Да, было бы здорово свернуть его тощую шею, мечтательно подумал он. К несчастью, он уже поклялся, что впредь будет сначала думать о желаниях Софи, а потом уже о собственном удовольствии.

— Надеюсь, кто‑нибудь позаботится накормить вашу дочь, д’Аршо, — даже не пытаясь скрыть презрения, процедил сквозь зубы Линдли. — Где бы ее ни прятали.

Д’Аршо, отшвырнув стул, сжал кулаки и бросился было на Линдли, но зять вовремя опустил руку ему на плечо.

— Ну‑ну, успокойся. Сейчас не время и не место выяснять отношения, — буркнул француз.

— Я убью его, Сент‑Клемент! — злобно прошипел д’Аршо. — Да и ты бы тоже так поступил, если бы он сбежал с твоей дочерью!

— Вы бросили ее в грязном борделе, д’Аршо, предоставив ей самой заботиться о себе! — прорычал Линдли, уже не сдерживая себя.

— Однако это не дает тебе права использовать ее как шлюху, Линдли!

Нет, с него хватит, промелькнуло в голове у Линдли. Ему невыносимо было слушать, как этот человек в таком тоне говорит о Софи! Выругавшись, Линдли метнулся к нему. Обещание проявить снисходительность было вмиг забыто — еще минута, и он собственными руками сломал бы д’Аршо шею.

Ему помешали лакеи, на подмогу которым кинулись актеры, а заодно и вся остальная прислуга во главе с кухаркой. Окруженный плотной толпой, Линдли вскоре понял, что не сможет вырвать даже волосок с никчемной головы д’Аршо. Впрочем, и д’Аршо, сколько ни петушился, тоже не смог дотянуться до Линдли.

— Довольно! — со своим грассирующим акцентом пророкотал Сент‑Клемент. — А ты, д’Аршо, расскажи ему все, что тебе известно! Убьешь его потом! — отрезал Сент‑Клемент. — Насколько я понимаю, сейчас он хочет помочь Софи.

На лице д’Аршо отразилось презрение. Сжав кулаки, он поднял голову и в упор посмотрел на Линдли.

— Ты действительно хочешь спасти Софи? — осведомился он.

— Да, хочу. И, как ни противно мне это говорить, я не намерен больше гоняться за тобой, д’Аршо.

Тот коротко хохотнул.

— Как‑то с трудом верится!

— Что тебе известно о Софи? — спросил Линдли, пропустив эту фразу мимо ушей. — Где она?

С губ д’Аршо сорвалось французское ругательство.

— Софи у Эудоры. Та требует за нее выкуп.

С трудом выговорив это, д’Аршо как будто обмяк и без сил опустился на стул.

— Вот почему он приехал сюда, — объяснил Сент‑Клемент, встав за спиной зятя. — Хотел отыскать сокровище, чтобы заплатить выкуп и спасти своих дочерей.

От всего услышанного у Линдли голова пошла кругом.

— Дочерей?! Да ты, никак, спятил, д’Аршо? Почему ты говоришь о ней во множественном числе? Или у тебя несколько дочерей и все они в опасности?

— Именно так и есть, — пробормотал д’Аршо. — И не только обе дочери, но и жена. Ну, вернее, она бы уже была моей женой, если бы эта сука позволила нам обвенчаться.

Линдли догадывался, кого д’Аршо называет сукой, но на всякий случай решил уточнить:

— Эудора?

— Да, Эудора. Она годами шантажировала меня, пользуясь тем, что ради жены и дочерей я пойду на все. Она и этот щенок Фитцгелдер.

Части головоломки начали постепенно складываться у Линдли в голове. Теперь много становилось понятным. Возможно, д’Аршо не по собственной воле оставил Софи в борделе, а пошел на это лишь потому, что так приказала Эудора. Покорность д’Аршо — в обмен на жизнь Софи. Каким бы диким все это ни казалось на первый взгляд, Линдли вдруг поймал себя на том, что начинает ему верить.

К тому же все, что он только что сказал, подтверждалось рассказом Тома — парнишка ведь тоже предупреждал его, что Эудора с Фитцгелдером оба замешаны в этой истории. И потом, разве не Эудора предупредила его пару дней назад, что Фитцгелдеру доставят посылку, ту самую, где оказался медальон?

Да, конечно, все эти козни и интриги были связаны с медальоном. Выходит, Эудора с самого начала охотилась за сокровищами. И использовала любые средства, чтобы заполучить его.

— Будь она проклята! — скрипнул зубами Линдли. Покачав головой, он снова повернулся к д’Аршо. — Когда ты в последний раз получал весточку от Эудоры?

— Вчера, — ответил д’Аршо. — Я должен был отыскать сокровище, а потом передать его Фитцгелдеру. Как обычно, Эудора не упустила случая напомнить, что держит мою семью там, где мне никогда до них не добраться.

— Но только сегодня утром мой человек дал мне знать, что Софи исчезла.

Теперь уже и Сент‑Клемент ввязался в разговор:

— Исчезла? То есть вы хотите сказать, что Софи в безопасности?

— Нет. Я лишь имел в виду, что ее там уже нет, — пояснил Линдли. — Во всяком случае, она не у Эудоры. Но где она сейчас, мне неизвестно.

— И вы не знаете, что с ней случилось?

— Насколько я могу судить, тут возможны несколько вариантов, сэр, — пробормотал Линдли. — И ни один из них мне не нравится. Но для начала я бы все‑таки хотел узнать, с чем нам предстоит столкнуться. Придется мне потолковать с Фитцгелдером.

— Я пойду с тобой, — набычившись, проворчал д’Аршо.

— Нет, вы понадобитесь мне здесь. — Линдли в нескольких словах сообщил, что от него требуется. Потом покосился через плечо — оба мордатых лакея по‑прежнему маячили возле дверей. Фитцгелдер оставался наверху — сидел под замком в своей комнате, которую ему запрещено было покидать. Линдли, решивший, что стоит, пожалуй, нанести Фитцгелдеру визит, задумался. Сторожевые псы Дэшфорда, не сводившие с него глаз, могли помешать его планам.

— Попробуйте задержать их здесь. — Он незаметно кивнул на лакеев.

Французы понимающе закивали. Судя по всему, они из врагов превратились в союзников Линдли. Поднявшись из‑за стола, Сент‑Клемент со своим картавым акцентом громогласно объявил, что он и его замечательные актеры были бы счастливы отблагодарить слуг милорда Дэшфорда за их радушие и гостеприимство, представив их вниманию несколько коротких трагических и комических сцен. Воспользовавшись этим, Линдли незаметно отошел в угол и молча смотрел, как вся труппа, словно по команде, засуетилась, принялась передвигать мебель и готовить импровизированную сцену для спектакля. Все это сопровождалось шумом и суетой, а кухонная прислуга, словно завороженная, наблюдала за этим действом.

Не прошло и десяти минут, как взъерошенный король Лир принялся с завыванием произносить свой монолог. Убедившись, что оба лакея восторженно смотрят ему в рот, Линдли выскользнул из кухни и поспешно зашагал к лестнице. Еще немного, и Фитцгелдер ответит за все.


Софи прождала, как ей показалось, целую вечность, прежде чем до нее донеслись приближающиеся голоса. Забившись поглубже в тень, она скорчилась в три погибели под нависшим козырьком в конце каменной стены, за которой был разбит живописный парк. Рано утром она бесшумно спустилась по винтовой лестнице, незаметно выбралась из башни через неприметную заднюю дверь, которой, вероятно, не пользовались уже много лет, и вот теперь ей оставалось только ждать. Собственно говоря, вся эта часть аббатства, ставшая некогда домом семейства Линдли, была давно заброшена и понемногу приходила в запустение. Во всяком случае, миссис Уимпол заверила Софи, что мадам и в голову не придет искать ее тут.

До сих пор у Софи не было причин сомневаться в ее словах. Они уже начали приводить свой план в исполнение, и сейчас Софи только дожидалась удобного случая, чтобы выскользнуть из дома. Все, что для этого было нужно, — это отвлекающий маневр, чтобы она смогла незамеченной пробраться через разросшийся сад к конюшням. Миссис Уимпол пообещала, что там ее будет ждать лошадь.

Если до отказа вытянуть шею, подумала Софи, и чуть‑чуть отвести в сторону разросшиеся ветви самшита, то она сможет увидеть ров. Ждать уже, верно, осталось недолго. Да… вот оно. В нескольких шагах от них группа мужчин шарила в воде баграми… вот они зацепили и поволокли к берегу что‑то тяжелое, в то время как миссис Уимпол, схватившись за голову, истерически зарыдала.

— Сюда, сюда, мисс Эудора! — приговаривала она. Схватив Эудору за руку, она подтащила упирающуюся мадам поближе к воде. — Видите? Ужас‑то какой! О Господи… вот уж горе так горе!

Мадам, вырвавшись из цепких рук миссис Уимпол, остановилась шагах в тридцати от мужчин, которые как раз в этот момент опустили на землю свою скорбную ношу. Сморщившись, она пару минут разглядывала то, что лежало на берегу.

— Это она? — наконец спросила Эудора.

Миссис Уимпол, опустившись на колени перед распростертым на земле телом, внимательно оглядела его. Женское платье, мокрое и насквозь пропитанное грязью, не узнать было невозможно. Перепачканный парик, который они накануне смастерили из собственных темных волос Энни, которыми та мужественно решилась пожертвовать, блестяще сыграл отведенную ему роль — мокрые кудри облепили лицо куклы, которому Софи постаралась придать сходство с Энни. Даже она, знавшая всю подоплеку этого фарса, содрогнулась, до того их «утопленница» походила на ее любимую подругу.

Да уж, Софи могла сейчас по праву гордиться собой — кукла выглядела до ужаса натурально. А учитывая, что миссис Уимпол, благослови ее Бог, принялась горестно рыдать и заламывать руки, эта сцена могла убедить кого угодно. Софи потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения. Она до сих пор не могла поверить, что сама придумала этот жуткий сценарий.

Однако ее план сработал.

— Видите, мисс Эудора, а вот и малышка! — воскликнула миссис Уимпол, коснувшись рукой крохотного свертка, который лежал поодаль. — Ее нашли рядом с матерью. Вот ужас‑то!

Эудора шагнула к экономке, словно собираясь нагнуться, чтобы получше рассмотреть тела, однако старик, тот самый конюх, который взялся им помогать, стоявший на коленях возле тела «Энни», деликатно кашлянул.

— Должно быть, это случилось ночью, — громогласно предположил он. — Видите, как рыбы постарались? Чуть ли не дочиста объели бедняжке лицо. Хорошо бы прикрыть его, а то жуть‑то какая. Придется хоронить обеих в закрытом гробу.