Наконец гардероб был подобран. Оглядев себя в зеркало, я осталась довольна: вся одежда закрытая, свободного кроя и приглушенных тонов. В последний момент я решила надеть платок, чтобы не выделяться на фоне матери и сестер Саида. Он со мной не согласился.

– Зачем, хабиби? Они знают, что ты христианка и не носишь платка.

– Ну… может быть, так мне будет комфортнее. И им я больше понравлюсь.

– Ты им и так понравишься, я уверен. – Саид обнял меня за плечи, но я чувствовала, что он тоже нервничает. – Платок – это серьёзно. Если девушка носит платок, то постоянно, а не так, что сегодня надела – завтра сняла. Я буду очень рад, если ты когда-нибудь решишь принять ислам и носить платок. Но сейчас не нужно.

– А жена твоего брата и сёстры носят платки? – уточнила я.

– Да, – признал Саид. – А младшая сестра надевает никаб.

– Что? – воскликнула я. – Паранджу? Ты мне не говорил.

– Вот теперь говорю. Но ты увидишь её лицо – никаб только для улицы.

– А почему женщина надевает паранджу? – спросила мама. Она уже приготовилась к выходу и сидела в холле в ожидании нас с Саидом.

– Это считается признаком религиозности. Женщина не показывает лицо, чтобы не смущать мужчин, чтобы у них не было повода для нескромных мыслей. Моя сестра Надя очень религиозная.

– Сегодня я видела несколько женщин, у которых лицо было полностью закрыто, – вспомнила я.

– В Александрии таких не очень много, зато тут есть очень современные девушки в европейской одежде. А в маленьких городах все женщины носят свободные платья и многие надевают паранджу.

– А как они через неё видят? – поинтересовалась мама.

– Я думаю, там всё предусмотрено. Если хотите, Надя даст вам посмотреть. Вы готовы?

Мы с мамой кивнули.

– Ну, тогда я позвоню, предупрежу, что мы выезжаем.

Мама ободряюще потрепала меня по плечу:

– Всё будет отлично. Ты только не нервничай. Видишь, как всё хорошо складывается, мы в первый же день нашли квартиру. Тьфу-тьфу.

– Ага, – хмуро ответила я, – вот не понравлюсь его матери, будет мне квартира.

– Аннушка, не настраивай себя заранее. Мы будем просто сидеть и улыбаться. Если даже ты скажешь что-то не так, Саид сможет перевести как надо. Потерпи немножко, и ты увидишь, что я была права.

– Хорошо, – кивнула я, пытаясь унять дрожь в руках.

По дороге Саид ещё раз повторил, кто живёт в квартире и что нужно говорить. Я как заклинание повторяла имена его матери, брата, сестёр и их детей.

Квартира, куда мы приехали, находилась в огромном современном здании. Дверь открыла служанка – Саид упоминал, что Мухаммед держит прислугу, хотя его жена не работает. Девушка в униформе с любопытством посмотрела на нас и, очевидно, поздоровалась. Первым навстречу нам вышел брат. Они с Саидом обнялись.

Я удивилась, что Мухаммед совсем на него не похож. Брат был намного старше, выше ростом, худее, и черты его лица ничем не напоминали Саида. На глаз я определила разницу в возрасте в десять лет и решила потом уточнить этот вопрос у своего жениха. Мухаммед поздоровался с нами и пригласил заходить и располагаться – я не разобрала слов, но поняла жесты и интонацию. Тут же подошла его жена Ясмин – высокая улыбчивая женщина, которая попыталась завязать со мной разговор по-английски. Я обрадовалась, что смогу хоть с кем-то пообщаться. Из коридора мы попали в гостиную – там сидела вся семья, у окна резвились дети. Я замерла в нерешительности, пытаясь разглядеть каждого и не очень понимая, что делать.

Саид подвел нас сначала к матери – на вид очень простой пожилой женщине, одетой во все чёрное, поцеловал её и сказал несколько слов по-арабски, а мне по-русски напомнил, что маму надо поцеловать. Она поднялась с дивана, крепко обняла нас и начала что-то говорить, постоянно повторяя некоторые слова. У меня в голове всё смешалось.

– Тезбах аля хир, – прошептала я. Потенциальная свекровь посмотрела на меня с недоумением и перевела взгляд на сына.

– Ты сказала: «Спокойной ночи», – прошептал мне Саид и что-то добавил по-арабски. Я покраснела, все остальные заулыбались. Боже, что я несу?

Тем временем Саид подвел меня к сёстрам. Аят оказалась довольно худой женщиной лет тридцати. Я с удивлением заметила на ней современные узкие джинсы. Платок, подобранный точно под цвет одежды, на её голове смотрелся очень гармонично. Вторая сестра, Надя, была довольно полной, но, несмотря на это, показалась мне очень красивой. Она была одета во что-то длинное, чёрное и очень широкое. Я вспомнила слова Саида, что это Надя носит паранджу. Мы с мамой поздоровались и обнялись с обеими сёстрами, стараясь при этом улыбаться как можно шире и искреннее. В самом конце мы расцеловали детей – я так и не поняла, где чей ребенок – и отдали им привезённых из России кукол и матрёшек.

Я не произнесла и десяти слов, но чувствовала себя выжатой как лимон. После долгих приветствий все расселись на диванах, служанка принесла сок. Начался неспешный разговор. Саид переводил, мы с мамой улыбались и в основном молчали. Нас разглядывали с явным интересом – я чувствовала себя манекеном в витрине. Мне страшно хотелось улизнуть – куда угодно, лишь бы хоть ненадолго избавиться от изучающих взглядов родственников Саида. Когда Ясмин предложила провести нас по дому, я взглянула на неё с благодарностью и тут же вскочила с кресла.

Квартира оказалась огромной и набитой громоздкой мебелью. Я заметила шкаф, заполненный посудой, толстые ковры и массивные диваны в каждой комнате, а стулья и прочие предметы интерьера вполне гармонично смотрелись бы в каком-нибудь средневековом замке. Ясмин оживленно комментировала каждую комнату на арабско-английском наречии. Мы продолжали улыбаться и, в меру знания языка, демонстрировали восхищение.

Ещё около часа меня расспрашивали о моём образовании, семье, впечатлениях от Египта. Мы с мамой примерили паранджу Нади, и женщины пообещали показать мне, как завязывать платок. К нам обращались на арабском, Саид переводил. Иногда я пыталась говорить по-английски, упрощая фразы, как только можно, но видела, что понимали меня слабо.

Около девяти нас позвали ужинать. Стол был заставлен непонятными блюдами: я узнала только рыбу и рис, почему-то коричневого цвета. Саид шепотом объяснил, что есть что. Я ела совершенно автоматически, не чувствуя вкуса. Все окружающие пытались положить нам с мамой добавки и сокрушались, что мы мало едим. Египтяне, насколько я поняла, отсутствием аппетита не страдали.

После ужина последовал очень сладкий чай, сладости и фрукты. Мы с мамой впервые увидели гуаву, что вызвало недоумение и дружный смех всех присутствующих. Мать Саида и его золовка подарили нам несколько платков, показав два основных способа, как их фиксировать на голове. Я исколола иголками все пальцы, но в конце у меня что-то получилось. Было непривычно видеть в зеркале свое отражение в платке, но я старалась держаться невозмутимо, а Саид сказал, что мне очень идет. Ясмин в порыве великодушия хотела подарить нам с мамой по платью, но мы отказались.

Время приближалось к полуночи – я удивилась, что в такое время дети как ни в чём не бывало продолжают играть. Саид пожал плечами и пояснил, что в Египте не принято придерживаться строгого режима – дети ложатся спать тогда, когда сами этого хотят.

К концу вечера я окончательно расслабилась и успокоилась. Родные Саида оказались вполне милыми и приветливыми. В тот первый вечер мы – по молчаливому уговору – не касались скользких тем: религии и моих отношений с отцом. Насколько я поняла, родных Саида шокировало, что папа совсем не принимает участие в моей судьбе и даже не знает, что я собираюсь замуж, но Саид быстро свернул эту тему.

Напоследок мы долго и многословно прощались. Мать Саида просила заходить к ней как можно чаще, сёстры также приглашали к себе в гости. Кто-то спросил нас о помолвке. Саид перевел, я в ответ лишь пожала плечами. Повисла неловкая пауза.

– Я даже не знаю, если честно. Это обязательно?

– Нет, не обязательно, но так принято.

– Саид, Аня не против, я тоже, – вмешалась мама. – Просто мы не знаем всех ваших обычаев и боимся, что и так доставляем тебе и твоей семье много хлопот.

– Ну что вы, никаких хлопот, – заверил Саид и что-то сказал своей матери. Она улыбнулась, кивнула и обняла меня.

– Что ты решил? – спросила я, когда мы вышли.

– Я сказал, чтобы подготовились к обручению, но сделали всё скромно, только для родственников.

– То есть людей будет немного? – уточнила я испуганно.

– Нет, не волнуйся. Человек пятьдесят, вряд ли больше.

– Пятьдесят? Ты серьёзно? И это называется немного?

– Хабиби, а что тебя удивляет? У нас много родственников и со стороны матери, и со стороны отца. Дяди, тёти, их дети, внуки, ближайшие соседи. Несколько друзей с жёнами. Всего человек пятьдесят примерно. Это минимум, меньше никак нельзя.

– Ничего себе. – Я остановилась и прислонилась к стене. – Голова кругом.

– Успокойся, Аннушка. – Мама взяла мою руку. – Думаю, помолвка будет похожа на сегодняшнее знакомство, только она пройдет более торжественно. Я права?

– Да, вы правы. Тебе ничего не придётся делать – только сидеть и принимать поздравления. Мама и сёстры всё подготовят. Мы сделаем помолвку перед вашим отъездом, так что у нас есть ещё несколько дней.

– Поехали? – предложила мама. – День был трудный, думаю, все устали.

– Конечно, – кивнул Саид.

Глава 9

Почти всю дорогу мы хранили молчание. Дома мама пожелала нам с Саидом спокойной ночи, поцеловала меня в щёку и ушла в свою комнату. Мы остались вдвоём.

– Что-то не так? – спросил Саид. – Наверное, всё слишком быстро?

– Может быть. Нет, я в порядке. Просто всё немного странно.

– Всё будет хорошо. Ты привыкнешь через время.

– Со временем, – поправила я автоматически.

– Да, со временем. Хочешь спать?

– Нет, вряд ли я сейчас засну. Слишком много мыслей в голове. Давай просто посидим рядом. Мы ещё не оставались вдвоём с тех пор, как я приехала.