Но ты выдерживаешь. Я выдержала. Со стоном встречала каждое его движение, каждый раз, когда его плоть погружалась в мою до самого конца. Так глубоко и так здорово.

В какой-то момент я не выдержала и закричала, срываясь вниз с самой высокой точки, чувствуя, как внутри все дрожит. И эта дрожь волной прошла по телу…

Влад почти упал на меня, закрывая рот поцелуем, загоняя крик обратно. И моя дрожь передалась ему. Я ощутила, как пульсирует его плоть во мне. Глотала его дыхание, царапала спину, выгибалась…

Это был мой самый необычный поцелуй, тот, что я заполнила навсегда.

Мы так и лежали несколько минут. Все еще соединенные, все еще наслаждающиеся близостью друг друга. Лежали, пока Влад не поднял голову и не посмотрел на меня с улыбкой. И было в ней что-то такое, что-то бесшабашное, мальчишеское, что сделало его моложе. Я не могла не улыбнуться в ответ.

И тут реальность дала о себе знать самым бесцеремонным образом. Раздалась веселая мелодия телефонного звонка, заставившая меня едва заметно вздрогнуть.

— Не бери, — прошептал Влад.

— Не могу, — так же тихо, словно опасаясь, что абонент может нас услышать, ответила я.

Мужчина вздохнул, скатился с меня и рывком поднялся на ноги. Он, нисколько не стесняясь собственной наготы, подал мне руку, помогая встать с пола. Я отвела взгляд от мужского обнаженного тела и наклонилась к валявшейся на полу одежде.

Телефон продолжал излишне громко взывать ко мне из кармана брюк. И я знала кто это. Знала, потому что такая мелодия назначена только одному абоненту. Достала аппарат и коснулась пальцем экрана, принимая вызов.

— Да, мам, — это все, что я успела сказать, перед тем как на меня обрушился водопад слов, зачастую друг другу противоречащих, но как всегда эмоциональных.

— Тая, у нас полиция! У нас в доме полиция! Они говорят… Нет, я не верю. Скажи, что они врут, и я выгоню этих оборотней в погонах из гостиной веником. Я…

— Мам, ты удостоверения у них проверила? — удалось вклиниться мне в нескончаемый поток слов. Но мама словно не слышала.

— Они говорят… они говорят, что ты работаешь на… — Она задохнулась от возмущения. — Что ты… Что там снимают отвратительные фильмы про совокупление… Что ты спишь с мужчинами за деньги!

— Ну, что ты, мам, — я подняла взгляд на Влада, и тут меня словно черт за язык дернул повторить его слова: — Я сплю с мужчинами совершенно бесплатно.

 — Это все твои шуточки, да? Тебе кажется, что это смешно?

— Нет, — я тут же раскаялась в минутном порыве.

— Они говорят, что одна из… из девушек пропала, а тебя видели около ее дома. Скажи, что они ошиблись! — потребовала она, и тут же с надрывом спросила: — Что ты там делала? Как ты посмела работать в этом… в этом вертепе? Что…

Я зажала микрофон рукой и сказала Владу:

— Мне нужно домой. Кто-то видел меня у квартиры Лики. Вот ведь, а казалось, что там все вымерли. У меня дома полиция, решили задать несколько вопросов.

— Скорее застать врасплох, — кивнул он. — Если дашь мне десять минут, я тебя отвезу.

— Нет, — вырвалось у меня, прежде чем я смогла осознать категоричность своего тона. — Просто я не знаю, видели ли нас у квартиры Лики вместе, или только меня одну, но думаю…

— Тая, я не скрываюсь. — В черных глазах появился лед. — Я не делал ничего противозаконного, и ты легко можешь рассказать о наших действиях полиции. Я проявил беспокойство о ведущей актрисе нашего нового фильма. — Он отступил от меня, разом становясь отчужденным, — Не больше.

— Черт! — совершенно искренне произнесла я, и вдруг поняла, что не хочу вот так вот уезжать, не хочу оставлять этот лед в его глазах. Не могу этого сделать. — Влад, помнишь, ты сказал, что кто-то когда-то объяснил мне, что хотеть мужчину стыдно?

Мужчина внимательно посмотрел на меня и кивнул. Я вздохнула и перевела взгляд на телефон.

Он все понял без слов.

— И если ты явишься в сопровождении мужчины, то…

— Ей и так сейчас… нелегко. Боюсь, полицейские просветили ее, на какой именно студии я работаю.

— А она… — Он снова посмотрел на меня.

— Она была не в курсе.

— Занятная у тебя жизнь. — Лед в глазах Влада исчез. — А вообще я предлагал подбросить тебя до дома и трусливо остаться в машине. Я не планировал знакомиться с твоей мамой. — Он склонился к моему лицу. — Пока, во всяком случае.

— Упс, — со смехом выдохнула я. — Как неудобно получилось.

— Очень. — Он коснулся моих губ своими. Быстро. Мимолетно. И сладко. Отголосок полученного несколько минут назад удовольствия пронзил тело.

— Тая! Тая! Ты меня слышишь?

— Да, мама, — я снова подняла телефон к уху. — Я сейчас приеду и во всем разберусь. А ты немедленно сядь и успокойся, у тебя давление.

7 день съемок

— Ну, что? — спросила Мира, стоило только перешагнуть порог павильона.

— Мммм, — невнятно пробормотала я и машинально отпила от стаканчика с кофе, которое купила Владу. Вот черт!

— Что сказали полицейские? — уточнила она свой вопрос. — Они еще не нашли Лику?

— Ты так спрашиваешь, словно они должны были найти ее у меня дома.

Я снова сделала глоток, вспоминая вчерашнюю «беседу». Вернее, повторный допрос у меня дома, после которого последовал двухчасовой скандал с матерью. Под конец вход пошла тяжелая артиллерия: носовые платки, сердечные капли и мое торжественное обещание сегодня же уволиться. Обещание, которое я не собиралась выполнять.

Я все-таки была актрисой и, в конце концов, мама уснула. А я поблагодарила судьбу, богов и провидение, что обошлось без скорой и госпитализации. Правда оказалось, что моя совесть еще не совсем умерла, задавленная великим талантом, так что полночи я ходила из угла в угол своей комнаты и искала ответ на извечный вопрос: «Что делать?» Под утро нашла, он звучал до банальности просто: «Ничего». И забылась коротким сном.

— Да нет, я… — Мире хватило совести смутиться. — После полицейских тут все на ушах стоят. И я подумала… подумала, может вам с Владом Терентьевичем удалось хоть что-то узнать.

— Например? — уточнила я, глядя как осветители тянут провода. Съемки еще не начались.

— Да, не знаю, — девушка отступила к тележке и призналась: — Алла с утра на всех кричит, Илья уже достал фляжку…

— Это серьезно, — кивнула я.

— Вчера было совещание, — продолжала рассказывать Мира. — Решали, что делать с фильмом. Варианта два. Либо переснимать все с новой актрисой, либо заканчивать картину с дублершей и избегать крупных планов, создавая иллюзию, будто девушка та же самая.

— И что решили? — я допила кофе и выбросила стаканчик в корзину для мусора. Надо будет сварить Владу новое.

— Переснимать.

— Хорошее решение, — сказала я таким тоном, будто кто-то в студии ЭроДрим нуждался в моем одобрении. — Без крупных планов фильм провалится, и нам точно не выпишут премию. — Я оглядела съемочный павильон, кресло режиссера пустовало.

Хорошее-то хорошее, но очень затратное. И даже не в плане денег, скорее в плане ресурсов, в плане вложенного труда. Я понимала, почему Илья достал фляжку.

— Наверное, — с тоской протянула Мира и вдруг выкрикнула: — Куда же она подевалась-то? Эта чертова Лика? — В голосе девушки послышались слезы.

— Мира?

— Они обо всем спрашивают меня! Чтобы ни случилось, идут ко мне. Даже полицию послали. Мира всегда все знает! — она вдруг закрыла лицо руками, и плечи девушки затряслись. — А я не знаю! — глухо добавила Мира, а потом опустила руки от залитого слезами лица и неожиданно выкрикнула: — Не знаю! Слышите?

Особого эффекта это не возымело, лишь один из осветителей в замешательстве обернулся, а сидящая на кровати в одном халатике актриса повертела пальцем у виска.

— Я, правда, не знаю, — прошептала, продолжая всхлипывать Мира.

— Эй, — я обняла девушку, — Ну-ка успокойся, — осторожно подвела к стулу и усадила.

Вторая истерика за двадцать четыре часа, иду на рекорд. А где две, там и третья. Интересно чья? «Аллы?» — подумала я. И не угадала.

— Я тебе верю. И они верят. Все нормально…

— Ни… ничего не нормально, — она достала салфетку и вытерла лицо.

— Кто бы мог подумать, что с исчезновением нашей капризной примы все разладится? — улыбаясь спросила я, и Мира не выдержав прыснула. Слезы сменились смехом, пусть и немного нервным.

— Это точно, — сказала уже более спокойным голосом Мира. — Но Лике бы понравился весь этот переполох, она любит быть в центре внимания. Лучше уж она, чем я.

— Понимаю. Кстати, Алла сказал, что если бы ты научилась держать… — я замялась.

— Что? — невесело спросила девушка. — Язык за зубами?

— Если бы ты научилась хоть иногда молчать, — перефразировал я. — То она взяла бы тебя в личные помощники.

— Серьезно?

— Более чем.

— Хм, — Мира задумалась, а потом спросила: — Интересно, а как она узнает, что я научилась?

Я пожала плечами, и в это момент в павильоне появился Илья. Весь помятый, как и сказала Мира, с фляжкой в руке и в самом дурном расположении духа.

— Кофе, — рявкнул он, и девушка вскочила. — А ты, — Он посмотрел на меня покрасневшими глазами, — Либо помогай либо выметайся.

Я предпочла «выместись». Но еще до того, как я покинула в павильон, в спину донесся голос Миры, торопливо наливающей вместо кофе воду в стаканчик и приготовившей таблетку аспирина:

— Тая. — Я обернулась. — Ты сегодня отлично выглядишь.

И я смущенно одернула пуловер и поправила юбку, которые надела повинуясь какому-то странному порыву. Очень глупому, романтическому порыву. Почему-то захотелось, чтобы Влад увидел меня не в потертых джинсах.

Глупее не придумаешь.