Конечно, она ничего не заметила. Возможно, на радиостанции произошел сбой, который заставил музыку взорвать людские барабанные перепонки. Но как объяснить шум автомобилей, птиц и линий электропередач? Нет, это было внутри него.

Макс глубоко вздохнул и опустил руки на руль. Подождал еще несколько минут, чтобы удостовериться, что его не ударит новый звуковой взрыв, а затем отъехал от обочины. Он чувствовал, как шею, плечи, руки сковывает напряжение. Даже пальцы слишком сильно сжимали руль.

«Расслабься, — приказал он себе. — Просто сделай глубокий вдох и расслабься». Однако тело не подчинялось — оно словно готовилось к следующей звуковой атаке. Но ее не было.

Макс добрался до музея НЛО без приключений. Он резко припарковал «Джип».

«Может, стоит спросить Рэя о том, что случилось?» — подумал парень. Вполне вероятно, для пришельца нормально испытывать что-то подобное.

Но Рэй Ибург не любил вопросы об инопланетных вещах. И объяснял это тем, что, хотя Макс, Изабель и Майкл с его родной планеты, теперь Земля — их настоящий дом. И они не должны проводить свои жизни, думая о каком-то другом месте.

Хотя Макс подозревал, что сам Рэй проводил много времени, думая о доме — настоящем доме. Когда Макс впервые узнал, что Рэй тоже пришелец, у него в голове возникла картинка. Он никогда никому не признавался в этом, но думал, что они с Рэем будут как Люк Скайуокер и Йода: учитель передаст Максу всю свою мудрость, расскажет о родителях, научит совершенствовать силы и все такое. Наверное, глупо было так думать.

Рэй рассказал им с Майклом о смерти их родителей; показал воссозданную голограмму космического корабля, разбившегося в пустыне возле Розуэлла в далеком 1947 году. И поделился тем, как доставил их инкубационные капсулы с корабля в пустынную пещеру, где они могли быть в безопасности в течение многих лет. Им потребовалось какое-то время, чтобы достичь зрелости.

Рэй даже показал несколько новых вещей, которые ребята могли сделать с помощью своей силы, чтобы защититься от шерифа Валенти. К тому же он помог им, когда за Марией пришла группа охотников за головами пришельцев.

Вот и все новости. Рэй был счастлив, что Макс продолжал работать в музее, но сам мистер Ибург вел себя так, будто они — обычные люди. И хотел, чтобы Макс действовал так же. Но Макс так много хотел узнать от Рэя! Он надеялся изучить историю своей планеты, услышать о ее культуре и традициях. В конце концов Рэй мог бы сказать ему, связан ли этот «звуковой взрыв» с тем, что Макс инопланетянин. Но на этот вопрос он точно не захочет отвечать.

Макс вылез из «Джипа» и пересек парковку. Он снял очки и зацепил их за край своей футболки.

— Я нашел отличную картину «фу-файтеров», — объявил Рэй, когда Макс вошел в дверь. — Хочешь посмотреть? — И, не дожидаясь ответа, пошел к задней части музея.

— Я не знал, что у Foo fighters была какая-то связь с НЛО, — усмехнулся Макс, следуя за Рэем.

— Говори тише, — предупредил тот и быстро окинул взглядом посетителей музея — несколько туристов рассматривали стойку с футболками в другом конце. — Люди платят хорошие деньги, чтобы прийти сюда и насладиться своими дурацкими человеческими теориями. Я думаю, это версия городской легенды времен Второй мировой войны. У того поколения в машине сидит человек с рукой-крюком.

— Ого. Я говорю о рок-группе, Рэй. А ты о чем?

Рэй повернул за угол и кивнул в сторону массивной масляной картины со старым истребителем, преследуемым залпами оранжевого и зеленого огня.

— Группа получила свое название от неких истребителей[5]. Так люди называли эти невероятно быстрые, сверкающие шары и серебряные диски, которые, как сообщалось, преследовали самолеты и корабли на территории Европы и в Тихом океане во время войны. Уфологи считают, что это были НЛО, — объяснил Рэй и указал на Макса. — И если кто-то спросит о них, ты поверишь в то же самое. Понял?

— Я живу, чтобы обманывать публику, — сделав серьезное лицо, ответил Макс.

Теперь, похоже, настало время спросить о том, что произошло в машине.

Рэй наклонил голову.

— Кажется, картина изогнута. Хорошо, что я оставил лестницу.

— Я поправлю, — вызвался Макс и запрыгнул сразу на вторую ступеньку. Он взялся за угол картины и подвинул ее на полдюйма[6].

— Ну как? — спросил он и потрясенно уставился на картину.

Макс оказался слишком близко к ней. Она была настолько большой, что заполнила большую часть его поля зрения. Макс потрясенно смотрела на то, как оранжевые и зеленые шарики наливаются цветом и словно вибрируют. Ему вдруг показалось, что они летят к нему. Они становились все ярче и ярче, а теперь практически светились.

— Рэй? Так лучше? — повторил Макс. Он почувствовал, как губы двигаются, образуя слова, но не производят ни звука. И осознал, что в музее воцарилась странная тишина.

— Рэй! — крикнул он, ощущая, как работают мышцы горла. И снова ни звука.

Он хотел было повернуться к Рэю, но его взгляд остановился на картине. Цвета стали ярче — настолько, что едва не обжигали глаза.

«Отвернись сейчас же», — приказал он себе. Но эти огни так притягивали. Смесь зеленого и оранжевого заполнили его разум — это было как смотреть на солнце. И он не мог отвести взгляд.

В голову словно врезались горящие угли: огненные шары перед глазами взорвались, наполняя все вокруг зеленовато-оранжевыми кусочками.

Затем Макса охватила волна головокружения, и мир стал черным. Он больше не чувствовал лестницу под ногами. Он падал.

Макс знал, что находился всего в нескольких футах[7] от земли и должен был приземлиться мгновенно. Но он продолжал нестись в темную безмолвную пустоту. Вращаясь, извиваясь, перекатываясь. Но все еще падая.

Вдруг все закончилось. Он вновь ощущал плиточный пол музея под своей спиной и слышал голос Рэя, произносящего его имя.

Макс едва разлепил глаза: перед ними все еще кружили цветные пятна, но ни одно не напоминало зеленые и оранжевые огненные шары с картины. Парень наконец открыл глаза и сел.

— Ты в порядке? Что случилось? — обеспокоенно спросил Рэй.

Макс потер лицо руками.

— Я надеялся, что ты мне скажешь, — пробормотал он.

Рэй повернулся к группе туристов, которые собрались вокруг них.

— Он в порядке. Вы все можете вернуться к своим занятиям. Не пропустите выставку кругов на полях, — объявил Рэй. Затем он помог Максу подняться. — Тебе нужно что-нибудь выпить.

Он подвел парня к дальнему столу кофейни музея.

— Хочешь воды, «Лайм воп» или что-то еще?

Макс покачал головой. Все, что он хотел, это получить информацию. И чем быстрее, тем лучше.

— Рэй, мне просто нужно, чтобы ты помог мне понять, что происходит. Я стоял на лестнице, все было нормально. Но затем зеленый и оранжевый шары на картине стали светиться — все ярче и ярче, пока не обожгли глаза. Я как будто ослеп. И при этом не слышал ни звука — в какой-то момент все вокруг стихло. И тогда я упал. Я словно падал с небоскреба. Мне понадобилась целая вечность, чтобы упасть на землю.

Произнеся все это вслух, Макс вдруг почувствовал себя чокнутым. Может, у него жар или что-то в этом роде?

Рэй сел напротив и внимательно изучил лицо парня.

— Раньше с тобой ничего подобного не происходило? — спросил он.

— По дороге сюда тоже случилось нечто странное. Все звуки стали невероятно громкими. Я думал, что барабанные перепонки взорвутся. Но потом это просто прекратилось. Все снова звучало нормально, — сказал Макс и понизил голос. — Сначала я подумал, что, возможно, это связано с пришельцами. Но что, если…

— Ты понял все правильно! — воскликнул Рэй. — У тебя случалось переутомление, когда ты чувствовал ужасную усталость?

— Ну, думаю, да. Раз или два, — признался Макс, прокручивая в голове последние несколько недель. Правда, он не думал, будто это что-то серьезное.

Рэй сосредоточенно кивнул.

— Ты только что описал первую стадию акино.

— Что это такое? — спросил Макс. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие и рассудительность, но в тоне Рэя было то, что вызывало беспокойство. Не говоря уже о полосах болезненно-желтого цвета, вторгающихся в сине-зеленую ауру мистера Ибурга.

— У нашей расы есть коллективное сознание, — объяснил Рэй. — Это как… экстрасенсорный интернет. Все знания, весь жизненный опыт, эмоции наших соотечественников находятся в общем доступе. И достигая зрелости, мы можем установить связь с коллективным сознанием. Этот обряд называется акино. То, что ты испытываешь, — всплески повышенной чувствительности, усталость — являются сигналами того, что тебе пора установить связь.

Макс облегченно вздохнул.

— Значит, это хорошо, правда?

На самом деле, это звучало более чем хорошо. Даже потрясающе. Коллективное сознание сможет ответить на каждый вопрос Макса о его родной планете, о расе. И самое главное — у него нет какой-то отвратительной инопланетной болезни. А Рэй точно знает, что происходит, и поможет ему пройти через этот обряд.

— Обычно это повод для праздника, — согласился Рэй. — Как человеческая бар-мицва или свадьба. Но…

— Знаю, знаю. Я живу на земле, это мой дом и я не должен тратить время на размышления о месте, куда никогда не вернусь, — прервал его Макс.

— Это не совсем то, что я хотел сказать, — заметил Рэй. — Ты должен присоединиться к коллективному сознанию и все такое, но мы находимся слишком далеко. Тебе нужны… кристаллы связи. Но они на корабле.

— На корабле? Но он исчез после крушения, забыл? — удивился Макс. — И мы понятия не имеем, где он. Мы с Майклом искали этот корабль практически всю жизнь.

Рэй наклонился над столом и схватил руку Макса. Мистер Ибург не был чувствительным парнем, и этот жест насторожил Эванса. Рэй сжал его руку так сильно, что мышцы заболели.