас, наверно, особенная связь. Попытайтесь ее найти.

Глава 14(Наина)

Меня разбудил странный шорох. В комнату открылась дверь с легким скрипом, что-то вволокли и бросили у моей кровати. Это что-то глухо ударилось о деревянный пол и издало приглушенное рычание. От этого злого и в тоже время жалостливого звука у меня волоски на коже встали дыбом. Все тело сковало страхом, а в горле застрял крик. Я постаралась сохранить спокойствие и ничем не выдать свое пробуждение.

Находясь под арестом в этом треклятом месте, я уже перестала чему-либо удивляться. Хотя, то, что происходило за моей спиной, с помощью моего же воображения наводило на меня нереальность и значительность происходящего. Все эти дни в заточении у Бориса я думала, что уже ко всему привыкла, к любым его выкрутасам, когда он среди ночи мог прийти в мою комнату и молча смотреть, как я сплю. А его глаза прожигали в моем лбу дырку размером со спичечную головку. Порой я вздрагивала и просыпалась, иногда даже дралась спросонья, но тут же была либо перехвачена за конечности, либо получала жгучую пощечину, отчего приходила в себя и непроизвольно скулила от обиды и боли.

Иногда получалось выбесить его до красных всполохов в глазах. Он, как и любой оборотень, жуткий собственник. И стоило заговорить про девушек-обортниц, как он преображался на глазах, козыряя своими успехами у противоположного пола. А я тут же выливала на него ведро помоев, в стиле «я не бедная овечка, и мужики у меня были». Причем мне удавалось расписать все в таких красках, что Борис так зверел… В общем, мне тогда было не то что страшно, но и больно физически. В такие моменты он становился неуправляемым, и я надеялась на скорейшую кончину, но мои мечты обрывались на хлесткой пощечине или хорошем ударе в стену его кулаком, ну, или моей головой. Так что если у меня уже хроническое сотрясение, я не удивлюсь.

Пока незваные гости топтались в моей комнате, я терялась в догадках, кого они могли притащить сюда. Было страшно, мучительно, а в голову лезли самые отвратительные догадки. Я гнала прочь от себя плохие мысли, но справляться с паникой становилось все труднее. Руки холодели, пальцы покрылись холодной испариной, тело натянулось тетевой, а кожу покалывало от неизвестности.

Загремели цепи, снова послышался скулеж. Да, что они там делают с бедным животным? Зачем привели сюда? Меня напугать? Так, у них очень хорошо получилось. Еще немного, и я в обморок свалюсь от страха и ужаса, который творится за моей спиной. Боюсь потеряться в догадках и цепляюсь за любую здравую мысль.

- Да угомонись ты, - раздалось шипение, а потом кто-то кого-то ударил. Глухой звук прогремел на всю комнату, а я мысленно съежилась на своем ложе. Даже голову втянула в плечи.

- Она боится, - тихо сказал другой голос. – Проснулась?

Воздух надо мной качнулся, шаги раздались совсем рядом. Борис с силой втянул мой запах, довольно рыкнул и пошел к двери.

- Нет, приснился кошмар, - фыркнули рядом со мной. – Мне нравится ее страх. Ладно, пошли.

Еще одна пара ног проследовала за ним, послышался скрип и щелчок замка. А после воцарилась тишина. И я смогла вздохнуть спокойней.

Боясь сделать резкое движение и столкнуться с тем зверем, которого приволокли эти двое, я аккуратно приподнялась на локтях. В тишине ночи каждый шорох казался оглушительным громом, но я сделала над собой усилие и не впала в панику. За спиной послышался шорох, и я медленно повернула голову на звук. Сердце остановилось.

На меня смотрели два ярко-желтых глаза в обрамлении шерсти и острых, как бритва, зубов. Не помня себя от страха и ужаса, что захлестнули мое сознание, я рванула через кровать, но крепкие цепи, сковывающие мою здоровую руку, не дали уйти далеко. Зверь дернулся от моего маневра и зарычал. Мороз прошелся по коже от этого зубодробительного скрежета.

Я зажмурилась, прячась за кровать. Хоть какая-то преграда на его пути. Лязгнули цепи, снова послышался рык, но уже не такой злой, скорее негодующий. Собрав последние крупицы смелости, я выглянула из своего укрытия. Волк смотрел на меня, прямо, злобно, осуждающе, но не подавал попыток прыгнуть в мою сторону. В тусклом лунном свете можно было разглядеть такую же цепь, сковывающую его, как и мою. Только разница была в том, что я была прикована к спинке кровати за руку, а вот волк сидел на цепи, как сторожевой пес.

- Добро пожаловать в мой мир, - прошептала я, пряча за сарказмом свое нелепое чувство жалости к этому смертоносному зверю.

Волк брезгливо поморщился, фыркнул и отвернулся от меня. Я некоторое время наблюдала за ним из-за кровати, но никаких поползновений в мою сторону он не проявил. Просто свернулся калачиком, спрятал нос в лапах и, вроде бы, уснул. Ну, да, ночка выдалась эпичной. Надо же было до такого додуматься! Борис просто животное. Припер волка, посадил на цепь, напугал меня до седых волос. «Весело!» - недобро усмехнулась я, осознавая, что отсюда я не сбегу. У меня теперь охранник – волк. Куда мне тягаться с ним.

Мое незавидное положение, время, которого катастрофически ни на что не хватит, и соседство злобного воплощения Бориса говорили о том, что мне придется принять свою участь. И как бы я не старалась придумать план побега, ничего в голову не лезло, кроме как сдаться или умереть. «Умереть!» - фыркнуло сознание, качая головой. Ну, да. А что еще остается? Не хочется. Боюсь. И что будет потом, после меня? За грустными мыслями провалилась в беспокойный сон.

Снова я плутала в каких-то дебрях. Снова колола ноги острыми камнями, а лицо и руки раздирала в кровь густыми зарослями терновника. Я точно знаю, что выход есть, он где-то здесь, но почему-то я слепо иду вперед и не понимаю куда. Блуждать приходится долго и муторно. Тело гудит от усталости, глаза слезятся, ступни болят, а ранки кровоточат. Сил нет бороться, в груди поселилась обреченность и безнадега. Я не хочу вот так умирать! Это бессмысленно! Это не правильно!

- Я не сдамся, - выплевываю я в тишину ночного леса.

Ноги подчиняются и делают еще несколько шагов. Хватаюсь за корявые сучья, расталкивая беспросветные заросли. Боль? Я с ней смирилась и отступать не намерена. Я должна выбраться отсюда. Каждый раз, превозмогая себя и свои слабости, я становлюсь сильнее. Это доказано годами, проведенными в приюте, проведенными в борьбе за себя.

- Я не сдамся! – выкрикиваю я ввысь кронам деревьев, где заблудилась луна.

Мой голос хрипит, я не узнаю его. Хотя я до сих пор могу говорить, могу кричать, могу ругаться. А раз я еще хоть что-то могу, значит не все потеряно? Верно? С каждым шагом я приобретаю уверенность, что все не напрасно, что я еще повоюю за себя. Я не имею право просто так сдаться. Ладно, я, никчемный человек, никчемного мира, но этот мир мой, я здесь живу. И я хочу жить! Жить в своем мире, где любое создание имеет право на существование, с условием существования в мире и согласии с другими существами, не важно, человек это или оборотень, а может и вампир. Все должны жить в мире, если хотят настоящей жизни.

- Слышишь, я не сдамся! – шепчу я в пустоту.

С этими словами я буквально вырываюсь из темноты леса на яркую поляну. Солнце ослепляет меня, и я зажмуриваюсь. Легкий ветер треплет распущенные волосы, оглаживает расцарапанную кожу, причиняя щиплющую боль. Чувствую, как слезы орошают мои щеки. Жжение усиливается от соленых потоков, и я всхлипываю, боясь прикоснуться к лицу и стереть влажные дорожки.

В моменты умиротворения и грусти я желаю поделиться с кем-нибудь своей болью или радостью. Это происходит редко, потому что я запрещаю себе быть слабой, и друзей у меня никогда не было. Я просто не умею дружить. Столько лет живя своими мыслями, своими переживаниями, я никого не подпустила к себе настолько близко, чтобы поведать, как мне на самом деле одиноко в этом большом мире. Я боюсь, что меня начнут жалеть: «Ах, бедная, несчастная девочка. Как же тебе было плохо». Смешно, но я даже мысли не допускаю о том, что мне нужна чья-то жалость. Нет. Мне нужно понимание и, наверно, поддержка.

Я ведь тоже человек, у меня есть чувства и эмоции, но когда это все прячешь глубоко в себе, когда-нибудь плотину может прорвать, а там будь что будет. Человек либо свихнется окончательно и бесповоротно, либо останется опустошенным. Ничего из этого мне не светит, так как я знаю наверняка, что такой сумасшедшей шизофренички, как я, психиатры не наблюдали ранее. И все-таки, я пришла к тому выводу, что мне просто необходим друг. Тот, с кем можно поделиться наболевшим. Тот, кто выслушает и поддержит. Тот, кто поймет. Мне очень нужен друг.

Дрожащими руками я стерла слезы, размазав свою кровь по лицу, и разлепила заплаканные глаза. Поляна, залитая солнечным светом, так и манила пробежаться по сочной траве, вдохнуть все ароматы имеющихся здесь цветов. Нетвердыми ногами, сминая мягкую зелень, я прошла в центр и просто упала на колени. Пальцы зарылись в сырую землю, комкая примятую траву. Тяжело дыша, я свернулась в позу эмбриона и обхватила себя перепачканными руками за колени.

- Ты нужен мне.., - куда-то в землю прорыдала я и снова залилась слезами.

Я отпустила себя. Да, я рыдала навзрыд, как никогда не рыдала. Соленые ручьи лились нескончаемыми потоками. Тело дрожало, его било мелкой холодной дрожью. Истерика длилась так долго, что я сама от нее устала. И стоило мне на мгновение затихнуть, как над головой пролетел знакомый голос. Он звал меня по имени. Его настойчивые нотки пробирались в меня, заставляя подняться и осмотреть поляну. Но никого я не обнаружила.

- Наина! – ветер донес до меня голос, и он был похож на первый, хотя и звучал просительно.

- Кто здесь? – прошептала я, борясь с собой, или остаться на месте, или дать деру с этой странной поляны.

Я уже начинаю сходить с ума. Да, я понимаю, что это все не по-настоящему, что это всего лишь сон, в который я провалилась там, в недостроенном доме. Пусть здесь нет пут, что удерживают на месте, но ведь в настоящей жизни они приковали меня к кровати. И надсмотрщиком приставили волка, а Борис всем этим заправляет.