Так часто бывает, совершив решительный шаг, вдруг начинаешь сомневаться в правильности и справедливости этого шага.


Спасение было в работе. Соломатина даже не представляла, что есть этот мир – мир отважных и красивых людей. Все, что касается авиаперелетов, для нее объединилось в устойчивое словосочетание – «турбулентность, красное сухое, ура, приземляемся». Все остальное было за гранью понимания, особенно сам принцип действия летательного аппарата. Соломатина «заболевала нервами» уже за трое суток до вылета. На лице ее поселялась мина «вам хорошо, а мне еще лететь». Она переставала спать и начинала много есть. Последнее проходило у нее под девизом «а, терять нечего!». Окружение смеялось над ней, хотя вряд ли нашелся бы хоть один, кто бы совсем не боялся перелетов.

А здесь такие были. Здесь были люди, которые не только в силу профессии спокойно относились к перемещениям по воздуху, но которые очень уважали чужие страхи. Соломатина, немного освоившись, возвела этих людей в богов – таким невероятным казалось то, что они умели и могли.


Да, новая работа Соломатиной нравилась. Как известно, среда «делает» человека. Вот и здесь, в учебно-тренировочном центре, Инна вдруг перестала быть похожей на себя. Изменилось в ней многое, даже походка. Соломатина, сама того не подозревая, вдруг стала ходить пружинистым шагом, выпрямив спину, а на небо теперь посматривала, как на далекого друга. Мол, привет, я же знаю, что ты доброе!

Работы у нее было много – все, кто попадал сюда на подготовку или переподготовку, делились на группы.


Психологические тренинги, индивидуальная работа, консультации – все это входило в ее задачи, и все это она выполняла с энтузиазмом. Тем более теперь ее окружали люди совершенно героические. И Соломатиной, абсолютному аэрофобу, их способность проводить полжизни в самолете казалась невероятной. Она учила их сохранять самообладание, беречь нервы и психическое здоровье, но тайком смотрела на них, как на сверхлюдей. Безусловный героический ореол, который витал вокруг этих людей, отбрасывал свет и на нее.

– У вас, наверное, железная нервная система, коль вы даже пилотов консультируете? – говорили знакомые ей.

Соломатина отмалчивалась – она восхищалась своими подопечными, но ей было лестно слышать такие слова. Сама же она считала, что все эти люди гораздо больше делают для нее, чем она для них. Они давали возможность проникнуть в совершенно другой мир, где были свои правила, законы и уставы. Они, отмеченные особой печатью, позволили ей приблизиться к тому, что по-прежнему считается чем-то загадочным. И Соломатина очень была благодарна за это.

А еще ей хорошо платили. Соломатина даже растерялась, когда увидела на счету первую зарплату.

– Здесь нет ошибки, – сказали ей в бухгалтерии, куда она зашла на всякий случай.

– Нет, – бухгалтер ответила сурово, – у вас надбавки, вредная работа. А еще вам положены бесплатные билеты. На любое направление, но один раз в год.

Соломатина пока никуда не собиралась, но сам факт таких бонусов заставил ее гордиться. Она в этом увидела признание сложности ее работы.

Первые деньги она потратила на одежду – в последнее время жизни с Антоном Соломатина несколько запустила себя. Первым делом она купила себе офисный костюм и пару туфель. Потом появились узкие брюки и, как дань воспоминаниям, курточка, похожая на форменную одежду – погончики, блестящие пуговицы, узор из канта на рукавах. Соломатина понимала, что вещь с претензией, что далеко не везде в ней появишься, но удержаться не могла. Та давняя страсть к униформе вдруг проявилась сейчас, много лет спустя. «Удивительно, но я работаю в компании, где большинство носит китель!» Обнаружив совпадение с прошлой мечтой, Инна увидела в этом знак. Она какой раз мысленно поблагодарила Брыкалову за протекцию. (Огромную коробку конфет, букет цветов и красивую старинную брошку Соломатина подарила Брыкаловой сразу после поступления на работу. Брыкалова отказывалась от даров, но вид чешской брошки сломил ее. Она поблагодарила Инну и сразу же нацепила брошку на платье.)

Пилотов и стюардесс Соломатина уважала и восхищалась ими. Со вторых она еще брала пример – девушки все были стройными, подтянутыми и ухоженными. Даже спасательные операции на тренажерах они отрабатывали с накрашенными глазами и губами. Соломатина пригляделась и взялась за себя. В первые же два-три месяца работы Инна похудела на четыре килограмма. Тут обнаружилось, что у нее подбородок острым сердечком, высокие скулы и довольно тонкая талия. Соломатина, всегда пребывавшая в образе «девицы флоры», то есть румяной, с пышными длинными волосами и плотненькой дамы, вдруг превратилась в худощавую стильную особу. И если раньше косметика для нее существовала только в виде помады и туши для глаз, то сейчас она использовала весь арсенал – пудра, тональный крем, тени и прочее. Инна быстро нашла свои цвета – теплые, осенние. Это смягчило облик. И когда Аня Кулько после длительного перерыва повстречала Соломатину, сердце ее забилось чаще. Причиной этой тахикардии была зависть. Инна Соломатина расцвела, и это нельзя было не заметить. Кроме изменений во внешности появилась новая манера говорить, жестикулировать. Инна не перестала быть собой, но вот уверенности, силы и твердости в ней прибавилось. А еще прибавилась та особенность, та печать, которая отличает людей избранных профессий. Инна не была пилотом или стюардессой, но она уже вошла в их мир.


В тот день заканчивала переподготовку очередная группа кабинных экипажей. Во всех авиакомпаниях раз в год экипажи должны пройти обучение. Повышение квалификации было связано не только с закреплением навыков пилотирования, обслуживания и спасения пассажиров, это было связано и с теми видами машин, то есть самолетов, которые использовались в компаниях. При всей внешней похожести гражданская авиация очень разная. «Несколько миллионов деталей, из которых состоит самолет, могут составить самые разные конструкции», – так пошутил однажды старый пилот Сергей Петрович. Старым, впрочем, он был условно, просто пилоты рано выходят на пенсию. Жить без профессии Сергей Петрович не мог и работал теперь в центре. Человеком он был общительным и добрым, над Инной взял негласное шефство.

– Вы особенно не переживайте, стюардессы – те еще штучки. Языкастые, заносчивые. Но ведь девчонки героические.

– Да, но совершенно невозможно иногда с ними разговаривать. Такие… такие… фифы! – как-то по-детски пожаловалась расстроенная Инна.

Она пыталась разговорить одну из девушек, но ничего не получилось. Формально та ответила на все вопросы, но на разговор по душам не пошла. Инна сама придумала эту форму занятий. Ей казалось, что просто тесты, просто дежурные анкеты или психологические задачи – это недостаточно для выявления каких-либо психологических проблем и уж тем более недостаточно для восстановления психологического здоровья. А вот простая задушевная беседа – это то, что надо. Получив добро от начальства, Инна внедряла свой метод. И сейчас впервые столкнулась с противодействием.

– Понимаете, я же не могу ей дать плохую характеристику. И поставить плохую оценку. Она все сделала отлично. Кроме… Кроме разговора. И знаете, такое высокомерие… Я хочу понять, откуда оно…

Сергей Петрович посмотрел на Инну:

– Она летает. Вы – нет. Поэтому она смотрит на вас свысока. Мол, окажись на моем месте, да еще в экстремальной ситуации, посмотрим, как тебе поможет эта психология.

– Но ведь она помогает! – воскликнула Инна.

– Я знаю. Мы знаем. Но у некоторых характер.

– Неужели она не видит во мне специалиста, только потому что я не летаю?!

– Мне так кажется. – Сергей Петрович посмотрел на небо. – Знаете, это надо почувствовать…

– Что? Что надо почувствовать?

– Небо, полет.

– Да, понимаю. Но некоторые не переносят морскую качку. Это не значит, что они не могут строить корабли. А что касается полетов – я же летала, – расстроенно сказал Инна.

– Ну вы же пассажиром летали. А вот когда вы пилот или даже стюардесса – это совсем другое дело!

– Нет уж!

Соломатина стала собирать свои книжки и бумаги. Она не понимала, почему эта симпатичная девушка так высокомерна, так молчалива. Почему она не идет на контакт. Что это – личное отношение к ней? Или это такой характер? Или это усталость перфекционистки – девушка в этой группе была первой и лучшей. Если это последнее – надо предупредить комиссию. В условиях чрезвычайных это может обернуться проблемами. Такие люди иногда берут на себя роль командира, но недотягивают, не справляются. И это может быть роковым обстоятельством. Инна стояла перед проблемой, которую надо было решить не позднее завтрашнего дня.

Тренировочная база находилась в ближнем пригороде, там было метро. Но Соломатина не пользовалась им. Она предпочитала автобус. Тот телепался от остановки до остановки, долго стоял на светофорах и перекрестках. Инна любила эту неспешность – за окном был пейзаж, который помогал вспоминать прошедший день. Сегодня ничего не лезло в голову, кроме истории с этой стюардессой. «Господи, как же поступить?!» Инна вздохнула и посмотрела на заходящее солнце. Оно окрасило небо в розовое, и теперь легкие облака имели вид розовых лепестков. «А ведь они там летают. Каждый день. Точно так, как я езжу на этом автобусе!» – подумала Инна.

Утром она встала с плохим настроением. Соломатина была очень ответственным человеком, о чем не раз упоминала Брыкалова. И теперь сомнения мучили еще больше. «Конечно, этот мой метод выяснять психологические проблемы при помощи бесед, конечно, не новый, да и результативность у него средняя. Многие специалисты говорят об этом. Но ведь она, результативность, есть. И последняя группа, с которой я работала, подтвердила это. Допустим, один человек не любит разговаривать. Что ж, я вправе не заметить этого. Тем более она прекрасно отзанималась, по моей части все тесты написаны отлично. Должна ли я обратить на эту девушку внимание? Или можно с чистой совестью отправлять ее в полеты?» – думала Инна, пока собиралась на работу. И в дороге она тоже об этом думала. Правильное решение не находилось.